Владимир Гурвич - И корабль тонет… Страница 51

Марина застонала. Суздальцев внимательно посмотрел на нее. Внезапно им овладела похоть. Короткая юбка молодой женщины задралась, обнажив почти целиком ноги. Он даже видел кончики ажурных трусиков. Грудь соблазнительно торчала из плотно облегающей майки.

Суздальцев взял бутылку с водой, набрал ее в рот и прыснул на лицо женщины. Как ни странно, но это средство подействовало почти моментально, Марина открыла глаза. Несколько мгновений она с удивлением взирала на продюсера, потом обвела глазами каюту.

Она слегка приподнялась и тут же поморщилась

— Болит? — участливо спросил Суздальцев.

— Немного. А как я тут оказалась?

— Ударилась о стену и потеряла сознание, — пояснил Суздальцев. — Я вышел из каюты и увидел тебя. Взял на руки и принес к себе.

— Спасибо вам, — поблагодарила Марина. — Я очень испугалась шторма. Была такая страшная волна.

— Судно устойчивое, — успокоил ее Суздальцев.

— Вы думаете, мы не утонем?

— Мне кажется, шторм стал чуть потише. Таких ударов волн уже нет.

— Это было бы здорово! Это самые ужасные минуты, что я пережила. Нет ничего страшнее шторма.

— Не бойся, все будет хорошо.

— Вы уверены?

— Уверен. Хочешь выпить?

Марина нерешительно посмотрела на Суздальцева.

— А у меня не выплеснется все наружу?

— Наоборот, будут только лучше. Вот увидишь.

— Хорошо, давайте.

Суздальцев разлил водку по рюмкам.

— А чего ты мне выкаешь, говори ты. А чтобы было бы легче перейти, давай на брудершафт.

Марина не без колебания кивнула головой. Она не была уверенна в целесообразности этого мероприятия. Но и возражать не было сил.

Их руки переплелись, они выпили водку и поцеловались. Губы Суздальцева буквально вцепились в ее губы, а его язык настойчиво стал проникать ей в рот.

Марина хотела оттолкнуть продюсера, но внезапно очередная волна обрушилась на яхту. Марина почувствовала, как из живота к горлу подступила противная волна. Без сил она откинулась на подушку.

Суздальцев навалился на нее всей массой своего большого и тяжелого тела. Сопротивляться у нее не было ни сил, ни желания, ей вдруг стало совершенно все равно, что сейчас произойдет. Продюсер уже хозяйничал на ее груди, срывал с нее одежду.

Марину удивило то, что когда он в нее вошел, она ощутила прилив удовольствия; ей казалось, что после всего пережитого, она утратила всякую чувствительность. Она быстро поняла, что как любовник продюсер едва ли не по всем параметрам превосходит ее предыдущего партнера — Ромова. Она вдруг обняла Суздальцева за шею и прижалась к нему всем телом. А еще через несколько секунд расслабленно рухнула на постель — ей казалось, что оргазм разнес все ее внутренности.

Они кончили почти одновременно. Суздальцев лежал рядом и искоса посматривал на Марину. Она же к своему удивлению ощущала, что хотя по-прежнему за иллюминатором завывает шторм, былого страха больше не испытывает. Зато вдруг дала о себе знать присущая ей осторожность.

— Мне надо вернуться к себе, — сказала она.

Эта идея не вызвала у Суздальцева возражения.

— Тебя проводить?

— Нет, я дойду сама. — Меньше всего ей хотелось, чтобы кто-либо увидел бы их вместе.

Марина стала поспешно одеваться. О том, что только что произошло, она почти не думала, на эту тему она поразмышляет в более спокойной обстановке.

Марина оделась, направилась к выходу. У двери остановилась, но поймала себя на том, что не знает, что сказать на прощание. Вместо слов она помахала рукой и вышла из каюты.

Марина сделала несколько шагов по коридору и остановилась, как вкопанная. Прямо перед ней стоял Филипп и смотрел на нее в упор. Марина испугалась даже раньше, чем осознала, что ничего хорошего в этой неожиданной встрече нет.

— Что ты тут делаешь? — пролепетала она.

— Я шел к тебе спросить, не нужна ли помощь? — ответил юноша. — Но тебя не оказалось в каюте.

— Я упала в коридоре, и меня отнес к себе Суздальцев, — снова пролепетала Марина. Она никак не могла понять, как следует себя вести в такой щекотливой ситуации. Напротив нее в коридоре висело зеркало, и оно отразила ее растерзанный вид. Юбка съехала вниз, кофта была лишь наполовину заправлена и наполовину застегнута, волосы так растрепаны, словно бы их никогда не причесывали. А на шее ярко выделялось багровое пятно засоса. Даже такой сексуально необстрелянный юноша, как Филипп, легко мог догадаться, чем она только что занималась в каюте продюсера. И, судя по его взгляду, он об этом догадывался.

Пауза длилась до тех пор, пока очередной вал не качнул яхту, и Марина, не удержавшись, полетела прямо на юношу. Вместе они оказались на полу, внизу Филипп, на нем Марина.

Они лежали в положении сэндвича, и никто из них не делал попытку его изменить. Под влиянием удара очередной волны, яхты наклонилась, и Марина невольно скатилась с юноши. Не без труда она встала и протянула руку, чтобы помочь подняться Филиппу. После секундного колебания он взял ее и встал вслед за молодой женщиной.

Теперь они, также молча, как только что лежали, стояли напротив друг друга.

— Будем молчать? — спросила Марина.

Лицо юноши отразило нерешительность, и она поняла, что ей следует брать инициативу в собственные руки. Как она сейчас поступить, так и будет.

— Пойдем ко мне, посидим в каюте.

Теперь лицо Филиппа отразило сомнение, но Марина решила не обращать на эти колебания внимания. Она двинулась в свою каюту, Филипп последовал за ней.

Она посадили юношу на стул, а сама забралась с ногами на кровать. Она понимала, что следовало бы привести себя в порядок: принять душ, сменить одежду, но в присутствии гостя об этом не могло быть и речи.

— Я так боюсь шторма, — призналась Марина, не спуская глаз с Филиппа. — Минутами мне казалось, что я этого не переживу.

— А мне не страшно, — решительно заявил Филипп.

— Разве может быть не страшно, когда разыгралась такая стихия? — удивилась Марина.

— Если бояться смерти, то да.

— А разве ее можно не бояться? — еще больше удивилась Марина.

— Можно. Еще неизвестно, что страшней: жизнь или смерть?

— Вот как? — в очередной раз удивилась Мария. — А я всегда была уверенна, что смерть это страшно, а жизнь прекрасна. Хотя прекрасного в ней, по правде говоря, мало.

— Ты не права, — уверенно произнес Филипп. — Ты просто так привыкла думать. Все так привыкают думать, потому что такие мысли возникают с самого раннего детства.

— А у тебя они разве не возникали?

— Возникали. Но я заставил себя изменить сознание. После смерти мы продолжаем жизнь, только в ином качестве. И я почти уверен, что это качество гораздо лучше чем то, в каком мы пребываем сейчас.