Стефани Майер - Сумерки Страница 52

Я старалась описать невозможное: запах креозота — горьковатый, немного смолистый, но очень приятный, острый треск цикад в июле, легкую перистую сухость древесных ветвей, саму огромность бело-голубого покрова небес, раскинутого от горизонта до горизонта и лишь кое-где пронзенного невысокими шпилями пурпурных вулканических скал. Труднее всего было объяснить, почему все это так прекрасно, почему так действует на меня — оправдать красоту, не связанную со скудной, колючей, часто полумертвой растительностью. Красоту, суть которой — скорее в самой обнаженности формы земли, открыто тянущейся к солнцу своими неглубокими чашами долин и скалистыми холмами. Я поймала себя на том, что использую жесты, стараясь точнее донести до него свои мысли.

Его спокойные пытливые расспросы наконец развязали мой язык, и я заговорила свободно, забыв о смущении от того, что весь разговор вертелся вокруг меня. Но вот, когда я окончила детальное описание своей вечно неприбранной комнаты в Финиксе, он не задал очередного вопроса.

— Ты закончил? — с облегчением спросила я.

— Даже до середины еще не дошел. Просто твой отец скоро будет дома.

— Чарли! — я неожиданно вспомнила о его существовании и вздохнула. Я взглянула в темное от дождя небо, но оно молчало.

— Ого, как поздно! — вслух удивилась я, посмотрев на часы.

Поразительно, как долго мы проговорили — Чарли уже должен был вот-вот приехать домой.

— Сумерки, — тихо проговорил Эдвард, глядя на западный горизонт, затянутый темными тучами. Его голос был задумчив — мыслями он витал где-то далеко, устремив вперед невидящий взгляд.

Я не отрываясь смотрела на него. Он вдруг обернулся ко мне.

— Для нас это самое безопасное время суток, — сказал он, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Самое легкое время. Но в каком-то смысле и самое печальное. Еще один день закончился, и снова наступает ночь. Темнота так предсказуема, правда?

Он тоскливо улыбнулся.

— Я люблю ночь. Если бы все время было светло, мы никогда не увидели бы звезды. — Я нахмурилась. — Хотя здесь их все равно почти не видно.

Он засмеялся, и атмосфера внезапно разрядилась.

— Чарли будет здесь с минуты на минуту. Поэтому, если ты не хочешь дать ему понять, с кем проведешь субботу… — он поднял одну бровь.

— Нет уж, увольте. — Я подхватила книги, почувствовав, как онемело все тело от долгой неподвижности. — Так значит, завтра моя очередь?

— Конечно, нет! — он изобразил шутливое негодование. — Я же говорил, что еще не закончил!

— Ну о чем еще можно меня спрашивать?

— Завтра узнаешь.

Он протянул руку к моей двери, чтобы открыть ее, и его неожиданная близость заставила мое сердце выделывать сумасшедшие кульбиты.

Но его рука так и застыла на ручке двери.

— Вот черт, — тихо пробормотал он.

— Что случилось? — я с удивлением увидела, как его челюсти сжались, а глаза зажглись беспокойным огнем.

Он коротко взглянул на меня и мрачно ответил:

— Просто еще одна проблема.

Быстрым движением он распахнул дверь и резко отпрянул назад.

Свет фар, вспыхнувший сквозь пелену дождя, привлек мое внимание, и какая-то темная машина припарковалась у бордюра напротив нас.

— Чарли уже за углом, — предупредил Эдвард, неподвижно глядя на эту неизвестную машину сквозь мутный поток воды на ветровом стекле.

Я мигом выпрыгнула наружу, несмотря на смущение и любопытство. Дождь громко забарабанил по моей куртке.

Я постаралась разглядеть силуэты на переднем сидении той машины, но было слишком темно. Я видела Эдварда, ярко освещенного встречным светом фар — он не двигался и упорно смотрел вперед, не сводя глаз с кого-то или чего-то, что я не могла различить в темноте. На его лице застыла странная смесь вызова и безысходности. Затем он завел двигатель, раздался скрип мокрого гравия под колесами, и за пару секунд «Вольво» скрылся из виду.

— Привет, Белла! — водитель черной машины позвал меня знакомым хрипловатым голосом.

— Джейкоб? — спросила я, вглядываясь в мутную пелену дождя. И в этот момент патрульная машина Чарли вылетела из-за угла, и ее фары осветили место действия.

Джейкоб уже вылезал наружу, мерцая в темноте широкой улыбкой. На пассажирском сидении остался грузный мужчина постарше. Его лицо было из тех, что не забудешь, хоть раз увидев: широкое, красновато-коричневое, покрытое глубокими морщинами, как старая кожаная куртка, оно словно растекалось в стороны, так что щеки казались продолжением плеч. А главное — поразительно знакомые черные глаза, одновременно слишком юные и слишком древние для человека этого возраста. Отец Джейкоба, Билли Блэк. Я моментально узнала его. Хотя за те пять лет, что мы с ним не виделись, я умудрилась забыть даже его имя. Он пристально смотрел на меня, изучая мое лицо, и я попробовала улыбнуться. Его глаза были широко раскрыты, словно от страха или потрясения, ноздри трепетали. Моя улыбка погасла.

Еще одна проблема, сказал Эдвард.

Билли не сводил с меня напряженного тревожного взгляда. Я про себя застонала. Мог ли Билли узнать Эдварда в такой темноте? Верил ли он в сказки, над которыми смеялся его сын? Ответ ясно читался во взгляде старого индейца. Да. Конечно же, да.

Глава 12. Точка равновесия

— Билли! — воскликнул Чарли, выходя из машины.

Я повернулась к дому и взбежала на крыльцо, жестом пригласив Джейкоба под крышу. За своей спиной я слышала голос Чарли, громко приветствовавшего обоих гостей.

— Я притворюсь, что не заметил тебя за рулем, Джейк, — неодобрительно сказал он.

— Мы в резервации рано получаем права, — ответил тот, пока я открывала дверь и включала свет над крыльцом.

— Ну разумеется, — засмеялся Чарли.

— Надо же мне как-то передвигаться! — несмотря на прошедшие годы, я легко узнала гулкий голос Билли. Казалось, его звуки возвращали меня в детство.

Я вошла внутрь, не закрывая двери, включила свет в коридоре и повесила куртку. Потом, выйдя на крыльцо, с некоторой тревогой наблюдала, как Чарли и Джейкоб переносят Билли из машины в инвалидное кресло.

Я посторонилась, пропуская их, а они ввалились в дом, разбрызгивая вокруг себя капли дождя.

— Какой сюрприз, — сказал Чарли.

— Да уж, долгонько не видались, — ответил Билли. — Надеюсь, не помешаем?

Он снова стрельнул в мою сторону непроницаемыми темными глазами.

— Да нет, конечно, я страшно рад. Надеюсь, вы останетесь посмотреть игру?

Джейкоб усмехнулся.

 — Думаю, это и был наш план. У нас на прошлой неделе как раз телевизор сломался.