Наталья Андреева - Любовь.ru Страница 54

—  Но здесь же почти ничего нет!

В знаменитом неиссякаемом «шкапчике» ле­жало две сотенных и несколько смятых десяток. Варвара Антоновна глянула на них и взялась рукой за сердце:

—  Ах, Антоша, Антоша! Сначала Сашенька, потом ты. За что?

Минут десять Люба снова пыталась ее успо­коить. Потом Сосновская вдруг вцепилась в Стаса:

— Вы из милиции? Помогите мне! Я просто чувствую, что на него кто-то оказывает дурное влияние. Он  был таким хорошим мальчиком. По­могите.

—  А что, собственно, случилось?

—  На самом деле деньги из «шкапчика» ста­ли исчезать давно, — тяжело вздохнув, стала рассказывать Варвара Антоновна. — У Сашень­ки вдруг появился какой-то мальчик. Он был ее старше, кажется, студент. И я поначалу не придала значения...  Они дружили несколько месяцев, а потом из дома стали исчезать деньги. Я, конечно, никогда их не пересчитываю, но... На глаз было видно, что их становится значительно меньше. Я ничего не сказала Василию, он по­следнее время выглядел каким-то озабоченным. Пыталась поговорить с Сашенькой, но она стала такой раздражительной и резкой. Я думала: переходный возраст, пройдет. Но дальше — больше. Мне удалось уговорить ее показаться врачу. Папиному хорошему знакомому. Конфи­денциально. Видите ли, я сама мало что смыслю в медицине, несмотря на свое образование, а беспокоить Васю или папу... В общем, я почему-то подумала вдруг, что девочка беременна. Но анализ крови показал, что она употребляет нар­котики. Я, разумеется, не сказала Васе правду, а сказала, что у девочки невроз. Обычные пробле­мы подросткового периода. И ей надо несколько месяцев побыть в хорошей клинике. Сашеньку определили в клинику, но деньги из «шкапчика» не перестали исчезать.

— Быть может, их брал ваш муж? — осто­рожно спросил Стае.

—  Василий был удивительно неприхотливым в быту человеком. Чуть ли не до аскетизма. И я даже мысли не допускаю, что у него могла быть другая женщина.

—  Почему?

—  Она была когда-то... — Варвара Антоновна всхлипнула: — Я не всю правду сказала вам. Еще до меня. Но Вася всегда говорил, что к прошлому возврата нет, говорил, что он сам виноват и про­щения ему не будет. Не понимаю, какая это могла быть страшная вина?

—  Про деньги, — напомнил Стас.

—  Ах, да, Антоша. Его так назвали в честь знаменитого деда. Хороший мальчик, пошел по . стопам его и отца. В Первый медицинский. Все были просто счастливы. Не понимаю, что могло случиться? Какая-то девушка, которую он почти боготворил. Я думала, что эти деньги он тратит на нее, и была спокойна.

Она вдруг замолчала. Стае слушал ее очень внимательно, но сейчас торопить не стал. Сидел молча несколько минут и, видимо, что-то обду­мывал. Варвара Антоновна снова заговорила:

— Я в тот вечер уехала к маме на дачу. По­звонили соседи и сказали, что маме плохо. Мама обычно уезжает в наш загородный дом рано. В начале апреля, едва сойдет снег. Ей шестьдесят пять лет, но она еще очень энергичная женщина. Говорит, что на природе ей пишется легче и свободнее. А папа... Он постоянно занят на всяких симпозиумах, конференциях, коллоквиумах. Не­угомонный человек. Я потом только сообразила: почему позвонил чужой человек, ведь у мамы есть мобильный телефон? И все это оказалось розыгрышем, представьте себе. Я приехала, а мама очень удивилась. В самом деле, глупо. Но когда сообщают такое, вряд ли что-то сообража­ешь. Летишь по первому зову. А в это время Вася здесь умирал... Я до сих пор ничего не понимаю. Василию стало плохо, почему Антоша куда-то срочно ушел, по каким делам? Ведь знал же, что у отца больное сердце!

— А у него было больное сердце?

— Он умер не сразу, — тихо продолжала Варвара Антоновна. — Мучился несколько часов. Антон говорит, что вернулся только под утро, а отец уже... — Она замолчала, словно захлебну­лась этими последними словами.

—  А телефон? — осторожно спросил Стае.

—  Телефон почему-то не работал. Мобиль­ный Антон взял с собой.

—  Он был один с отцом в тот вечер?

—  Но кто еще? Сашенька — в клинике.

—  А гости? Могли прийти в дом гости?

—  Когда я приехала и узнала, что Вася умер... Разбираться, были у него в тот день гости или го­стей не было...

—  Антон пришел раньше вас? Вы говорите, что под утро?

—  Да. Он вызвал «скорую» по мобильному телефону. Но было уже поздно.

—  А не выясняли, почему телефон, что в до­ме, был неисправен?

—  Что-то с проводкой. Какая теперь разница?,

—  Ладно. Я выясню, была разница или нет. Вы хотите, чтобы я поговорил с Антоном?

—  Поговорите с его приятелями. Пусть оста­вят мальчика в покое.

—  Хорошо.   Поскольку   разговаривать   все равно придется... Как звали его девушку?

—  Я не вспомню теперь. Но у Антона в ком­нате есть ее фотография. Чудный снимок. Глядя на лицо этой девушки, я не испытывала никогда тревоги за сына. Вы сейчас и сами поймете по­чему.

Варвара Антоновна вернулась через несколь­ко минут. Какое-то странное напряжение охва­тило Любу, когда Стае протянул ей снимок, кото­рый довольно долго рассматривал. Она взглянула на него и узнала девушку.

—  Я этот снимок уже видела. Варвара Антоновна оживилась:

—  Правда, чудная девушка? Я думала, что таких теперь уже нет. Вы посмотрите на нее: разве можно поверить, что эта тургеневская ба­рышня способна на дурной поступок? Ведь какая красота!

Точно такую же фотографию Павел Петро­вич Стрельцов постоянно носил с собой и всем показывал со словами: «Вы посмотрите на нее, посмотрите!» Может быть, этот снимок его жены Полины оказался самым удачным из всех суще­ствующих.

—  Ваш сын в лыжную секцию никогда не хо­дил? — спросила Люба.

—  В лыжную? — Та удивилась точно так же, когда Стае спросил у нее про охоту. — А почему в лыжную? Антоша вообще-то спортом никогда не увлекался. Только автогонками. «Формула-1». Вот. Даже я запомнила, — с гордостью сказала Варвара Антоновна. — У него в комнате фото­графии знаменитых автогонщиков. Вернее, практически одного автогонщика. Того, которого он практически боготворил.

—  Шумахера, что ли? — насмешливо поднял брови Стае.

—  Почему Шумахера? Мики Хаккинен. Со­вершенно точно. Мики Хаккинен.

—  Мики, — очень тихо повторила Люба. — Но почему он не сказал мне правду?

—  Кто не сказал? — удивился Стае.

— Варвара Антоновна очень устала. — Лю­ба стала разбирать пузырьки и коробочки с таблетками на журнальном столике. — Вот эти, Варвара Антоновна, лучше не пить, чтобы не вызвать привыкания. А эти относительно без­вредны.

—  Да-да. Я все сделаю, как вы скажите. Толь­ко помогите Антоше.

—  Я вас еще навещу, — сказала Люба. — За­пишите на всякий случай мой телефон. Хотя он часто занят... Но все равно, запишите.