Уинслоу Элиот - Опасности прекрасный лик Страница 55

— Как жаль, что ты уезжаешь. А что, если я отправлюсь следом за тобой?

— Пожалуйста, не надо! — взмолилась Ларк. — Из этого ничего не выйдет.

— Может быть, — согласился он после долгого молчания. — Но я так люблю тебя!

В глазах его были слезы, когда она в последний раз поцеловала его на прощание.

Бегство из Норткилла было таким поспешным, что у нее и времени не было почувствовать тоску по дому или задуматься, правильное ли она приняла решение. Но сейчас, летя высоко над землей и оставляя позади себя тысячи миль по пути на другой континент, у нее было время, чтобы подумать обо всем. Лос-Анджелес… «Город ангелов»… Волшебная страна»…

Ларк чувствовала, что летит прямо в липкую паутину, из которой ей однажды еле-еле удалось ускользнуть.

Когда самолет пошел на посадку, была уже ночь. Больше часа Ларк смотрела на города, сияющие огнями среди окутанной ночной темнотой пустыни. Они приближались к аэропорту, и огни становились все гуще, сливались в длинные сверкающие цветные полосы. Оранжевые, зеленые, желтые, белые, красные, но большей частью оранжевые, они пробивались сквозь туман или густой смог и растягивались, казалось, до бесконечности, пока их не отсекали темень с одной стороны и море с другой.

По мере того как самолет приближался к посадочной полосе, пятна света расширялись и мерцали. В их мерцании Ларк были видны бежавшие внизу машины, похожие на капельки росы, скатывавшиеся по тонким серебристым нитям паутины. Она знала, что это означало: в паутину попалась муха.

Огни посадочной полосы были фиолетовыми. Самолет коснулся колесами земли, и Ларк бросило вперед. Она уперлась в пол ногами и, когда пилот отпустил тормоза, снова расслабилась, словно муха, которая прекращает борьбу, когда паук отрывает ей крылья.

Она приземлилась в Лос-Анджелесе.

В первую ночь они остановились в гостинице «Беверли-Хиллз». Ларк отправилась туда вместе с Карлом, хотя и чувствовала себя неловко из-за того, что он настоял, что заплатит сам.

— Ты была не очень-то дальновидна при разработке программы путешествия, — заметил он ей в такси. — Что бы ты делала, если бы я не заказал гостиницу для нас обоих?

— Провела бы ночь в аэропорту, — быстро ответила она. — А утром первым делом попыталась бы найти себе квартиру.

— Прежде чем ты найдешь в Лос-Анджелесе квартиру, тебе нужно найти себе машину.

— Я найду все, что мне потребуется.

И все же она была рада тому, что он здесь вместе с ней, и была ошеломлена великолепием клубнично-розового отеля с оттеняющими окна бело-зелеными полосатыми тентами.

Оказалось, что у Карла в Лос-Анджелесе имеются кое-какие друзья. Большинство их были переселенцами из Восточной Европы, как и он сам.

— У нас не будет трудностей с тем, чтобы найти тебе квартиру, — сказал он. — Мои друзья что-нибудь подыщут.

— А как насчет тебя?

— Один из моих друзей пригласил меня остановиться в своем доме для гостей. Он врач и живет в Беверли-Хиллз. Дом для меня будет подготовлен на следующей неделе.

Утром Карл взял напрокат машину и повез Ларк по городу. Под сверкающим сквозь смутную дымку солнцем Лос-Анджелес казался огромным и странным лабиринтом из одно- и двухэтажных домов; все улицы и проспекты выглядели одинаково. Шоссе были заполнены машинами, окутаны шумом и смогом. Когда Ларк вернулась в тихую роскошь отеля, она ощутила себя в сказочном оазисе. И везде Ларк чувствовала себя не в своей тарелке.

Еще у нее было ощущение, будто она увязла. В Лондоне Ларк могла ходить, где хотела. В Лос-Анджелесе без машины она не могла сделать и шагу.

Вскоре Карл позаботился об этом. В начале следующей недели он договорился об уроках вождения для Ларк. Сьюзан учила ее водить машину, но в Англии Ларк не довелось садиться за руль. Она приложила всегда ей свойственные энергию и решимость и через неделю уже готова была сдать экзамен. Когда она сообщила об этом Карлу, тот вручил ей потрясающий букет гладиолусов и ключи от автомобиля.

Ларк очень понравились яркие красные цветы. Но?..

— А это зачем? — спросила она, протягивая ключи.

— Сейчас покажу.

Они спустились вниз на стоянку. Карл провел ее к серебристо-голубой «хонде-аккорд».

Ларк заупрямилась.

— Я не могу принять это, — сказала она, возвращая Карлу ключи.

Карл снова вложил ключи ей в руку.

— Дорогая моя, — сказал он мягко, — только не воспринимай это как напоминание о том, что и я в свою очередь хочу что-то получить от тебя. Ты была для меня как дочь. Я и сказать не могу, насколько ты скрашивала мне жизнь в эти прошедшие два года. Прими машину с таким же легким сердцем, с каким я вручаю ее тебе. Мне бы очень хотелось, чтобы ты ее приняла.

Ларк неохотно уступила.

— А как же с машиной для тебя?

Он кивнул на шоколадного цвета «мерседес», стоявший рядом с «хондой».

— Мне всегда было так уютно в моей старой машине, что я переправил ее сюда.

Шоколадная эмаль «мерседеса» аппетитно сверкала на солнце. Ларк громко рассмеялась от счастья. Все казалось просто поразительным. Меньше чем через неделю она начнет работать. Директор «Америкэн продакшн групп» по кадрам рассыпался в любезностях, когда она позвонила, и Ларк горела желанием приступить к своим новым обязанностям.

Когда они возвращались в вестибюль гостиницы, Ларк сказала:

— Мне все еще требуется найти квартиру. Не хочется, чтобы моим адресом остался отель «Беверли-Хиллз», когда я начну работать.

— Мы посмотрим квартиру, которую я подобрал для тебя, после обеда. Думаю, она тебе понравится.

Как только Ларк увидела квартиру, то, как и предполагал Карл, сразу же поняла, что она идеальна. Квартира была в Санта-Монике, районе, где, по словам Карла, живет больше англичан, чем где-либо в другом месте в Соединенных Штатах. Квартира располагалась на втором этаже отделанного белой штукатуркой здания с ярко-красной шиферной крышей, которое было украшено округлыми арками и башенками. В квартире были шестиугольная гостиная, маленькая спальня, кухня, которая была еще меньше, и терраса, где, если встать на цыпочки, можно было увидеть Тихий океан.

Ларк приступила к работе в следующий понедельник. Голливудское отделение «Америкэн продакшн групп» размещалось на бульваре Голливуд рядом с Вайн-стрит. Первые недели, когда Ларк ехала на работу по городским улицам, ей казалось, что она никогда не сможет привыкнуть вести машину по скоростным эстакадам. Но обычный путь получался долгим: занимал почти целый час. Ехать по эстакаде было в два раза быстрее. И как только Ларк наконец привыкла к такой езде, она сразу же полюбила эстакады. Это напоминало скольжение по быстрой реке на катере на воздушной подушке. Она летела над городом со скоростью шестьдесят миль в час и не видела вблизи ничего, кроме крыш. И еще открывалась чудесная панорама: горные вершины вдалеке, иногда покрытые снегом; серебристые и темно-синие волны Тихого океана; небоскребы, собранные в одном из районов города, словно острова вставали из тихой морской глади среди поднимавшихся гребнями домов и зеленых лужаек между ними.