Наталья Андреева - Любовь.ru Страница 56

—  Тебе нравятся рыжие женщины? Ах, да! ' Твоя звезда Альтаир была рыженькой и в вес­нушках. А вкусы с годами не меняются! — съяз­вила Люба.

В это время рыжая женщина стала спускаться вниз, держа в руках пачку сигарет. На середине лестницы покачнулась, шедший следом мужчина обхватил ее за талию:

—  Ну-ну, Элечка, баиньки еще рановато. Стае напрягся и начал подниматься из-за стола. Рыжая заметила его маневр, стоя на по­следней ступеньке.

—  Где  бы  ни  встретиться... —  хихикнула она. — Привет!

—  Добрый вечер. И до свидания.

—  О, мой бывший в своем репертуаре! Трез­вый и курить до сих пор не научился. С-стасик, давай поцелуемся за встречу.

Ее кавалер, словно изготовившийся к атаке бык, нагнул большую лысеющую голову:

—  Ты кто, мужик? Проблем захотелось?

__ Да он же мент! — рассмеялась рыжая. —

Пойдем, Эрик, не связывайся. К тому же это мой бывший муж.

__ И мент. Ну, ты даешь, Элька! Мужик, да­вай к нам за столик. Со своей бабой.

—  Ах, он с же-енщиной! — протянула Эль­вира. —' Ну-ка, ну-ка, Стасик, и это все, на что ты способен? На эту летучую моль? Тьфу. Белую мышь? Опять что-то напутала. Я чувствую себя оскорбленной.

—  Благодарю, я сыт и ухожу, — сказал Стае и, оставив на столике деньги, решительно дернул Любу за руку: — Идем.

Ей же почему-то по-прежнему было весело. Люба не обиделась на слова пьяной Эльвиры. Ей показалось, что та до сих пор жалеет и о разводе, и о своей несдержанности, и о мужчине, с кото­рым была когда-то настоящая любовь.

—  Сама виновата, — начал ругаться на улице Стае. — Красивой жизни захотелось. А я говорил, что нечего здесь делать. И вот — на тебе.

—  Она не виновата.

—   Кто?                                                  

—  Эльвира.

—  Да я про тебя говорю, дура! Чихал я на свою бывшую жену! Думаешь, я ничего не знаю о ее жизни? Осела в каком-то подпольном борделе. А куда еще податься женщине, которая хочет. красивой жизни и не хочет детей? Ну, что до­вольна прогулкой?

—  Стасик, — вдруг улыбнулась Люба. И до­бавила: — Мило.

Вот этого не смей, — вдруг зло проши­пел он.

Люба так и не поняла: не сметь называть его Стасиком или не сметь передразнивать? Она ис­пуганно замолчала и полезла в машину.

—  Больше часа стояли, — сунулся было в машину мужик, собирающий дань за стоянку. —, Еще двадцатка.

—  Да иди ты... — выругался Стае.

—  Да я сейчас...

Он сунул в лицо мужику раскрытое удосто­верение:

— Спецзадание, понял? Отвали.

В машине Люба все так же сидела тихой мыш­кой, боялась' рот открыть. Потом примирительно сказала:

—  Красивая женщина  твоя бывшая жена. У тебя хороший вкус.

—  Еще хоть слово про нее скажешь — выкину из машины! — огрызнулся он.

—  Жизнь — совершенно непредсказуемая штука, — философски заметила Люба.

—  Вот и не предсказывай. Гадалка!

—  Стае, не злись, пожалуйста. Я больше так не буду. Я буду хорошей.

Дома она со вздохом спросила:

—  Ужинать будешь?

—  Спасибо, я сыт. А ты, никак, в магазине бы­ла? Еда в холодильнике. Надо же!

—  Была.

—  Постели мне, пожалуйста. Я лягу.

Она послушно достала из шкафа постельное белье и подушки.

—  Компьютер тебе мешать не будет?

—  Какой компьютер? Ночь на дворе! Ложись спать.

—  Не могу. У меня Мики.

—  Какой еще Мики?

Он разом проснулся, вытаращил на Любу си­ние глаза.

—  Понимаешь, какой-то парень, влюбленный в Полину Стрельцову, пытается 'найти доказа­тельства ее невиновности.

—  Ну а ты-то здесь при чем?

—  Он влез в ежедневник Павла Петровича Стрельцова. Нашел адрес моей электронной почты. Стрельцов уверен, что я сотрудничаю с мили­цией. И этот Мики решил довести до сведения...

—  А почему он в милицию не придет?

—  Не знаю. Говорит, есть причина избегать общения с органами.

—  И ты думаешь, что этот Мики — Антон Со-сновский?

—  А кто?

—  Вообще-то хорошая версия. Ладно, работай. Только дай мне почитать, что он пишет. И все, что прислал П.П. Стрельцов, тоже. Раз считают, что . ты мой осведомитель, пусть так оно и будет.  

—  Стае, это не совсем порядочно.

—  Вот как? Порядочно кинуть папашу в со­стоянии инфаркта и пойти по девочкам, прихва­тив единственный рабочий телефон?

Люба ничего не сказала. Села за компьютер, подключила модем. Она не ошиблась: сообщение от Мики было. Стае, лежа на диване, внимательно следил за всеми ее манипуляциями. Послание же было не слишком длинным.

Вы не ответили на мой вопрос, Доктор: что мне теперь делать?  Олег Анатольевич Петров таинственным образом исчез. А я абсолютно уверен, что это он убил Михаила Стрельцова, а не Полина. У меня есть доказательства.

К сожалению, я не могу пойти в милицию, как уже говорил. Дело в том, что я скрываюсь от армии. По натуре я убежденный пацифист, к тому же чело­век физически не очень сильный. Я смертельно бо­юсь всей этой дедовщины, а особенно если придется ехать в так называемую горячую точку и брать в руки автомат. Нет, смерти я не боюсь. Боюсь того, что гораздо страшнее: крови, боли, плена, пыток. Поэтому уже несколько лет я скрываюсь, живу не по тому адресу, по которому прописан. Денег же, чтобы откупиться, у меня нет, болезни, по которой можно сказаться негодным для армии, тоже. Да сей­час в армию берут с любыми болезнями.

Если бы вы смогли со мной встретиться и пого­ворить. Тайно, один на один. Я бы рассказал вам о том, какие у меня есть доказательства. Вы соглас­ны, Доктор?

Мики

—  Ни в коем случае!

Люба вздрогнула от неожиданности. Стае встал, подошел неслышно и теперь стоял у нее за спиной, читал то, что высвечивалось на экране монитора.

—  Да почему же?

—  С какого дуба он упал? Если это Антон Со-сновский, зачем надо сочинять подобную чушь?

—  Но он же еще не знает, что ты разговари­вал с его матерью. Вернее, не знал, когда писал мне все это. А с милицией действительно не хо­чет встречаться. Не хочет рассказывать правду о

смерти отца. Вот и представился другом детства и сочинил историю про бегство от армии. Как ду­маешь, он действительно что-то знает?

—  Я думаю, что много. Один факт знакомства с Полиной... Слушай, а если в тот вечер в доме все-таки был посторонний?

—  Может, мне встретиться с ним и поговорить?

—  Да ты мне всю малину испортишь!

—  Ах, наше опервысокоуполномоченное ве­личество хочет само!

— Кто-кто?

—  Люська так недавно про тебя сказала.

—  Люба, сидела бы ты дома. Пока Градова не поймали — не выходи никуда.

—  Хорошо.