Владимир Гурвич - И корабль тонет… Страница 58

Шаповалову вообще почему-то больше нравилось разговаривать ночью. Он мог ложиться чуть ли не под утро, именно тогда прилетел к нему сон. А пока он был еще от него далеко, у Шаповалова прорезалась, как у ребенка зубы, небывалая жажда общения, которая почти полностью отсутствовала в дневные часы.

Нельзя сказать, что их беседы были наполнены чем-то значительным, преимущественно они перемывали косточки своим знакомым, партнерам по бизнесу. Но для Аллы главное было в другом, она видела, что в эти минуты ему с ней хорошо, ему приятно ее общество. А как и чем это достигается, дело второстепенное.

Но последнее ночное бдение было уже давно, с некоторых пор Шаповалов замкнулся. Это произошло тогда, когда кризис взошел на свой пик. Шаповалов за считанные дни резко переменился, а она сразу не заметила этой перемены. Вернее, заметила, но не предала значение, посчитала это очередной зигзаг в его настроении. А их у него всегда было много.

Но дни шли за днями, а настроение не менялось. Наоборот, становилось мрачней. А то, что сегодня случилось, явилось апофеозом такого состояния духа. Она понимает, что у него неприятности, но почему он должен возмещать их на ней. И это скорей всего далеко не предел, за то время, что она с ним, плохо ли хорошо, но изучила его. А потому почти не сомневается, что этим дело не исчерпывается; если уж он закусил удила, то будем кусать их и дальше. А она для него идеальный мальчик для битья. Он хитрый, все предусмотрел, так построил их отношения, что она осталась без всего. На ее банковском счете даже доллара нет. Сколько раз просила его положить на ее имя деньги в банк, но он так это не сделал.

Алла едва не задохнулась от охватившей ее ярости. Как он смеет так к ней относиться? Она бросила все, поверила его посулам, а в результате самая нищая на всем белом свете. Выгонит он ее, то у нее останется всего два варианта и оба одинаково отвратительные — либо на панель, либо на паперть.

Сильнейшее желание отомстить ему едва не разрывало ее на части. Но она никак не могла придумать, каким образом это сделать. Задачка, в самом деле, была не из простых, нанести ему удар, но так, чтобы Шаповалов не подозревал, с какой стороны он последовал. Иначе она в туже секунду окажется вне корабля. Она даже не исключает, что он может ее взять да выкинуть в море. Если он заставил ее прыгнуть с парапета, то почему не совершит и такой поступок. Спасибо, если даст спасательный круг. Ей ли не знать, как он может быть жесток с людьми, ни раз наблюдала, как он безжалостно с ними расправляется.

Внезапно ее осенило, она знает, как отомстить ему и не подставить себя. Конечно, надо соблюдать осторожность, но риск есть в любом деле. А если она это не сделает, то вся изведется. Внутри у нее так все и пылает от желания мести.

Алла вскочила с кровати, прошла в ванную. Следующие полчаса ее жизни были посвящены уничтожению следов расстройства на лице и возвращение ему его прежней красоты. Затем она натянула облегающие шорты, майку, из которой боевито выпирали груди, и вышла из каюты.

Алла постучалась в дверь к Ромову. Сценарист пребывал в своем обычном меланхоличном настроении. Она поняла это по выражению его лица, которое, впрочем, при виде гости, сменилось на изумленное. Он явно не ожидал ее появления в своей каюте.

— Ты меня пустишь? — поинтересовалась Алла, так как она уже минуту стояла на пороге.

— Конечно, проходи. Я так рад.

Но Алла видела, что он скорей не рад, а озабочен.

В его каюте ей не понравилось. Каждый день здесь убирает стюард, а у него все ровно не опрятно. На полу горки пепла, как после извержение вулкана, вещи разбросаны в беспорядке, словно бы пришел приказ о срочной эвакуации. Да и сам он какой-то помятый. Спал что ли.

— Мне кажется, я тебя разбудила, — решила проверить она свою гипотезу.

— Вовсе нет, я работал.

Но компьютер не был включен, зато постель смята. Она всегда отличалась наблюдательностью и не сомневалась в сделанном выводе.

— Ты должен утереть всем нос, — наобум сказала она и увидела, что попала в точку. Ромов вдруг как-то напрягся и подозрительно посмотрел на нее. Но ей было сейчас не до его загадок. — Ты же хочешь, чтобы договор был бы реализован.

— Я уже немало для этого сделал.

— Мне это известно. Вот я и пришла тебя поблагодарить. Я даже не ожидала. Ты просто чудо! — обольстительно улыбнулась Алла.

Ромов выдавил ответную улыбку.

— Мне просто повезло. — Ромов настороженно смотрел на Аллу. Он явно не понимал смысл происходящего.

— Везет настойчивым и умелым. Шаповалов часто это повторяет.

— Ему видней. Он много достиг.

— И ты достигнешь, я это кожей чувствую.

— Моя кожа этого не чувствует.

— Твоя кожа… — Алла вдруг наклонилась к нему и провела рукой по лицу и шее. — У тебя прекрасная кожа. Знаешь, очень трудно найти мужчину по-настоящему с хорошей кожей.

— Кожа, как кожа, — не согласился Ромов.

— Поверь, я знаю, что говорю, Женечка. — Я дотрагивалась до разных мужских кож. Твоя самая лучшая.

— Пусть даже так, что из этого?

— А ты не понимаешь. Видел бы ты, какая кожа у Шаповалова. Старая, мятая, вся в складках. Не люблю кожные складки, они говорят о старости и о запущенности.

— У всех они когда-то появляются.

— Сколько еще лет пройдет, — пренебрежительно произнесла Алла. — А если ухаживать за кожей как следует, то это может наступить еще намного позже.

— Я учту твой совет.

— Конечно, учти, дорогой, — проворковала Алла.

— Я не понимаю…

— Что-то ты не похож на непонятливого. В твоих сценариях герой давно бы все понял.

— А что я должен понять?

— Зачем к тебе пришла женщина, да еще так наряженная. Как ты думаешь, какой должна быть следующая сцена?

Ромов молчал и смотрел на Аллу.

— Кино и жизнь — две большие разницы.

— Это я уже от тебя слышала. Но бывают случаи, когда они вдруг сливаются в одно. — Алла одним движением пересела на колени Ромова и заключила его шею в кольцо своих рук.

— Не надо, я очень прошу, не надо, — взмолился Ромов.

— Тебя хочет одна из самых красивых женщин планеты, а ты не желаешь.

— Дело в другом.

— Только в этом.

— Я не могу, пожалуйста, пересядь.

— Пересяду, после того, как ты меня трахнешь.

— Нет!

— А я говорю, да!

— Зачем тебе это нужно?

— Я хочу тебя, ты что не понимаешь?

— Не верю.

— Мне плевать, веришь ты или нет. Но ты меня сейчас трахнешь. Иначе я скажу папе, что ты пытался меня изнасиловать. И тебя выбросят отсюда прямо в море, к акулам. Шаповалову раз плюнуть это сделать. Начинай. — Алла стала быстро, со сноровкой профессиональной модели, расстегивать свою одежду. И через несколько мгновений предстала перед Ромова голой. — Ты по-прежнему меня не хочешь?