Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан Страница 6

больше смотреть, хотела нажать на «стоп», но не могла. Из-за маленькой девочки, так отчаянно боровшейся за жизнь и все же проигравшей. Крики и плеск воды доносились еще какое-то время, а потом все стихло. И это была самая жуткая и давящая тишина. Женщина всё так же невозмутимо докурила, раздавила окурок в пепельнице и повернулась, это было видно по телу. Наверное, хотела убедиться, что всё кончено. Убедилась. Она посидела возле бассейна, а потом встала. Еще примерно 30 секунд в кадре была тишина и всё та же спокойная картинка – заросли, краешек бассейна, шезлонг. А потом, к счастью, запись обрывалась.

Ком в груди, тяжелый и тёмный, придавил ее, ей хотелось плакать, но она не могла, хотелось кричать, но ни звука не сорвалось с ее плотно сжатых губ. Самыми ужасным ей показались последние секунды, эта мертвая тишина, как будто ничего и не было. А ведь в бассейне плавала маленькая мертвая девочка в голубом, как говорил ее отец, платьице. Вот она жизнь, подумала Фатима, и она ужасна. Кровь льется под этим бесстрастным небом, люди умирают, их предают, а трава всё такая же зеленая, и каждый год приходит весна, но не для всех, лишь для тех, кто остался.

Она встала и подошла к окну, но даже красота не могла прогнать эту печаль. Этот тёмный тяжелый ком в груди. Мир казался ей уродливым, все его шрамы, изъяны и дефекты вдруг всплыли перед ее глазами, и даже море казалось ей чудовищем, пожирающим людей. Скольких детей поглотила эта синяя бездна? Скольких мужей, жён, братьев и сестер? Она отвернулась, не в силах смотреть на то, что так радовало еще полчаса назад. Она ненавидела мир, ненавидела Виктора Соболева за то, что он вновь ткнул ее носом в это уродство, а еще больше она ненавидела себя, потому что не могла быть такой, как все эти люди: не могла мириться, не могла закрыть глаза и перешагнуть. И это моё проклятие, подумала Фатима, закрывая глаза, моя раздвоенность, мое добро и зло, вечно дерущиеся во мне и разрывающие меня на части.

Единственный способ отвлечься – это начать работать, Фатима это знала, поэтому усилием воли заставила себя отойти от окна и вернуться к ноутбуку. Надо было всё проверить, ее ждало новое дело, а начинать всегда трудно, труднее и приятнее всего – любое начало, такова жизнь. Пальцы бегали по клавишам, а перед глазами всё стояла эта картинка: бассейн, шезлонг и тишина… Ничего, она знала, как прогнать ее, она знала средство, сейчас она погрузится в море новой информации, начнет думать, планировать, действовать. Но самая темная и тайная часть ее души знала, что ей не станет лучше, пока она не возьмет жизнь этой женщины с сиреневыми ногтями, эта часть уже испытывала жажду, которую могла утолить лишь кровь.

Особенно поразил ее конец письма, Соболев готов был поделиться с ней всем, что знал, но у него было всего одно условие: последнее, что должна услышать Ада Терер, – слова: «Это от Виктора Соболева и его маленькой дочки». Кем-кем, а мстителем Фатима еще не была, по крайней мере, за деньги. И ей просто не терпелось примерить эту новую роль.

Информацию она нашла быстро, прошло 7 лет, но дело было нашумевшим, и даже в недавних газетах были небольшие заметки про Виктора Соболева. В основном они касались его бизнеса, он переехал на Урал, но его транспорт по-прежнему возил грузы на побережье, где когда-то рухнула его счастливая жизнь. Один раз Фатима наткнулась даже на заметку о том, что он настоял на перезахоронении дочери. И конечно, она нашла массу фото, и самого Соболева, и его мертвой дочки. И он вызывал симпатию, чего тоже никогда раньше не бывало, клиент всегда был просто клиентом, кошельком с адресом и условиями, но здесь она увидела человека. Человека, пережившего практически то же самое, что и она, только он потерял ребенка, а она – родителя, единственного, кто у нее был во всем этом грязном мире. Да, она понимала его, и она хотела взяться за это дело, хотела так, как не хотела никогда.

Когда это случилось с ней, она тоже хотела мести, но сделала всё сама. Все люди разные, так всегда говорила ее мать, и потому в мире так много профессий – то, что ты не можешь сделать сам, сделает тот, кто может. Виктор Соболев хотел смерти своей бывшей жены, но не мог убивать, а вот Фатима могла.

Она долго смотрела на фотографию усатого мужчины, держащего на руках смеющуюся светловолосую девчушку в платье. Фото было не цветным, но Фатима готова была спорить, что цвет платья – голубой.

2

Она проснулась в абсолютной темноте, как в могиле, страх, нет, ужас, сдавливал сердце, мешал дышать. Она еще не до конца поняла, где находится, не поняла, кончился этот кошмар или нет, поэтому просто замерла, едва дыша и прислушиваясь к тишине вокруг. Прошла минута, а может, час, ничего не происходило, тогда она осмелилась пошевелиться, стала ощупывать рукой пространство вокруг. Рука скользнула по прохладному атласу простыни, не нащупала ничего, кроме подушки, и вокруг по-прежнему совершенно тихо. Это немного, но успокаивало. Рука двинулась дальше, нащупала выключатель лампы на прикроватном столике, и страшная чернота вокруг наконец исчезла. Приятный желтый свет залил огромную комнату, шикарно и со вкусом обставленную, прикроватной лампы было недостаточно, чтобы осветить ее всю, тени по-прежнему прятались по углам, но так было уже гораздо лучше. Так она могла видеть, где находится, и что ее окружает, видеть опасность. Но сейчас ее не было, да, похоже, это всё-таки был кошмар, она одна в своей шикарной спальне, а в этой громадной кровати никого, кроме нее, нет. И это успокаивало, так и должно быть, всё нормально.

Когда-то она делила постель с мужчинами, и не с какими-нибудь, а с самыми завидными женихами, самыми богатыми и влиятельными, но те дни остались далеко позади, как и те мужчины. И она не могла не признать, что так хорошо, как одной, ей никогда и ни с кем не было. Она была «большой и выдающейся личностью», как назвал ее журнал «Форбс», может, поэтому ей всегда было тесно с кем бы то ни было, слишком уж много места занимало ее Я. Но она умела потесниться, ее «большая личность» требовала больших средств и целей, и ради них она могла прижаться, о да, еще как могла. И 5 браков тому самое наглядное подтверждение, все они были на редкость удачными с ее точки зрения,