Арфеев - Даниил Юлианов Страница 6

Но он не договорил, потому что губы его попали в сладостный плен поцелуя. Ладони Насти накрыли его скулы, и сама она всем телом потянулась к нему, желая того, чтобы он взял её. Лёгкий ток возбуждения прошёлся по венам обоих, отдавшись мощными взрывами глубоко в голове. Их губы наслаждались вкусом друг друга и жадно впитывали его, будто эта минута была последней. Воздух вокруг насытился ванилью, так что казалось, что лёгкие благоговейно трепещут при каждом вдохе.

Сколько они так простояли, Рома не помнил. Но зато в его памяти чёткой картинкой запечатлелся момент, когда Настя закончила поцелуй, медленно открыла глаза, и под ними сразу же расплылась тёплая, полная усталости улыбка.

— Я люблю тебя, Ром.

Он убрал упавшие ей на лоб пряди волос и проговорил:

— Я тоже тебя люблю, Рапунцель. Только не раскисай, прошу тебя. Не сейчас. Ты же ночами репетировала всякие там роли не для того, чтобы незадолго до прослушиваний разрыдаться и испортить себе весь настрой. Вспомни, как я хлопал, когда ты показывала Мэрилин Монро! — Этим он вызвал у неё краткий смешок и заставил уголки губ подняться ещё выше, что, безусловно, порадовало его самого. — Ты была такой счастливой той ночью, Насть.

— Это была вчера, дурачок.

— Да хоть позавчера. Послушай, я более чем уверен, что тебя возьмут, если ты будешь выступать перед ними так, как всегда выступала передо мной.

— Да, но перед тобой я выступала голая и сразу после секса, когда ты уже почти спал.

— Ну, голой тебе идти туда не надо, а вот насчёт второго… — Их взгляды сплелись друг с другом. — Я могу это устроить.

— Не думаю, что сейчас это хорошая ид…

Слова застряли на перепутье меж обнимающихся губ, так и не сорвавшись с их конца. Настя хотела прервать поцелуй и продолжить разговор, но как только Рома провёл ладонью под её футболкой, пройдясь пальцами по плоскому животу, она резко передумала и будто бы вспыхнула, нет — зажглась ярким огнём.

Только сейчас она поняла, что ей действительно не помешает хороший секс.

— У тебя с собой?

— Резинка? — Рому сунул руку в карман джинсов, нащупал два волшебных пакетика и, чувствуя разрастающийся пожар в паху, ответил: — Да, с собой. Остаётся только дотерпеть до «Деда Засоса».

Но она не могла терпеть. Настя испугалась, потому что влага появилась ТАК быстро, и боялась, что не сможет сдержать себя от броска на Рому здесь и сейчас, сняв с него эту чёртову рубашку. Она боялась, что не сможет дойти до кафе, сохранив здравый рассудок или хоть на секунду забыв о той похоти, что внезапно начала пожирать её изнутри.

Но всё же они дошли до кафе. Правда, как именно, Настя уже не помнила.

2

— Мы пришли. Наша остановка, мадемуазель.

Она взглянула на ведущую к крыльцу лестницу, и от её вида стало как-то не по себе. Железные перила злобно смотрели на Настю невидимыми, но такими ощутимыми глазами, а ночной воздух вдруг резко стал обжигающим, будто хотел прожечь собой лёгкие. Весь мир, казалось, упал ей на плечи тяжким грузом и давил на позвоночник, желая сломать его и услышать, как хрустнут хрупкие кости.

Настя сделала один вдох, другой, и только после того, как колени слегка подогнулись, она взяла Рому за руку и с силой сжала его ладонь.

— Слушай, не думаю, что это хорошая идея. Когда я впервые заговорила об этом, я была пьяна, помнишь? Плохая идея, Ром. Пойдём отсюда.

Между ними повисла тишина, оглушив обоих на пару секунд. Слова Насти эхом отозвались в голове Ромы, да так, что когда он услышал последние слова, невольно поморщился и отвернулся.

— Ты серьёзно? — Его взгляд вновь вцепился в её глаза и поймал их на том самом моменте, когда они собирались сбежать. — Ты это всё сейчас серьёзно сказала? То есть ты хочешь сейчас, перед самым прослушиванием, взять и струсить, я правильно понимаю? — Настя уставилась на носки своих кроссовок, и по всему её виду было понятно, что слёзы вот-вот потекут по щекам.

Увидев это, Рома продолжил говорить чуть мягче:

— Посмотри на меня, Рапунцель. — Это слово подействовало (оно всегда на неё так действовало) и заставило подняться серо-голубые глаза. Они слегка поблёскивали в свете уличных фонарей подобно двум кусочкам янтаря под солнечными лучами. — Что ты мне сказала тогда на крыше, когда мы провожали закат? Я запомнил эти слова навечно. Как и то, с какой решительностью ты их произнесла.

— Какие слова? — Её брови сдвинулись домиком, что всегда вызвало у Ромы улыбку, но сейчас он оставался серьёзным и не позволял себе отвлекаться.

— Ты это сказала, когда надевала бюстгальтер и смотрела на солнце. Сразу после секса. Мы ещё тогда не взяли с собой ни полотенца, ни салфеток и вернулись ко мне домой липкие, после чего сразу погнали в ванную. Ты забыла уже?

— А, точно! — Настю прорвало на смех, и он был настолько искренним и лёгким, что просто не мог не заразить. — Я тогда чуть не поскользнулась. Ты еле успел меня поймать. — Смешинки потихоньку истощали себя и полностью исчезли, когда с лица Ромы пропала улыбка, а его прямой взгляд потребовал ответа.

— Так что ты тогда сказала?

— Я… Я помню, что мы болтали о нашем будущем, о наших мечтах, но… — На мгновение она запнулась, но уже через пару секунд вновь заговорила: — Я поняла, какие слова ты имеешь в виду. И вообще то тогда я надевала рубашку, а бюстгальтер мне надевал ты.

— Не суть.

— Да, не суть. Я тогда сказала: «Я обязательно стану актрисой, Ром. И не просто актрисой, а голливудской актрисой. Я буду сниматься в очень крупных проектах, а ты будешь заниматься своим бизнесом, и всё у нас будет хорошо».

— Ты сказала ещё кое-что.

Настя тяжело вздохнула и поправила волосы.

— Иногда я проклинаю твою память. «Я никогда не сдамся и ни перед чем не остановлюсь», — вот что я сказала.

Кончик её носа нежно поцеловали сухие губы, на секунду замерев при самом соприкосновении.

— Умничка. Ты всегда была такой. Я влюбился в тебя, потому что увидел в тебе верную, сильную женщину. Когда я пошёл учиться на архитектора, одна