Юлия Шилова - Во имя денег Страница 6

– Да успокойся ты, Катька! Все нормально.

Ничего не было.

– Да, не было! А что будет, когда его найдут? – Приподняв голову, я посмотрела на Дога. В то, что он мертв, верить не хотелось. – Господи, и какого черта он сюда приперся?! Кадрил бы свою официантку дальше, так ведь нет, понесся меня искать!

– Когда его найдут – похоронят по-человечески. Меня, я надеюсь, к этому времени уже здесь не будет, а на тебя никто и не подумает. Запомни одно: ты ничего не видела и ничего не знаешь. И не вздумай откровенничать с мужем! Кроме нас, никто не должен знать!

– Послушай, – вдруг осенило меня, – мне почему-то показалось, что Дог тебя узнал. Вы с ним что, были знакомы?

– Конечно, он меня знает. Мы никогда не пересекались по делам, но иногда встречались.

Смахнув слезы, я поднялась:

– – Мне пора идти. У меня ребенок один остался. Проснется, увидит, что мамы рядом нет, и испугается.

– Иди. Тебе нужно выспаться и привести себя в порядок. Завтра все-таки муж приезжает.

– А ты?

– А я вздремну полчасика, а потом попытаюсь встать и выбраться отсюда. Не вздумай пистолет брать! Он паленый. На нем труп висит. Я его скину в воду.

Эдик протянул мне руку в надежде пожать мою, но я проигнорировала его жест.

– Ты что, будешь спать рядом с трупом?

– А почему бы и нет? Мертвых не надо бояться, Катя, надо бояться живых. Мне придется снять с него рубашку, а то ведь моя разорвана. Думаю, он не обидится. Она ему теперь без надобности.

– Ты хочешь снять одежду с трупа и надеть на себя?!

– Я же тебе сказал, что мертвых бояться нет нужды. Как я, по-твоему, без рубашки пойду, да еще с перевязанной грудью? Слышь, Кать, помоги мне с него рубашку снять, мне надо силы экономить! – Голос Эдуарда прозвучал насмешливо.

– Да ты с ума сошел! Я к нему в жизни не притронусь…

– Ладно, сам справлюсь…

Перешагнув через мертвого Дога, я замялась.

Что-то мешало мне уйти.

– Приятно было познакомиться, – улыбнулся Эдуард. Улыбка получилась неестественной, видно было, что он нервничает не меньше моего, просто тщательно это скрывает. – Не забудь, что за мной ресторан. Может, телефончик оставишь?

– Какой, к черту, телефончик? Я замужем, да и ты, кажется, не свободен, многодетный отец!

– Совсем недавно ты говорила, что хорошей семейной жизни не бывает.

– Это я просто так ляпнула. Даже сама не знаю зачем. У меня хорошая семейная жизнь.

– Тогда я рад за тебя. И все же, как обстоят дела с телефончиком?

– Да никак, – тяжело вздохнула я.

– Тебе виднее. – Эдик лихо крутанул вокруг пальца пистолет, как герой американского вестерна.

– Ты все-таки решил меня убить как ненужного свидетеля? – дрожащим голосом спросила я – Если бы я хотел тебя убить, то убил бы давным-давно. Можешь в этом не сомневаться. Пистолет я заберу. Его нельзя оставлять тут. Когда я выберусь отсюда, скину его в какой-нибудь водоем подальше от этих мест. – Сунув пистолет в карман, он весело подмигнул мне. – Ну а как насчет последнего поцелуя?

– Ты совсем чокнутый, – пробубнила я и бросилась бежать, спотыкаясь и падая на каждом шагу. Поравнявшись с баром, я вдруг вспомнила о пустой бутылке водки, которая лежала рядом с трупом Дога. Когда Дога найдут, а найдут его очень скоро, она может сыграть роль улики. Официантка увидит бутылку и вспомнит, что водку покупала я. Кроме того, на бутылке остались отпечатки пальцев. Не отвертишься ведь, черт побери!

– Катерина? Ты зачем вернулась? – удивился Эдик. – Неужели решила подарить мне последний поцелуй?

– Я пришла за пустой бутылкой, – выпалила я.

– Какого черта она тебе понадобилась? Сдавать собралась? Учти, импортные не берут!

– Перестань шутить! На ней остались отпечатки пальцев. Когда найдут Дога, будут всех трясти. Официантка сразу вспомнит, что водку покупала я.

Взяв пустую бутылку; я положила ее в пакет.

– А ты башковитая, – покачал головой Эдуард и перевел взгляд на мои ободранные коленки. – Где это ты так?

– Ерунда! – махнула я рукой. – Просто ноги не держат. Пока бежала, упала несколько раз.

– Сейчас у тебя коленки, как у первоклассницы. Ты что, не можешь спокойно идти?

– Не могу!

– Почему?

– Во-первых, я водку пила, а во-вторых, мне страшно.

– Чего ты боишься?

– Не знаю. Я теперь каждого шороха, каждого звука буду бояться. Мне повсюду мерещится мертвый Дог. Кстати, он точно мертв?

– Конечно. Я же ему в лоб выстрелил. Если есть желание, можешь пощупать пульс.

– Нет уж, спасибо, – испуганно замотала я головой. – Просто Дог такой большой, а пуля такая маленькая… Даже не верится, что крохотный кусочек железа может убить здорового бугая… Ну ладно, я пойду.

– Иди…

Посмотрев на раздетого но пояс Эдика, я участливо спросила:

– А тебе не холодно?

– Да нет. Ночь-то теплая. А что, ты хочешь принести мне плед?

– Перебьешься! Я трясусь вся, а ты говоришь, что ночь теплая!

– Это ты от страха трясешься. Придешь домой, выпей горячий чай. Иди, а то ты и вправду вся дрожишь. Представляю, что скажет твой муж, когда увидит твои коленки!

– При чем тут муж! – обиженно бросила я. – Коленки мои, а не мужнины. У меня болеть будут, не у него же. Ладно, пока. Береги жену и детей!

Теперь я уже не бежала, а шла, раздумывая о том, как лучше избавиться от злополучной бутылки. Перебрав различные варианты, я положила пакет на землю, взяла большой камень (найти его не стоило труда – декоративными камнями были огорожены клумбы на берегу озера) и принялась колошматить им по хрупкому стеклу. Бутылка разбилась вдребезги. Осколки я раскидала по урнам и туда же бросила пакет.

На мое счастье, в холле никого не было. Бильярдисты наконец угомонились и ушли спать.

Поднявшись в номер, я подошла к Саньке. Сынишка мерно дышал. Погладив его по спутанным волосам, я прошла в ванную. Коленки нещадно щипало. Включив воду, я громко заревела. Мне было жалко себя, Эдика, который случайно оказался в нашем поселке с простреленным плечом, его деток, его жену, которая уже наверняка обзвонила все морги и больницы. Мне было жалко Дога, который хотел сходить с моим Санькой на рыбалку и так не вовремя поплелся меня искать…

Наполнив ванну до краев, я села в горячую воду и, закрыв глаза, стала вспоминать наше с Пашкой знакомство. Он был первым мужчиной в моей жизни, которого я по-настоящему полюбила. То, что он бандит, я знала с самого начала, но меня это не пугало. Наоборот, крепкие ребята с бритыми затылками и толстыми золотыми цепями на бычьих шеях всегда привлекали мое внимание. В них было что-то рисковое, запретное, а потому притягательное. Деньги у них не переводились, правда, и девочки тоже, но я до поры до времени старалась этого не замечать. Мне безумно нравилась романтика блатной дружбы. Жестокие по отношению к другим братки за своих готовы были положить жизнь. По крайней мере, мне так казалось, да и, честно говоря, кажется до сих пор.