Юлия Шилова - Обманутые надежды, или Чего не прощает любовь Страница 6

– Да зачем бы мне сдалась эта Казань, если бы тебя в ней не было?! Тома, я не выношу женских слёз. Успокойся, пожалуйста. Я рядом. Всё хорошо. Ты же знаешь, что я очень стараюсь, чтобы мы виделись чаще. Я делаю для этого всё возможное и невозможное. Ты же рассудительная девушка. Ты должна понимать, что я делаю всё, что в моих силах.

– Жан, ты меня действительно не понимаешь или просто делаешь вид? – Я пыталась остановить навалившуюся на меня истерику, но у меня это плохо получалось. – Я больше так не могу. Я умираю без тебя. Я медленно умираю! Наши с тобой разлуки становятся для меня невыносимыми, я больше не могу сдерживаться. Когда ты уезжаешь, я кричу от душевной боли и кусаю губы до крови. Я не знаю, на сколько меня ещё хватит, но мне кажется, что я скоро умру. Когда я остаюсь одна, у меня ощущение, будто меня ножом режут по сердцу. У меня какое-то помутнение рассудка. Мне постоянно кажется, что я тебя теряю. Это какая-то агония, понимаешь?! Ты знаешь, что такое агония? Даже если ты знаешь, ты всё равно меня не поймёшь. Как бы ты мне ни клялся в том, что тебе тоже тяжело, в этой ситуации мне ещё тяжелее. У тебя есть тыл, семья, а я совершенно одна. У меня никого нет, кроме тебя. У меня даже нет мира, потому что этот мир заслонил ты. Мне хочется выть от того, что мы так поздно встретились, и я ничего не могу изменить, хочется биться головой о стену от собственного бессилия.

Жан поднял брови, заметно помрачнел, и я увидела в его лице холод.

– Тома, с первого дня, как мы с тобой познакомились, я не скрывал от тебя, что женат. Я вообще никогда и ничего от тебя не скрывал.

– Я знаю…

– Тома, ты хочешь со мной расстаться? – Я не была готова к такому вопросу и впала в полнейшее оцепенение.

Я не могла тянуть с ответом и судорожно замотала головой:

– Нет. Наоборот. Я хочу с тобой никогда не расставаться. Я хочу…

– Тогда зачем ты устроила этот неприятный разговор?

– Потому что я больше не могу…

– Не верю. Ты всё можешь, потому что ты меня любишь.

Жан сел рядом и по-отечески погладил меня по голове.

– Тебе не идут слёзы. Мне всегда нравились твои жизнерадостные глаза. Ведь я влюбился сначала в твои глаза, а потом уже полюбил тебя.

Когда Жан пошёл в ванную комнату, я попыталась взять себя в руки и успокоиться. Почему же меня так угораздило полюбить? И не какого-нибудь свободного казанского мужчину, а именно женатого француза, с которым нет никаких перспектив и нет даже никакого намека на будущее. Быть с Жаном означало только одно – на всю жизнь остаться любовницей. Хотя… Хотя я всегда немного подозрительно относилась к такому понятию, как брак. Я слишком часто наблюдала за чужими семьями, смотрела на жён, которые заполучили своих мужей, и пыталась понять, чего больше они хотят от своего брака – любви или победы. Конечно, замужество даёт чувство защищенности, но ведь многие люди утверждают, что замужество убивает любовь. Мне вспомнилась родная тётка, которая всегда учила меня быть как можно аккуратнее в своих желаниях, потому что они иногда имеют неосторожность сбываться. Так вот, моя тётка любила одного женатого мужчину. Любила очень долго, тайно мечтая о том, что когда-нибудь он обязательно оценит её чувства, разведётся со своей женой, и они проживут долго и счастливо. Время шло, но её любимый продолжал жить на две семьи, всё время обещая ей развестись. Когда слишком долго чего-то не происходит, устаёшь ждать. Моя тётка поняла, что устала не только она, устали её изможденные чувства и душа. И когда в его семье всё окончательно расклеилось, он пришёл к моей тётке и сообщил ей, что теперь он будет жить с ней, ей не стало от этого радостно. А была только пустота и грусть. Если бы он пришёл раньше… Да если бы он пришёл раньше, она бы бросилась к нему на шею, громко смеясь и плача одновременно! Надела бы своё самое красивое платье и станцевала канкан! И, нарвав себе букет роскошной сирени, провозгласила на весь свет, что она самая счастливая женщина! Но… Но он пришёл тогда, когда его уже не ждали. Они не смогли жить вместе, не стали счастливы и не умерли в один день. Он слишком перетянул, переиграл судьбами двух любящих его женщин, а она… Она поняла, что тяжело вступать в новую жизнь с измождённой и уставшей душой. После этой истории моя тётка всегда говорила и говорит до сих пор о том, что все наши желания должны выполняться своевременно.

«Бойся своих желаний, потому что они могут исполниться слишком поздно, в тот момент, когда тебе это уже не будет нужно. Бойся своих желаний…» Слова моей тётки часто звучали в моей голове, и я ловила себя на мысли о том, что сейчас ещё пока не поздно. Не поздно… Сейчас наши отношения находятся на самом пике. И пока ещё не поздно. Пока я очень сильно этого хочу и очень сильно об этом мечтаю.

Зачастую в нашей жизни не всем нашим желаниям суждено сбыться. Не всем… Ни своевременно, ни запоздало.

– Тома, немедленно возьми себя в руки, – шёпотом сказала я себе и со всей силы сжала свои кулаки. – Любить – это ещё не значит обладать.

Чувства – это не торг. Говорят, что настоящая любовь проявляется именно тогда, когда человек любит и ничего не просит взамен. Значит, я должна просто любить… Просто любить…»

Глава 3

Когда Жан вышел из ванной, я была уже совершенно спокойна и смотрела на него глазами, в которых больше не было слёз.

– Такая ты мне нравишься больше, – одобрительно сказал он и принялся одеваться.

– Извини. Сама не знаю, что на меня нашло. – Я попыталась хоть как-то оправдать свое состояние и даже смогла улыбнуться, правда, улыбка получилась неестественной и была похожа скорее на какую-то гримасу.

Несмотря на жуткую грязь, нам всё же удалось погулять у кремля без резиновых сапог. Жан обнимал меня за плечи и, не обращая внимания на любопытство разглядывающих нас многочисленных строителей и рабочих, с присущей ему одержимостью фотографировал всё, что видел: кремль, мечеть, резиденцию президента, храм и памятник зодчим казанского кремля.

– Тебе здесь нравится?! – Я старалась перекричать шум работающей техники.

– Красиво! – как ни в чём не бывало отвечал мой француз, стараясь по возможности обходить грязь.

Вечером мы прошлись по казанскому «Арбату» и поехали ко мне домой, потому что Жан просто изнывал от любопытства посмотреть мою квартиру.

– Ты живёшь не на улице Чернышевского? – с иронией спросил он сразу, как только мы сели в машину.

– Нет. Я живу на улице Горького, – деловито ответила я и даже не подумала улыбнуться.

– Тома, а почему ты не захотела, чтобы я остановился у тебя? – Жан задал вопрос, от которого мне стало почему-то не по себе.

– Наверное, по той же причине, по которой ты не захотел, чтобы я остановилась в твоём доме в Париже.