Карбоновое сердце - Марьяна Куприянова Страница 6

– Мне хватает.

– И надолго тебе хватит?

– Увидим. Я справлюсь.

– Сара, пожалуйста, не веди себя как обиженный ребенок.

– Ты слишком инфантильна, чтобы бросаться подобными фразами. Не тебе указывать, как мне себя вести.

– Если ты меня так ненавидишь, зачем приехала?

– У меня не было выбора. Я до последнего не хотела просить у тебя помощи. Но то, что случилось…

Я вновь ощутила ту самую боль в лодыжке, будто только что упала со второго этажа на асфальт. Нога дернулась и подкосилась, я схватилась за край стола.

– Что с тобой?

Я видела этот испуганный взгляд однажды в детстве, когда Гвен заметила, как я падаю с качелей, но не успела меня поймать. В груди все взвыло от этого воспоминания.

– Пожалуйста, сотри эту чертову помаду, – попросила я, устало глядя на поверхность стола. – Я не могу ее видеть. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Сара.

Наверное, нам обеим стало легче. Мы знали, что этот разговор-без-Патрика рано или поздно произойдет. Он был неизбежен как гравитация. Ничего не решилось, но я высказалась хотя бы частично, и меня отпустило. За полтора года во мне скопилось куда больше гнева, и на первое время я сплюнула порцию яда, а она – с достоинством ее приняла. Не я затевала эту ночную беседу. Значит, ей было нужно, чтобы я выговорилась. Чтобы снять общее напряжение в доме.

В комнате меня ожидала успокаивающая обстановка, созданная вещами, которые я привезла с собой из Солт-Лейк-Сити. Это позволило мне немного расслабиться. Я легла, скрестив ноги, и тихо включила музыку под настроение. Сегодня оно звучало как East17 – Thunder: смешайте жажду свободы, душевный надлом, бездну горького прошлого и проблеск надежды на лучшее будущее.

Уют все-таки можно привезти с собой. Сейчас мне было бы гораздо более паршиво, если бы на стенах не висели плакаты с обложками альбомов The Prodigy, постеры любимых фильмов и просто красивые фотографии в стиле ретро; если бы на полочках не стояли корешок к корешку любимые книги и своими руками слепленные гипсовые фигурки; если бы не было на столе десятка баночек акриловой краски и разбросанных как попало кисточек…

Когда я вернулась из ломбарда на следующий день, где, кстати, познакомилась с приятным молодым человеком по имени Дуглас, меня подловил Патрик, пока Гвен не было рядом.

– Где была?

– Не твое дело.

– Слушай, хочешь скорее свалить отсюда, лучше согласись пойти туда, куда предложит Гвен.

– О чем ты?

– Тебе нужны в Уотербери знакомства? Одни влиятельные люди – наши друзья, и они пригласили нас на ужин. Хотят, чтобы ты пришла с нами и познакомилась с ними. Гвен тоже этого хочет.

– Пусть хочется дальше, я при чем? Что я там забыла?

– Не упирайся рогом только потому, что терпеть меня не можешь. Будь у тебя иной характер, мы бы с тобой поладили. Тебе самой это выгодно, повторяю.

– Влиятельные люди, говоришь?

– Очень. В твоих же интересах просто с ними поболтать о том о сем. Никто не заставляет им прислуживать, просто будь повежливее, вот и все.

– Я подумаю.

– И еще. Когда Гвен заговорит об этом, сделай вид, что впервые слышишь.

– Ладно. А теперь отвали от меня и дай пройти.

Сбережения мои сокращались, причем стремительно. Поиск работы не давал никаких результатов, а о продолжении обучения не могло быть и речи. Пришлось сдать кое-какие украшения в ломбард, чтобы мне было на что жить ближайшее время. Я не брала деньги Гвен (точнее сказать, деньги ее мужа) и сильно экономила. Все, кроме крыши над головой, у меня было свое.

То, что предлагал Патрик, как это ни тяжко признавать, вполне совпадало с моей главной стратегией – завязать как можно больше знакомств в Уотербери, и не важно, как полезны они будут. Связи решают все. Необходимо врастать в местную паутину, становиться своей, говорить и жить как все. И если мне удастся мимикрировать, вполне возможно, что скоро я распрощаюсь с матерью и ее муженьком.

Гвен, однако, не торопилась с предложением. Несколько раз проходила мимо меня, замирала, будто хотела что-то сказать, но боялась, и вновь уходила. Наконец, после обеда, она решилась и присела рядом со мной.

– Сара, как ты?

– Все в порядке. Что случилось?

– Мне не нравится, чем ты питаешься. Почему ты не хочешь брать нашу еду?

– Потому что это ваша еда.

– Но нам не жалко для тебя.

– Не хочу объедать.

– Что ты такое говоришь, ты ведь моя дочь.

– Что ты хотела, Гвен? – с нажимом спросила я, намекая, чтобы она закруглялась.

Женщина вздохнула, безропотно принимая мой недружелюбный тон.

– Видишь ли, у нас с Патриком в Уотербери есть друзья. Семья Хартингтонов. Они пригласили нас на ужин, и… я так подумала…

Взглядом я заставила ее продолжить.

– Не хочешь сходить с нами?

– Я?

– Да. Им бы очень хотелось с тобой познакомиться.

– Откуда они обо мне знают?

– Ну… Слышали от меня, когда ты еще не переехала. А теперь знают, что ты здесь.

– Без меня никак не обойтись?

– Если ты очень не хочешь там быть, я не могу тебя заставить.

– Хартингтоны. Звучит так, будто они владельцы поместья времен викторианской Англии.

– Тебе было бы крайне полезно выразить им почтение. У них очень симпатичный сын немного старше тебя…

– А, так меня уже засватали? Ну теперь мое присутствие более понятно.

Гвен искренне засмеялась, испытывая явное облегчение. Я чуть не улыбнулась в ответ. Смех матери расслабляет, какой бы она ни была, будто впрыскивает что-то в кровь. Теряешь бдительность.

– Пока еще нет, но кто знает. Надо вас сначала друг другу показать. Так что, ты идешь?

– Скорее да, чем нет. Я… подумаю.

– Если решишься, у меня есть для тебя потрясающее платье!

– О чем ты говоришь? Если я и пойду туда, то только в том, в чем мне будет удобно. И плевать мне на дресс-код светских приемов.

Гвен осеклась и не стала спорить. Она совершенно ничего не знала о моих вкусах и предпочтениях – ни в одежде, ни в еде, ни в музыке, ни в людях. И наверное, слишком боялась, что я передумаю, едва сменив гнев на милость.

– Иди, – сказала я. – Мне нужно побыть одной.

Хартингтоны, подумала я. Фамилия не предвещает ничего хорошего. Но может быть, у них я хотя бы сытно и вкусно поем. В последнее время мне этого не хватает. Я представила лицо Гвен, если прямо за столом начну накладывать еду в