Яна Розова - Сбывшиеся сны печальной блондинки Страница 60

— Я забираю ее, — громко сказал Олег.

— Нет, — спокойно отозвался Ханмурзаев со своего дивана. — Мы будем хоронить ее согласно обряду. Если она умерла от заразы, то ничего, мы сожжем тело, и никто больше не заразится.

— Вы не понимаете, — начал убеждать Ведищев, — дело в том, что необходимо произвести исследования. Точно установить причину смерти и тогда уже решать, как хоронить тело. Давайте сделаем так: мы увезем ее, проведем исследования и вернем вам! Хорошо?

— Нет, — снова повторил Рафик.

В разговор вступил серый кардинал:

— Рафик, все может оказаться очень серьезно! Ты же не хочешь, чтобы сюда приехала милиция…

— Это не проблема!

— Но, послушай, обряд можно провести и без тела! И потом она так и не стала твоей женой. Грубо говоря, она не член твоей организации! К тому же у нее есть родные, мать. Они тоже должны попрощаться с ней.

— Пусть приезжают сюда!

— Рафик, — Камиль искал последние аргументы, но их уже не было, — Рафик, отдай ее! Этот человек любит Аллу, он имеет право забрать тело. А мы проведем обряд и так. Она не твоя женщина!

— Ты уже не первый раз ведешь себя как предатель, Камиль! — тон Ханмурзаева изменился. В воздухе запахло грозой. — Ты вообще на чьей стороне? Я давно замечаю, что ты ведешь двойную игру. Что ты хочешь? Занять мое место?

Камиль, до этого стоявший в ногах кровати, подошел поближе к тому месту, где сидел Рафик. Теперь он стоял в двух метрах от дивана, и Олег видел его профиль. Камиль скрестил руки на груди и сказал:

— Ты уже совсем рехнулся на своей власти! Скоро тебя увезут в психушку!

Олег, начинавший серьезно беспокоиться за успех мероприятия, повнимательнее посмотрел на бронзовый бюстик. Да это же сам Рафик! Боже, что в голове у этого человека! Пытаясь не рассмеяться, он снова склонился над Аллой. Для трупа она выглядела чудесно: восковая бледность, заострившийся нос. Надо будет ей потом рассказать, если удастся выбраться, конечно! Тем временем в комнате атмосфера из напряженной переросла в угрожающую.

— Вот так ты относишься к моему делу! — произнес Ханмурзаев с сильным кавказским акцентом.

Олег снова обернулся. Хозяин уже поднялся с дивана и стоял напротив Рашидова. Их разделяло несколько метров, но они не делали попытки их преодолеть. Ахмед обошел диван и стал за спиной Ханмурзаева. Из-под длинного правого рукава виднелось несколько сантиметров вороненой стали. И тут он вспомнил, как были убиты парень и девушка в его кабинете, в клинике. Ханмурзаев сам не стрелял, убивал Ахмед, стоявший позади него в коридоре. Любопытный дантист, несмотря на патовую ситуацию, сумел заметить это. Камиль был приговорен заранее. Сейчас великан выстрелит в Камиля, а потом, возможно, и сам Олег получит пулю в лоб. Оглядевшись в поисках выхода из ситуации, как и внизу, в холле, он ощутил состояние полной безнадежности. Хотя… Взгляд Олега упал на бронзовый бюстик. Надежда всегда остается…

Обстановка продолжала накаляться, скоро будет взрыв. Ханмурзаев, заводясь все больше и больше, выговаривал Камилю:

— Ты низкая сволочь, Камиль, ты кусаешь руку, которая тебя кормит! Посмотри, я создал организацию. Матери считают за честь, когда я выбираю их сыновей для своей армии! Мои орлы гордятся своим делом. Их жизнь отдана на служение высокой цели, а не проходит в мелочных заботах о хлебе насущном! Здесь все молятся на меня. Каждый мечтает выполнить мой приказ. И только ты крысячишь в моем доме. Зачем ты созванивался с этим, — он указал на Ведищева небрежным движением руки. — Что у вас за дела? Говори, Камиль! Может быть, если ты оправдаешься, я оставлю тебе твою педерастическую жизнь.

— Так ты выносишь мне приговор? — спросил Рашидов. Он давно ожидал чего-нибудь в этом роде, но не сейчас и не здесь.

— Да. Говори, зачем ты звонил ему?

Ведищев весь подобрался при осознании того, что все их разговоры с Камилем прослушивались. Он понимал — скоро, совсем скоро, Рафик подаст Ахмеду сигнал стрелять, и тогда — конец его прожитой жизни и жизни Аллы. Пользуясь тем, что заклятые друзья не сводили друг с друга напряженного взгляда, он очень осторожно подобрался к бюстику великого Ханмурзаева и занес его за спину, определяя вес фигурки и рассчитывая силу броска.

— У меня появилась идея, Камиль. Я не прослушивал твоих разговоров с этим Ведищевым. — Олег немного расслабился. — Знаю, сговор касается моей женщины. Так вот, я пощажу тебя и отпущу его, если ты выстрелишь в Аллу. В тело Аллы. Ей это уже не повредит, а тебе спасет жизнь!

Холодок пробежал по влажной от пота спине Олега. Ну и чутье у этого зверя! Догадался все-таки!

— Нет, — сказал он Ханмурзаеву, вставая и пытаясь заслонить собой безвольное тело на кровати, — я этого не позволю! Это святотатство. Если ты любил ее, ты сам не позволишь такого.

— Любовь! — с издевкой произнес Рафик. — Любовь — это для уродов. Кстати, доктор, знаю о твоем визите к моей женщине. У меня камеры наружного наблюдения стоят по периметру, так что видел на записи твою наглую задницу! Сначала хотел убить и ее, и тебя, доктор, тоже. Но я подождал. Я хитрее, чем вы, мудаки, думаете. На маленький крючок попалась большая рыбка! А ты, Камиль, не знал про камеры? Поэтому и не предупредил своих новых друзей? — Камиль пожал плечами, а Ведищев вытер со лба струйку пота. — Давно тебе не доверяю, педик хренов! Но у тебя еще есть шанс. Один. Для моего великого дела Алла уже не годится. Камиль, выстрели в нее! Ахмед, дай ему «пушку».

Ахмед достал левой рукой из-за спины небольшой револьвер, подошел к Камилю и силой вложил тому в ладонь. Потом вернулся на место, за спину хозяина.

— Я не могу, — ответил Рашидов. Он выглядел подавленным. Казалось, у него просто нет физических сил поднять револьвер. Судя по тому, что рассказывала о нем Алла, он мог бы обмануть и царя Соломона, но у Олега сложилось впечатление, что Камиль просто ждет решения своей участи. Как будто его жизнь и свободная воля не имеют значения. И он не мыслит себе иной жизни, кроме как рядом со своим спятившим другом.

«Мне бы этот пистолет!» — подумал Олег, готовый уже на все.

— Что же, дорогой, у тебя был последний шанс! — понизил голос хозяин. В его речи прорезался незаметный ранее кавказский акцент. — Никто не скажет, что я несправедлив к тебе. Следовало бы казнить тебя так, как я сделал это с той гнидой, Закарьяном, но в память о нашей дружбе, обо всем, что было в нашей жизни, я позволю тебе сдохнуть тихо. Ты просто исчезнешь из этой жизни. Благодари меня, сука!

— Хорошо, Рафик, пусть будет так, как ты решил, — ответил Камиль, опустив голову.