Катрин Кюссе - Проблема с Джейн Страница 65

С тех пор она испытывала постоянный страх и рыдала, едва услышав какой-нибудь громкий звук, сирену или клаксон автомобиля. Джейн всегда была плаксивой, но чтобы так — никогда. Недавно ей посигналил водитель грузовика, так как она ехала на велосипеде слишком близко от левой стороны бордюра — она моментально остановилась, села прямо на тротуар и расплакалась. Она всем рассказала о том нападении: Лине, Ямайке, секретаршам, своим коллегам, матери, Эллисон. Лина негодовала: это же надо, как раз в тот момент, когда Джейн начала чувствовать себя лучше! Все были в ужасе. Среди бела дня! Ей советовали поселиться по другую сторону от железнодорожных путей.

Но самым страшным было то, о чем она не могла рассказать никому и особенно Лине: один и тот же сон, который будил ее каждое утро. Эрик, узнав, что ее зарезали, слишком поздно понимает, что потерял. Джейн ворочалась в постели, задыхаясь от гнева.

Наконец она подошла к «Каза Блу». В зале, где всегда царила атмосфера радушия, было полно людей, сидящих на старых диванах и в удобных креслах, которые, казалось, нашли на бабушкином чердаке. В соседнем зале Джейн заметила Ямайку, устроившуюся возле сцены, где играли музыканты — лысый саксофонист и два здоровенных длинноволосых парня, извивающихся всем телом со своими электрогитарами. Ямайка сидела, полузакрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. На ней были облегающая черная майка, открывающая пупок, клетчатая мини-юбка и черные кожаные сапоги-чулки на высоких каблуках. Ни украшений, ни макияжа. В списке ее поклонников числились Мартенс, Леман, Копланд, Хочкисс и даже надменный Дюпортуа. Она была такая красивая со своими вьющимися волосами, ниспадающими до плеч и обрамляющими ее точеное, словно античная маска, лицо с большими миндалевидными золотисто-карими глазами и загадочной улыбкой гейши. Джейн положила руку ей на плечо и села рядом.

— Привет! — сказала Ямайка. — Как прошло занятие?

— Превосходно. Пришла бы и ты как-нибудь.

— Мне не нравится посещать занятия. Даже танцами.

— Но это не имеет ничего общего с занятиями. Мы собираемся, чтобы повеселиться. И потом, это так зажигательно! Знаешь, чем закончилось занятие? Мы все упали на колени перед ударниками и поцеловали пол. Символично, не правда ли?

— Хм-м… Ты бы лучше поцеловала самих ударников. Как они, хороши собой?

Джейн рассмеялась. Подошла официантка. Джейн заказала себе рюмку ликера, а Ямайка — второй бокал пива.

— Мне надо тебе кое-что рассказать, — продолжила Ямайка, игриво улыбаясь. — Вчера мы были в театральной студии на вечеринке. Один тип вначале не спускал с меня глаз, а потом пригласил танцевать. Он так сильно прижался, что сразу же возбудился: я кожей чувствовала это через его джинсы. — Она показала на свой голый живот. — Мы танцевали без перерыва до тех пор, пока не заметили, что все уже разошлись, музыка прекратилась, а два типа убирают стереосистему. Три часа — на краю оргазма. Его член — настоящий железобетон! Я тоже вся взмокла. Мы не сказали друг другу ни слова, раньше мы никогда не встречались. Но самое интересное, что я знала, кто он, а он знал, кто я. То, что он знал меня, объяснить легче: я — негритянка, но все-таки не единственная в Девэйне.

— И кто это был?

— Ксавье Дюпортуа.

— Ксавье? Но ты же знаешь его: вы же коллеги!

— Да, но я никогда раньше его не видела. Мы преподаем в разные дни, он живет в Нью-Йорке и на первых двух факультетских собраниях отсутствовал. С самого августа, как я приехала сюда, то только и слышу, что мне нужно с ним познакомиться, как будто между нами должно произойти что-то необычное. И представляешь? Едва очутившись на улице, он говорит мне: «Ямайка?» А я: «Ксавье?» Ну прямо «Принцесса Клевская».

Ямайка читала лекции по литературе семнадцатого века в рамках программы, которой руководила Джейн. Ямайка имела в виду сцену на балу, когда принцесса Клевская стала танцевать по приказу короля с герцогом Немурским, не будучи ему представленной. После танца герцог сказал королю с королевой, что он узнал принцессу Клевскую, самую очаровательную даму при дворе; принцесса же, краснея, отрицала, что тоже догадалась, с кем танцует. Тогда королева, смеясь, заключила, что эти слова принцессы накладывают на герцога Немурского определенные «обязательства».

— С тобой и принцессой все понятно, но с Дюпортуа и герцогом Немурским не совсем. И что было дальше?

— Какая любопытная! Сначала мы болтались по улицам, еле сдерживаясь, чтобы не заняться любовью. И в пять утра оказались у меня дома. Мы занимались любовью без остановки, пока без пяти девять я не ушла на занятия. Я вся пропиталась сексом! В половине двенадцатого я вернулась, и мы начали снова. Дюпортуа считает, что женщина может испытывать оргазм неограниченное количество раз — нужно только полностью расслабиться. Мы попытались осуществить эту теорию на практике: за сегодняшнее утро девять раз подряд.

— Девять! А у него?

— Три или четыре. Он продлевал себе удовольствие.

Они засмеялись.

— И где же сейчас твой герцог Немурский?

— В Нью-Йорке. Порывает окончательно со своей прежней подругой.

— После одной ночи?

— Ну, это была не совсем одна ночь.

Джейн допила свой ликер. Ямайка закрыла глаза. У нее были длинные ресницы и что-то необычайно утонченное в ее детском личике. Двадцать шесть лет — еще моложе, чем Джейн, когда приехала в Девэйн. Ямайке давали восемнадцать и постоянно требовали предъявить удостоверение личности при входе в бар. Она была родом из Филадельфии. Отец ее работал адвокатом, мать — преподавателем английского языка. Она была старшей в семье, насчитывающей семерых детей. По воскресеньям они ходили в церковь. Еще недавно она сочиняла духовные песенки. Джейн была старше на десять лет, но чувствовала себя бабушкой по сравнению с этой представительницей «нового поколения», которая не курила, не пила спиртного, ела только продукты, способствующие долголетию, занималась йогой, отказывалась трахаться без презерватива, без стеснения говорила о сексе и верила в романтическую любовь. Дюпортуа. В какой-то степени им было предначертано встретиться свыше: две звезды на небе Девэйна.

Они распрощались на улице, когда уже было за полночь. Ямайка жила недалеко.

— Ты не взяла свой велосипед? Проводить тебя?

— Не надо, потом тебе придется возвращаться одной. Я поеду на маршрутке.

Пройдя мимо Девэйнского театра и уже закрывшихся ресторанов, Джейн дошла до остановки возле старого университетского городка. Ямайка и Ксавье Дюпортуа. Девять раз! Она улыбнулась. Дюпортуа не отличался красотой, но был очень сексуален. От его тела, улыбки словно исходили сексуальные флюиды. Джейн никогда не влюбилась бы в него, но она понимала, чем он притягивал других.