Владимир Гурвич - И корабль тонет… Страница 67

Но теперь его все чаще охватывает чувство, что все в прошлом. Проклятый кризис все изменил в его жизни, он безжалостно разрушает все созданное им. И не только у него однако. Несколько его знакомых уже покончили собой. Один из них — сегодня утром. Информацию об этом он отыскал в Интернете. А ведь когда-то был успешным бизнесменом. Не таким успешным, как он, Шаповалов, в сотню самых богатых людей мира, несмотря на титанические усилия, так и ее попал. Но дела проворачивал солидные. И вот за каких-то полгода от его бизнеса ничего не осталось. Вернее, осталось долги на громадную сумму. Вот он и предпочел вместо того, чтобы их погашать, отправиться в мир иной, куда кредиторам доступа нет. А кто бы мог подумать, что так случится. Помнится, года полтора назад они обсуждали эту тему, так, чисто теоретически. Тогда только раздались первые позывные катастрофы. Много смеялись, каждый был уверен, что с ним ничего подобного не приключится, так как оба уверенно стоят на ногах. И через час он, Шаповалов, напрочь забыл про разговор. А вот сегодня после того, как прочел сообщение, та беседа внезапно всплыла в памяти едва ли не дословно. Даже интонации звучат в ушах.

Утихшая было боль в груди, снова зашевелилась. Он напрасно стал думать и вспоминать обо всех этих мерзких делах. Была бы его воля, выбросил бы ноутбук в набегающую волну в качестве подарка океану. Когда он входит в Интернет, у него сразу возникает учащенное сердцебиение. И не удивительно, так как уже не помнит, когда читал в последний раз что-то хорошее. Везде одно и то же: все падает, компании разорятся, рынки скукоживаются. Он бы наплевал на все эти мерзости, если бы они напрямую не касалось его. Самое ужасное в том, что он сам полез в петлю. Никто его туда не тянул. Вернее, тянул, но ведь он мог и не пойти. Мало ли он получал заманчивых предложений, от которых отказывался. И почти всегда был прав, через некоторое время они завершались большим пшиком. А вот когда следовало бы проявить максимальную предусмотрительность, поступил как последний лох.

Негативная энергия от последней мысли мгновенно передалась в грудь. От сильной боли он упал на кровать и закрыл глаза. А ведь он вполне мог сейчас отдать концы. Слава богу, что на этот раз обошлось, вот только этот приступ подбросил в его душу еще одну порцию страха. Теперь он очень зримо представляет, как все это может произойти.

Шаповалов вдруг задумался. Мысли были непривычные, но коли они уж забрели в его голову, значит стоят того, чтобы к ним, по крайней мере, отнестись со вниманием. Он всегда так делал, не отвергал ничего с порога. Никогда не знаешь, что в конечном счете принести пользу. Такое в жизни с ним случалось не раз; вроде бы приходила в голову какая-нибудь глупость. А потом оказывалось, что это именно то, что нужно.

Почему его мысли так упорно вращаются вокруг Шаронова? Не нравится ему этот человек в отличие от его сценариев. Но, насколько он понимает, их писал совсем другой Шаронов, от которого осталось в нынешнем не так уж и много. Вот уж во что Шаповалов никогда не верил, так это в то, что человек способен меняться. Каким был от рождения, таким оставался и в день смерти. Просто то, что было изначально в нем заложено, то и развивалось. А все разговоры о преобразовании личности, вызывали всегда усмешку. Еще ни разу он не встречал никого, кто бы кардинально переменился. Все это сказки для взрослых. И все же…

Не будет вреда, если он поговорит с Шароновым. Все равно больше не с кем. Не с Аллой же? Шаповалов даже усмехнулся. Вот уж что не способствует сближению людей, так это траханье. Вроде бы между мужчиной и женщиной исчезает все расстояние, они становятся одним целом. А едва эта целостность исчезает, вся отчужденность между ними снова выплывает на поверхность, причем, с новой силой. Впрочем, о чем он сейчас думает, до этого ли ему. Надо найти хоть какую-то новую точку опоры, иначе он чувствует, что может в любой момент рухнуть. Ни его психика, ни его организм уже не справляются с психологической нагрузкой. А она растет с каждым днем, так как с каждым днем ситуация ухудшается. Решено он поговорит с Шароновым. И прямо сейчас.

Шаповалов рассматривал сценариста так, словно бы видел его впервые. И что он за птица, самая обычная внешность. Разве только глаза какие-то странные, не поймешь, что за выражение в них. Он вдруг поймал себя на том, что не знает, как подступиться к теме. Да и саму тему он представляет весьма смутно. То ли хочет говорить о жизни, то ли хочет говорить о смерти, то ли еще о чем-то. Шаповалов всегда терпеть не мог неразбериху в мыслях, старался как можно скорей от нее избавиться, он любил ясность и определенность. Но сейчас, судя по всему, она прочно засела в его голове. Хотя чему удивляться, учитывая, в какую он попал ситуацию.

— Я так понимаю, вы хотите поговорить о сценарии, Георгий Артемьевич, — первым произнес Шаронов.

— О сценарии. Пожалуй, вы правы. Только о другом сценарии.

— О другом? — удивился Шаронов.

— А что тут странного, в мире может быть много сценариев, — пробормотал Шаповалов. — Наша жизнь, чем не сценарий. Как вы думаете, его кто-то пишет?

— Вы хотите это знать?

— А почему я должен не хотеть это знать. Я что не живу в этом мире. Еще как живу! А каждый день столько всего происходит. Даже странно, как это все вмещается в одни сутки.

— Время безмерно, оно способно вместить массу всего. Мы даже близко не представляем тот объем событий и информации…

— Об этом я догадываюсь. — перебил Шаронова Шаповалов. — Могу вам задать вопрос не по теме?

— Разумеется. Любой, в пределах разумного.

— В пределах разумного, — усмехнулся Шаповалов. — Знать бы, где и в чем эти пределы. Вы знаете?

— Пытаясь их понять.

Шаповалов кивнул головой.

— И правильно. Пределы разумного мне всегда казались очень ясными. Но любая ясность бывает до поры до времени. А дальше вдруг что-то происходит такое… — Шаповалов задумался. — Хочу спросить, почему вы все бросили?

— Вас действительно это интересует?

— Стал бы просто так спрашивать, делать мне больше нечего! Только не надо снова рассказывать про ваше путешествие в иной мир. Должны же быть причины в этом мире.

— Хорошо, постараюсь ответить, так, как вы хотите. С какого-то момента меня стало преследовать сильнейшее недовольство тем, что делал.

— Несмотря на успех и деньги?

— В том-то и дело. Я долго сам не мог в это поверить. Мои сценарии были нарасхват, за них предлагались очень солидные суммы. Меня ожидала перспектива стать богатым человеком. Не таким, как вы, но вполне обеспеченным.

— И вы отказались, как вы сказали, от такой перспективы.