Умирать не советую (СИ) - Хорошилова Светлана Страница 7

Человек, имени которого я до сих пор не знала, доедал последний кусок. На меня он не бросил малейшего взгляда. Вот именно, пустое место, подумала я про себя. В столовую вошла горничная с подносом, на котором был сервирован чай. Аккуратно выставила заварочный чайник и чашку, тарелки забрала.

— Пожалуйста, Олег Маратович! — сказала прислуга и опять удалилась.

— Значит, тебя зовут Олег… — произнесла я, — Маратович. Ну теперь знаю для кого хлопотать местечко в Аду. Ты пока, Олежек, готовься… Рано или поздно я найду способ как тебя туда отправить. Мы теперь с тобой связаны воедино, как сиамские близнецы — куда ты, туда и я. Ты хотел от меня избавиться, а получилось наоборот — прилепил к себе крепко накрепко. Мы с тобой теперь будем есть за одним столом, спать на одной кровати… Кстати, ты женат? Хотя не имеет значения — втроём будем спать. Ну что, наш ужин завершился?

Медведь взял салфетку, протёр губы, скомкал её, швырнул, вылез из-за стола. Не спехом направился… куда же он теперь идёт… — к массивной представительной двери. Я с ним не стала входить, заметив внутри унитаз. До чего докатилась, подумала про себя, стою и караулю возле туалета собственного убийцу, слышу, как он кряхтит, смывает, затем шумит кран.

Когда он выходил я смотрела на него дикой ненавистью — ненавидела больше за то, что теперь вынуждена ждать его, пока он удовлетворит свои человеческие потребности. Человеческие — это громко сказано, так как речь шла о ком угодно, только не о человеке.

Моей целью были секреты его дома, но до сих пор я не выведала ничего существенного, что могла бы использовать для реализации своего плана.

Я сопроводила его в спальню. Пока он мылся в душе, совмещённым с ней, ходила разглядывала вещи — женщина у него есть, кругом видны следы её пребывания: сумки, женские духи, украшения. Судя по вещам женщина довольно-таки молодая и современная. Я попробовала выдвинуть ящик комода — не получилось. Решила прилечь на кровать, застланную чёрным шёлковым комплектом с множеством подушек, больших и маленьких. Немногим погодя из ванной выплыл мой сиамский близнец, вытирающий голову полотенцем — в одних трусах. Когда он повернулся ко мне другим боком, я заметила уродливые шрамы на его теле. Затем он улёгся на кровать прямо рядом со мной, погасил светильник, приготовился спать.

— И всё? — спросила я. — Скучный у тебя вечер. А где твоя вторая половина? Отдыхает на Барбадосе? А-а, где ж ещё… — Я несла всякую чушь, затем перевернулась на спину и уставилась в потолок. Начала делиться с ним соображениями: — Сказал бы мне кто неделю назад, что скоро я буду вот так лежать в богатом доме с богатым мужиком в одной постели — хоть ты и старый, но это ничего, не страшно… Да ещё ужинать с ним мраморной говядиной, да пить элитный алкоголь и кататься на Инфинити… У-у-у… Ни за что бы не поверила! Ты спишь? — Он перевернулся с боку на бок. — Вообще поражаюсь, как такие, как ты, спят! Неужели тебе не снятся те, кого ты отправил на тот свет?

Я подождала ответа, который глупо было ждать. Все мои действия казались безумством, но выбора у меня не осталось.

— Сейчас я войду в твой мозг, — начала импровизировать я, — и приснюсь тебе, сволочь!

Олег резко встал, щёлкнул кнопкой светильника, от чего я даже растерялась, затем полез в прикроватную тумбочку. Мне пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть, чего он в ней перебирает — он вытащил из неё таблетки, зашуршал ими, выдавил парочку, проглотил, запивая водой из бутылки, убрал таблетки обратно — мне удалось увидеть фрагмент в названии: слово «слип», что переводится «спать».

— Не спится? — позлорадствовала я. — Совесть замучила? Не верю! У таких, как ты, совести нет вообще! Наверно, «бабки» большие на кону стоят — упустить боишься… Правильно, сильней переживай, а то мимо носа пройдут!

Я снова перевернулась лицом к потолку. Медведь сейчас захрапит под воздействием снотворных, а мне не спалось, да и предыдущие ночи мне пришлось провести либо сидя на бордюре, либо полулёжа в стрип-клубе. Кажется, во сне мой организм не нуждался, осталась привычка — желание вырубиться, когда сознание считало, что организм устал.

— Ты Веронику совсем не знал… — мечтательно заговорила я, чуя, что хозяин ещё не уснул. — Моя сестра такой прекрасный человечек… Это обо мне все говорят: пацанка, оторва, хулиганка, а Вероника — настолько милое создание, обаятельная, готовит бесподобно… Вот только муж ей достался придурок, маменькин сынок. Прожила она с ним лет так двенадцать и все эти годы слышала одно и то же: ты бесплодная, ты бесплодная! Особенно мама его: разведись с ней, разведись! — Я бегло глянула на соседа по койке. — Не спишь ещё? Тебе не надоела моя болтовня? Ну так вот. Развелись они всё же… по причине её так называемого бесплодия. А когда Вероника пришла в себя, увлёкся ею один «транзитный пассажир» — такой же козёл, как и предыдущий, только на своей волне, но благодаря этим встречам наша бесплодная Вероника сразу забеременела. Вот такое бывает! И не ждали мы от него отцовства — есть желание, пусть участвует, нет, так без него обойдёмся, воспитаем.

Я снова вспомнила, что отцовства не будет и виновата в этом наглая скотина, которой я сейчас всё это излагаю, как самому близкому другу. На меня накатила злость. Мы должно быть уже похоронены, и Вероника, и я, а этот боров лежит в шикарной кровати, размером, как вся наша спальня… И тут я не выдержала — накинулась на него с кулаками, затем вскочила на ноги, стала пинать. Я выкрикивала разное: проклятия, ругательства, я обещала ему адский ад, пекло, муки вечные, обещала испортить жизнь всем, кто его окружает…

Но он лишь переворачивался с боку на бок. Выплеснув злость, я от него отстала, уже не лежала — сидела, скрестив над коленями вытянутые руки, смахивая периодически слёзы беспомощности.

Раза три за ночь он ходил в туалет, затем умывался, пил свою минералку, пару раз закидывал в рот ещё какие-то лекарства, запивал. Я с ним больше не разговаривала, всё время лежала молча. Было желание убраться отсюда при первой возможности, но так я не узнаю его секретов и не смогу осуществить свой замысел.

Поутру он первым делом кому-то набрал. Растянул любезные приветствия — я поняла, что звонит он некому светиле медицинского направления. Пожаловался на отсутствие здорового сна, особенно в эту ночь, поклянчил, чтобы тот ему прописал волшебные таблетки, так как в ближайшее время он не имел возможности пройти предложенное обследование. Тот дал добро, пообещал рецепт более сильнодействующего препарата, на том и порешали.

Мы с ним вместе позавтракали: нам подали овсянку, свежевыжатый сок и тосты с сыром. Я всё время молчала с удручённым видом. Он сосредоточился на журнале, я на шпинате, украсившим тост. Я вертела листву и ощипывала, пока сиамский близнец не увёл этот тост из-под носа, мой шпинат нырнул в его глотку и исчез с концами. Руки занять стало нечем.

У меня сложилось впечатление, что он мало часов проводит в пределах дома, но сегодня было воскресенье, и он никуда не выезжал. В течении дня я «грела уши», в том числе около обслуживающего персонала. Я гуляла по всему дому, стояла на кухне, наблюдая за работой повара, сопровождала уборщицу, протирающую поверхности. Что не так с этим домом? До сих пор ни малейшей ниточки… Здесь всё так идеально?

К концу дня до меня донеслось благодаря остроте слуха, как в ворота въезжает автомобиль. Я выглянула в окно: водитель высаживал молодую особу и выгружал чемодан на колёсах. Похоже я угадала — вернулась Она, и угадала откуда, что с отдыха…

Длинноногая девушка под метр девяносто с длинными тёмно-русыми волосами появилась в холле — неужели из манекенщиц, подумала я. Рядом с ней я чувствовала себя карликом. Вид у неё был томный, измождённый. Она слегка наклонилась, чтобы поцеловать своего возрастного супруга в залысину, сказала ему что-то банальное про поездку. Напряглась, когда он оповестил:

— Забыл тебе сказать: Дениска наш тоже укатил в Испанию, завтра возвращается! Вы там с ним случайно нигде не встретились?