В руках Ирбиса - Елена Ласк Страница 7

очень серьёзного человека, даже покруче самого Царя. Зачем рожала Ирма непонятно. До рождения Ники на её счету было четыре аборта, так почему она не сделала это в пятый раз? Чьего ребёнка решила сохранить? Точнее детей, брат Ники не выжил. Зато через два года появилась сестра, бесследное исчезновение которой, ещё до ареста Ники, вызывает много вопросов. Киссу почему-то не искали, но что самое странное – судьба сестры её будто не волновала. Либо другой вариант – Киссы тоже нет в живых, и у Ники был повод убить Барса, с которым встречалась её сестра, со всеми вытекающими последствиями… летальными. Могла ли она? Могло её зашкалить настолько, что она поступилась своими принципами? Я ведь не успокоюсь, пока не вытяну из неё всю правду.

Ника приоткрыла глаза, пытаясь сфокусировать зрение. Первая реакция – слабая улыбка. Я и не надеялся на подобное. Если Ника всё ещё мне доверяет, то не всё так плохо. А потом Ника начала вспоминать и осознавать, отползая от меня как можно дальше, мотая головой сквозь боль и слабость. Приборы запищали и в палату прибежала Настя, выпроводив меня, не пуская внутрь ещё три дня.

На четвёртый Настя проявила неосторожность, сказав, что состояние Ники удовлетворительное, угрозы жизни и здоровью нет, и я отдал сухой безоговорочный приказ вколоть девушке успокоительное для перевозки обратно домой. Настя, будучи мудрой женщиной, знающей меня как никто другой, послушалась.

Первую истерику Ники слышал весь дом и вся охрана. Я проявил неосторожность, самоуверенно решив повторить то же, что и при нашем знакомстве. Был уверен, что если сработало тогда, то должно сработать и сейчас. Всё же мы много преодолели вместе, Ника подпустила меня к себе. Только что-то в ней изменилось. Она кричала так, что закладывало уши и отбивалась будто от жуткого чудовища. Пришлось отступить и вызванивать Настю, которая вколола Нике успокоительное. Охрана смотрела на меня как на маньяка, не понимая, что происходит в доме. Ведь до этого они наблюдали установившуюся между нами идиллию. Просто поговорить с Никой тоже не получалось, и я подозревал, что всё может закончиться психушкой.

– Пусть поживёт у меня. – Предложила Настя в очередной свой визит. С ней Ника разговаривала. Односложно и безэмоционально, отвечая только на стандартные вопросы, позволяя себя осмотреть.

– Исключено.

– Не будь садистом.

– Она добровольно не вернётся, если отпущу. Придётся заставлять и быть садистом.

– Где Ирбис? – Спросила, присев ко мне на колени, пропуская мои волосы сквозь свои божественные пальцы.

Это было самым интересным. Мой наследник вернулся к делам. Моментально влился и начал демонстрировать деловую хватку. Его появление в офисе стало настоящим событием. Он запросил документацию, отчётность и безвылазно просидел в кабинете несколько дней. Свои предложения о бизнесе он регулярно присылает мне на почту. Более чем неплохие. Сразу чувствуется свежий взгляд и жажда, которая в своё время мучила и меня, желание нагнуть весь мир. Странно, что именно сейчас в нём проснулись эти качества, будто с воскрешением Ники он переродился, представ в новой ипостаси.

– Вернулся к работе. Делает вид, что ничего не произошло.

– Тебя это беспокоит? – Настя заглянула в глаза, показывая, что соскучилась, а мне много и не надо, задрал юбку и усадил на себя.

– Дела вести он умеет. – Нырнул в неё двумя пальцами, наслаждаясь нежностью и теплотой. Мне было достаточно видеть её кайф, ощущать наслаждение, которое она получает. Иногда я устраивал ей пытку подобным образом, а иногда доводил до оргазма парой движений, зная все её чувствительные точки. Настя кончила быстро, спрятав лицо у меня на плече.

– Отпусти её со мной. – Просит, целуя в шею. – Нельзя ей здесь пока.

– Что ты не договариваешь? – Отстранил от себя Настю, поймав взгляд.

– Она пропускает приём лекарств. Возможно вообще не пьёт. У неё болит голова и скачет давление. Ника не осознаёт своё состояние.

– Ты можешь переехать сюда.

– Могу. Только стены останутся те же.

– Нет.

– Ты животное! – Настя резко поднялась, поправляя одежду. – Представь какого ей сейчас, что она чувствует, о чём думает.

– Ника не покинет эти стены пока не начнёт снова мне доверять. Я знаю, что это самое правильное решение из всех. Тебе пора, водитель уже ждёт.

Я мог обмануть, сказав, что подумаю, но слишком уважал Настю, чтобы кормить её ложью. Она уехала с ненавистью в глазах и неспокойным сердцем, но всё это поправимо. Настя меня поймёт, когда Ника придёт в норму. Эта девочка сильнее многих, кого я знаю, и если до сих пор не сломалась, значит и в этот раз выкарабкается.

Глава 5

*Ника*.

Мне оказалось достаточно одного взгляда, чтобы всё встало на свои места, стало чётким и определённым. Ирбис меня ненавидел и желал смерти, только теперь с новой силой. У него появился ещё один повод меня ненавидеть, ведь я жива, более того, нахожусь в доме его отца. Ирбис смотрел на меня так, будто долгое время его изводила жажда, а теперь он нашёл источник, который опустошит и разрушит, в надежде, что больше никогда ничего подобного не испытает. Но на самом деле источником был он, источником чистейшей боли, самой беспощадной и безжалостной. Всё, что я изгнала из своего тела, всё от чего так долго пыталась избавиться, уничтожить, хлынуло в меня, сдавливая со всех сторон, а затем в полную силу начало раздирать изнутри, под напором его взгляда. Первое, что я почувствовала, увидев его снова, была физическая боль, та самая о которой я начала забывать, точнее я помнила о ней, но она будто отступила, сдалась, покинула моё тело. Очередная напрасная иллюзия, в которую я поверила. Я прочувствовала все её острые грани в сочетании с распирающим ощущением наполненности.

Стоя там, на лестнице, глядя на Ирбиса и его отца, я не понимала, как не увидела сходства раньше, ведь один сделан из другого. У них одинаковые привычки, вкусы, манера двигаться, смотреть и говорить. Именно об этом я кричала Виктору, когда он попытался ко мне прикоснуться как прежде. Только больше нет этого прежде и Виктора, которого я знала, больше нет. Я убийца его сына и жертва другого сына. Я рассказывала ему как, где и сколько раз он меня… Теперь между нами осколки моей разбитой жизни, которыми я окружена со всех сторон, и стоит ему попробовать приблизиться ко мне, они неминуемо ранят и Виктора, пробьют насквозь даже его броню, которой раньше были нестрашны, ровно до момента, пока он не осознал кто я.

Казалось больше себя ненавидеть невозможно, но нет, у этого чувства нет границ, форм и пределов. Не только Виктор теперь знает кто я, но и ещё кое-кто другой, тот кто даже не подозревал, какое я чудовище. Теперь