«Не замужем» - Анна Дмитриевна Лепер Страница 7

Как назло, Варвара как раз в тот день была на даче, откуда и собиралась потом ехать на работу. В креативном агентстве дресс-кода не было, поэтому на ней были простые джинсы и огромная рубаха навыпуск, которая, конечно, скрывала недостатки фигуры, но никак не могла считаться нарядной. А для первого свидания с таким человеком хотелось нарядиться. За время поисков мужа у нее вообще появился, можно сказать, дежурный комплект одежды и украшений, который она так и называла – «первое свидание». Чтобы красиво, но не слишком броско, чтобы не отпугнуть неухоженностью, но и не обмануть излишней яркостью, чтобы не подчеркнуть некрасивых мест на теле, но и не создавать иллюзию несуществующей стройности. В общем, все было продумано до мелочей… Но не в этот раз. В этот раз все с самого начала пошло не так, как обычно. И это само по себе заставляло сердце ухать, а душу замирать в ожидании чего-то особенного.

Варвара все же решила, что свидание лучше не откладывать. Кроме того, она была уверена, что именно этому человеку будет не так важно, как она выглядит и во что одета. И оказалась права. Когда на следующий день они стали договариваться конкретнее и волнующий воображение Олег прислал ей координаты кафе, она высказала свои опасения относительно наряда. Ответ был, как она уже успела привыкнуть, прост и ироничен: «Не переживайте. Я тоже не во фраке».

Она так нервничала, что приехала раньше времени. Заняла столик у окна и написала ему, что уже на месте. Вообще, каждый раз отправляя ему какое-нибудь сообщение, она напряженно ждала неадекватной реакции, к какой уже успела привыкнуть за множество встреч с предыдущими кандидатами. Были среди них те, кто в ответ на простую фразу «извините, давайте перенесем нашу встречу на другой день» вдруг могли разразиться целым потоком оскорблений обиженного человека, мол, если больше не хотите встречаться, так бы и сказали. Были и те, кто сам отменял встречу, только не заранее, а непосредственно в час назначенный, и более того, не по собственной инициативе, а только после ее вопроса «все ли у нас в силе?»

Олег же в ответ на ее сообщение о том, что она уже ждет его в кафе, не просто ответил текстом, а даже позвонил. Ни разу еще до этого не слыша его голос, Варвара с трепетом ответила на звонок.

– Простите, Варенька, – сказал совершенно плюшевый баритон в трубке, – я, несомненно, подлец, что заставляю женщину ждать! Уже лечу к Вам, роняя перья.

Варвара счастливо засмеялась. У нее самой будто бы начинало восстанавливаться оперение, и предожидание полета делало тело невесомым.

Олег подошел к ней сзади, но как ни странно, она даже не вздрогнула, как это обычно бывало в подобных обстоятельствах. Она увидела перед собой очень высокого и вообще крупного мужчину в огромных ботинках, которые кое-где подпирали штанины темных вытянутых джинсов. Под курткой скрывалось милейшее пузцо, довольно туго обтянутое тонким трикотажным свитером. Было видно, что он очень спешил. Возможно, даже бежал, потому что пузцо заметно вздымалось и опускалось, а смешные чуть кудрявые волосы, которые явно давно требовали стрижки, прилипли к широкому потному лбу. И его образ, его большие выпуклые глаза неопределенного цвета, мягкие пухлые губы, которые во время говорения чуть растягивались в полуулыбке, обозначая на левой щеке продолговатую вертикальную ямочку, его огромные руки и ноги, которые как будто мешали ему свободно двигаться, просторный лоб, большой чуть вздернутый нос, придававший его лицу немного несерьезное выражение, – все это точно совпало с его текстом и голосом. Так бывает, когда два одинаковых изображения накладываешь одно на другое: ты двигаешь их в ожидании того момента, когда линии перестанут двоиться. Варваре даже показалось, что она услышала мысленный «щелк».

Он заказал себе борщ, мясо с картошкой и кофе и ей тоже что-то сытное и простое. Они много говорили – о Набокове и промокших ботинках, о возможности вместе сходить в консерваторию и в аптеку за аппликатором Кузнецова, о государственном строе и ремонте насоса на даче… А когда собрались расходиться по домам, он так по-родственному попросил:

– Варя, пожалуйста, напишите мне, как Вы доехали: я буду переживать, все-таки Вы за рулем.

На следующие несколько дней он уехал в командировку в Дмитров, и даже это показалось ей добрым знаком, потому что именно в этом районе Подмосковья была ее дача. Правда, на какое-то время ей вдруг почудилось, что их общение стало его тяготить. Во всяком случае, от него стали иногда приходить какие-то странные сообщения, в которых сквозило неопределенное раздражение, вызванное то ли вынужденным отъездом, то ли, возможно, служебными неприятностями, то ли какими-то внутренними причинами. В ответ на вопрос, что он думает о книге «Приглашение на казнь» Набокова, которую она как раз перечитывала, он вдруг прислал: «А Вы что-нибудь думаете о руководстве по эксплуатации электроустановок? Жирафа казнями не кормят. Приглашайте лучше на котлеты». Но даже это сообщение было полно глубоких смыслов и волшебной игры слов, и Варвара чувствовала: какие бы мотивы ни скрывались под его негативом, пусть пока ею и не разгаданным, но она готова была продираться сквозь эту незнакомую чащу слов к тому свету, который она увидела в этом человеке на первом свидании. Тем более что приглашение на котлеты у нее как раз почти созрело.

За время его отъезда они активно переписывались и даже созванивались, подолгу разговаривая по телефону. Через пару дней его командировочное раздражение поутихло. Она успела узнать о нем очень многое: что живет он один, но каждую субботу ездит навещать престарелых родителей, что у него есть взрослая дочь, которой он оплачивает обучение в вузе, что у него был младший брат, который несколько лет назад погиб в автокатастрофе, и теперь Олег каждое воскресенье «выгуливает» его малолетнюю дочь, не позволяя ей чувствовать себя безотцовщиной, что мать этой девочки неизлечимо больна, и он время от времени возит ее по врачам, а также что сам он работает инженером в районной управе. Последнее обстоятельство – относись оно к кому-то другому – насторожило бы Варвару, потому что работники госструктур у нее практически приравнивались к военным (тоже грешили державными рассуждениями), но не в случае с Олегом. В нем ее не смутило даже это.

А потом он вернулся в Москву, и за две недели общения они успели сходить в кино, и на органный