Арид. Моё проклятье - Вероника Мелан Страница 7

Сделав пару шагов вперед, я застыла снова. Слабо и едва различимо накатила дурнота. Она редко меня посещала, но этот контраст солнечного дня, густого ароматного леса вокруг, выпитый недавно кофе… и воспоминания о телах сослуживцев. Будет непросто, и мне нельзя терять бдительность.

А Арид, вернувшийся от автомобиля и вставший напротив, свеж, спокоен, выбрит. Почти улыбчив, если бы не глаза, если бы не постоянное ощущение его напряженной, мощной и очень терпеливой энергии.

– Ты оставил меня в живых… – Я сама не знала, что именно хочу сказать.

Ему шел темно-зеленый цвет; в джинсах и этом боди без рукавов он смотрелся брутальным лицом журнала «Уэн».

– Пока оставил.

– Почему?

Я не всегда могла смотреть ему в глаза. Иногда его взгляд, как сейчас, накалывал меня, как бабочку, на тупую булавку. Не трепыхнуться.

– Претензии, капрал?

Я помолчала, прочистила горло.

– Никаких претензий, генерал-майор.

Ему это нравилось, нравилась моя покорность, пусть даже напускная. Даже будучи ненастоящей, она вершила то, что должна была, – прокладывала между нами невидимую границу, заставляла меня ощущать иерархию. Его – сверху, себя – на коленях, смотрящей в землю.

– В машину, – скомандовали коротко.

* * *

(Tommee Profitt feat. Quivr – Shoot To Kill)

Этот внедорожник мог проехать по любым ямам: высокая посадка, выпуклый рельеф на шинах. Все ведущие колеса, конечно же. Я пристегнулась сразу, как села; и поплыл мимо лес. Он удивительно прозрачно пах, этот лес – чисто, насыщенно, даже звонко, хотя этим словом никогда не описывают запах. Мирно вились в лучах солнца над соцветиями насекомые, в отдалении долбил ствол дятел – звук этот разносился далеко по округе. Низким басом рокотал мотор. Я, стараясь не коситься, незаметно рассматривала кожаный браслет на правом запястье водителя. Тройной, обвивающий кожу, как ошейник, – Ариду шло.

Утро свежее, утро удивительно нежное, а мысли невеселые.

Для чего на это задание отправил меня Ларден? Ведь знал боевую мощь противника, понимал, что велики риски «слечь». И если Прерик догадывался, кто был целью, то майор знал об этом наверняка. Мстил мне за несговорчивость? Или же играл в неясные пока моей логике игры, предполагая, что Арид, каким бы зверем тот ни был, женщину сразу уничтожать не станет? И во что, собственно, теперь играл тот, кто сидел рядом? Сплошные загадки, неясные тактические многоходовки, неприятные ребусы.

И хорошо бы, мелькнула острая, как край ножа, мысль, все-таки уложить противника, вернуться к «Тахо» и отбыть обратно на базу. Идеальный вариант. Арид, конечно, по-хамелеонски красив и притягателен, но я не собиралась позволять чьей-то внешности вмешиваться в глас рассудка.

«Он не пристегнулся». Сделав вид, что рассматриваю природу по обочинам, я отметила, что пряжка ремня безопасности болтается у верхней втулки. Получится? Или не получится?

На меня коротко взглянули – в глазах холодная улыбка. Мол, чем обязан твоему вниманию? Конечно же, я чуть задержалась, глядя на удивительно красивый профиль.

– Любуюсь, – отозвалась сдержанно.

– Нет, – Арид был устойчив в своих доводах, как бетонный постамент фонарного столба, – ты смотришь на мой ремень безопасности. И думаешь о том, чтобы резко на очередном повороте крутануть в сторону руль. Ждешь, когда я ускорюсь, чтобы наверняка.

С ним рядом я однозначно познала глубокий смысл слова «досада». Он читал мысли? Так или иначе, он оказался прав, я поджала губы.

– Джейн, тебя плохо учили в академии? – ощущение, как будто ты мишень, и в тебя летят тонкие стальные дротики чужих слов. – Вывернутый руль и перевернутый автомобиль – не гарантия поверженного врага. К тому же ты сама имеешь шансы травмироваться, нет? Осколки лобового стекла; ландшафт неровный, поваленные стволы, ветки…

«Все это может случайно оказаться в твоем горле».

Мне хотелось его удушить. Никогда не любила нравоучения.

– К тому же если ты меня не добьешь, раненый и злой я очень опасен. Чрезвычайно.

Почему-то я в этом не сомневалась.

– Так что, мне ускориться? – этот гад посмотрел на меня с насмешкой. – Попробуешь воплотить в жизнь свой хлипкий сценарий?

Он действительно был неуправляем. Он ощущался мне человеком, которого ничто не держало, который играл ради самой игры, который был готов рисковать ради азарта. Секунда, и он действительно даванет на педаль газа, а после собственноручно вывернет руль, чтобы мы посмотрели, кому из нас воткнется в горло ветка. Боковые окна-то открыты…

– Нет, – процедила я зло.

Сбоку усмехнулись. Мол, «ссыкло ты, цветочек».

Псих. Именно этим словом мне хотелось его припечатать. Настоящий психопат, неадекват, безумец гребаный. Даром, что красивый до невозможности и мужественный настолько, что логика, дай ей волю, давно бы закапала все слюнями. Представься мне реальная возможность его убить, стала бы я об этом жалеть? Если только задним числом – все-таки феноменальная, по моим внутренним меркам, внешность. Но опасность нахождения рядом с таким мужчиной выше любого притяжения.

К тому же я заметила кое-что еще – кобуру от ножа вдоль шва штанины. Как раз возле моей руки. Одна на поясе, да, вторая, запасная, рядом со мной, и длина лезвия достаточная, чтобы пропороть бедренную артерию. Если хватит времени на еще два удара, то один будет в шею, другой в сердце. Пусть только водитель отвернется… Хоть на секунду, чтобы не сработало отточенное замечать малейшие движения боковое зрение.

«Что-нибудь, – просила я мысленно невидимого Создателя, – пусть его отвлечет хоть что-нибудь».

Это случилось почти минутой позже – Арид посмотрел вбок. Налетел порыв, кроны заволновались, зашумели, сорвалась с одной верхушки крупная сухая ветка, полетела вниз.

В этот момент, не медля ни секунды, я выхватила нож.

Обычный человек, не служивший в армии, не имеющий нужды убивать, не знает о том, сколько сил требуется на то, чтобы решиться. Именно решиться. Собрать волю в кулак, сжаться до одного-единственного фокуса – «убить», а после начать действовать. Именно этот рубеж способен пройти далеко не каждый. Выхватив чужое оружие, я решилась. Знала, что вгоню его всюду, куда только смогу, что очнусь только тогда, когда бить поверженного врага не останется сил, «проснусь». И нахлынет усталость от перевозбуждения и перенапряжения, будет шуметь в ушах кортизол и адреналин – смесь для выживания.

И я бы ударила.

Вот только рукоять от ножа осталась рукоятью, лезвие отсутствовало. Оно было не то обломлено, не то спилено, и меня будто ударили под дых, сам факт отсутствия лезвия меня в прямом смысле оглушил. И я сидела, глядя на собственные пальцы, сжавшие обрубок, безо всякого понимания, что теперь предпринять.

А Арид смеялся. Я впервые видела его широкую белозубую улыбку – настолько же веселую и идеальную, насколько режущую без ножа.

– Я знал, Джейн, что ты это сделаешь. Как же иначе… Думаешь, я идиот?

Мне хотелось рычать от бессилия, рвать свои или чужие волосы, но я лишь разжала ладонь, и бесполезная ручка выпала вниз, куда-то на коврик.

Машина тем временем плавно затормозила.

Он все еще улыбался, когда выключил мотор, когда положил локоть на руль, когда покачал головой.

– Никто еще не держал меня за большего идиота, чем ты, капрал. Ты правда думала, что я бы это допустил?

«Сделал возможной твою дурацкую попытку убить меня моим же оружием?»

Конечно нет. О чем я думала? О том, что нужно использовать любую возможность, как же иначе? А этот хищник смеялся надо мной, просчитывая каждый мой шаг наперед, кажется, он мысленно себе аплодировал, когда пешка на карте двигалась именно в ту клетку, которую он для нее загадал. Моя ненависть к соседу росла в геометрической прогрессии.

Я взглянула на Арида как раз тогда, когда улыбка в его глазах погасла.

– Я ведь предупреждал, что буду наказывать тебя за каждую неудачную попытку нападения, так?

«Так?»

Есть вопросы, которые не требуют ответа, когда можно промолчать. Но этот взгляд требовал, чтобы я раскрыла рот, чтобы признала очевидное.

Я сдалась, когда поняла, что снова едва ли могу смотреть в холодные и «многоуровневые» глаза. Что меня мнет изнутри, как жестяную банку.

– Так, – прошелестела тихо.

– Хорошо, что ты об этом помнишь. – Больше ни тени от улыбки на губах тоже. – А теперь выходи из машины.

Он произнес это, а я поняла, что не хочу. Не хочу выходить из машины, зная, что меня накажут. Неважно, как именно. Мне впервые захотелось пролепетать что-нибудь, похожее