Сандра Браун - Смертельно влюбленный Страница 7

Видимо, Хонор догадалась о ходе его мыслей, потому что, когда Кобурн оторвал глаза от ее груди и посмотрел ей в лицо, он прочитал в глазах молодой женщины страх и отвращение.

— У вас серьезные неприятности, — быстро произнесла она. — А здесь вы только зря тратите время. Я не могу вам помочь. У Эдди не было ничего ценного. — Она обвела руками кухню. — Сами видите, как скромно мы жили. Когда умер Эдди, мне пришлось продать лодку, чтобы хоть как-то свести концы с концами, пока не удастся вернуться к преподаванию.

— К преподаванию?

— Государственная школа. Второй класс. От Эдди остался только весьма скромный полис страхования жизни, выплата по которому едва покрыла стоимость его похорон. Он проработал в полицейском управлении всего восемь лет, поэтому пенсия, которую я получаю, совсем небольшая. Ее я откладываю на колледж для Эмили. А мы стараемся прожить на мое жалованье. На излишества денег не остается. — Хонор замолчала, чтобы перевести дыхание. — Кто-то ввел вас в заблуждение, мистер Кобурн. Или вы сделали неправильные выводы, основанные на слухах. Еще раз повторяю: у Эдди не было ничего ценного, и у меня тоже нет. Да если бы и было, я бы с радостью отдала это вам, лишь бы защитить Эмили. Ее жизнь для меня дороже всего.

Несколько секунд Кобурн молча смотрел на нее.

— Красиво сказано. Но тебе не удалось меня убедить, — в итоге произнес он, вставая и снова обхваты вая Хонор за плечи. — Начать предлагаю со спальни.

4

На улице все звали его Диего.

Он откликался на это имя всю свою жизнь, и, насколько он знал, другого у него не имелось. Его самые ранние воспоминания были связаны с худой чернокожей женщиной, которая просила принести ей сигареты или шприц и осыпала его проклятиями, если Диего делал это слишком медленно.

Он не знал, была ли эта женщина его матерью. Она этого не утверждала, но и отрицать не стала, когда Диего однажды спросил. Диего не был чернокожим. По крайней мере, не совсем. Он носил испанское имя, но это вовсе не означало, что у него были латиноамериканские корни. В городе креолов, где смешение кровей считалось явлением привычным, он был всего-навсего еще одной дворняжкой.

Женщина из его воспоминаний держала салон по плетению косичек. Салон работал, только когда она чувствовала себя нормально, что случалось довольно редко. Если деньги нужны были быстро, она ублажала клиентов в задней комнате. Когда Диего достаточно подрос, женщина стала посылать его на улицу за клиентами. Он завлекал женщин, обещая им самые плотные косы в Новом Орлеане, а мужчинам намекал на совсем другие удовольствия, которые ожидали их за водопадом бус, отделявшим крошечное помещение салона от грязной улицы.

Однажды Диего целый день рыскал по городу в поисках пищи, а вернувшись домой, увидел ее лежащей на полу в ванной. Сомнений не оставалось: женщина была мертва. Он стоял и смотрел на труп, пока его запах не сделался слишком удушливым, затем просто ушел прочь, предоставляя заниматься проблемой погребения этого распухшего тела кому-нибудь другому. С этого дня Диего заботился о себе сам. Средой его обитания стал район Нового Орлеана, куда даже ангелы боялись залетать.

Диего исполнилось всего семнадцать, но он был умен не по годам.

Это читалось по его глазам, когда парень принимал вызов мобильного.

Абонент засекречен. Это означало, что звонил Бухгалтер.

— Да? — угрюмо буркнул в трубку Диего.

— У тебя расстроенный голос, Диего, — послышалось на другом конце линии.

Голос казался рассерженным.

— Надо было поручить мне разобраться с Сэмом Марсетом. Но вы решили по-другому. Теперь смотрите, к чему это привело.

— Так ты уже слышал о деле на складе и Ли Кобурне?

— У меня есть телевизор. С плоским экраном.

— И все благодаря мне.

Диего оставил последнее заявление без комментариев. Бухгалтеру не стоило знать, что их отношения отнюдь не эксклюзивны. Иногда Диего делал кое-что и для других клиентов.

— Пушки, — с отвращением произнес Диего. — Они такие шумные. Да и зачем стрелять в помещении? Убрал бы Марсета бесшумно, и вам не пришлось бы теперь глазеть на этот цирк, в который превратился Тамбур.

— Мне надо было объяснить так, чтобы дошло до всех.

«Не пытайтесь надуть меня, или пожалеете», — примерно так могло бы звучать это объяснение. Диего не сомневался: все, кто имел дело с Бухгалтером, услышав о массовом убийстве, наверняка еще долго будут испуганно оглядываться через плечо. Несмотря на то, что операция по устранению Марсета была проведена непрофессионально, она, безусловно, оказалась весьма эффективной.

— Ли Кобурна до сих пор не нашли, — почти с издевкой произнес Диего.

— Не нашли. Я слежу за ситуацией. И надеюсь, его найдут мертвым. Если же нет, с ним надо будет разобраться. И со всеми, с кем он контактировал с тех пор, как покинул склад.

— Вы звоните мне за этим?

— Не так просто будет подобраться к человеку за решеткой.

— Я как раз и специализируюсь на том, что непросто. И подбираюсь обычно близко. Очень…

— Именно поэтому в случае необходимости будет поручено устранить Кобурна. А на Марсета ты бы только зря потратил свою квалификацию. В этот раз мне нужен был шум и море крови. Но теперь все по-другому. Никаких свидетелей.

Никаких свидетелей. И никакой пощады. Такова была мантра Бухгалтера. Всякий, кто чурался мокрых дел, обычно становился его следующей жертвой.

За несколько недель до расстрела в гараже одному мексиканскому парнишке удалось сбежать из переполненного фургона, на котором его ввезли в Штаты. Он и десяток таких же несчастных были обречены на рабство в том или ином смысле. Должно быть, подросток догадался, какое будущее ему уготовано. И пока водитель расплачивался за бензин на заправочной станции, он сумел сбежать.

К счастью, патрульный, состоящий на жалованье у Бухгалтера, обнаружил мальчишку, когда тот голосовал у обочины шоссе, ведущего на запад. Патрульный спрятал беглеца, затем ему было приказано решить проблему. Но тот вдруг дал слабинку, и Бухгалтеру пришлось нанять Диего, чтобы тот доделал грязную работу. Через неделю после того, как Диего убил мальчика, Бухгалтер поручил избавиться от водителя грузовика, по чьей небрежности стал возможен его побег, а заодно и от патрульного, который оказался жадным, но трусливым.

Никаких свидетелей. Никакой пощады. Бескомпромиссная политика Бухгалтера вселяла ужас и порождала послушание.

Но Диего не боялся никого.

Поэтому, услышав от Бухгалтера вопрос, нашел ли он девушку, сбежавшую из массажного салона, Диего небрежно ответил: