Иоанна Хмелевская - Смерть пиявкам! Страница 7

— Нет.

— Значит, дочь. Вы ведь и раньше ее знали. Для меня без разницы, были ли у вас с ней дети и сколько…

— Не было!!! — страшным голосом вскричал пан Тадеуш, явно доведенный до белого каления.

— Не было так не было. Мне-то все равно. Главное, вы с ней хорошо знакомы, иначе как вы провернули операцию с правом первой очереди? Как вы думаете, не может она меня ненавидеть? Все ли там чисто?

И я уставилась на пана Тадеуша взглядом недоверчивой Медузы горгоны.

— Все чисто и законно, я же сто раз объяснял — завещание…

— Э, какое там завещание. Сами говорили — жил один, так что никто может и не знать, что он написал новое завещание. Схватил листок бумаги и в два росчерка отказал жене, сыну, дочери, бездомным собакам… Вместе с отлавливанием свидетелей ничего не стоит в пять минут уложиться…

Пан Тадеуш сохранил хладнокровие.

— Вот что значит столько времени проводить за границей! — веско сказал он. — Такое у нас невозможно. Подобный клочок бумаги немедля подвергли бы сомнению! Ведь речь идет о собственности крупного бизнесмена, тут столько препятствий могло возникнуть. Поскольку компания принадлежала не ему одному, нужно было достичь договоренности со всеми партнерами, иначе дело о наследстве могло затянуться на долгие годы…

Тут он прав. Даже в приличной цивилизованной стране, где система правосудия создана для людей, а не для мошенников, такой жалкий клочок бумаги непременно вызвал бы землетрясение. Налоги, попутные иски, долги, заключенные договора — все тянулось бы до бесконечности, так что главному наследователю лучше было бы покончить с мучениями и утопиться.

Ох, не мешало бы чем-нибудь подкрепиться. Обычно, возвращаясь домой после долгого вояжа, я ограничивалась свежим чаем, но данная ситуация явно нуждалась в чем-то более крепком Логичнее всего было бы хватить шампанского, но Вайхенманн ни в коем случае не заслуживал шампанского. Вино? Пиво?.. Нет, слишком прост этот напиток в данной ситуации. Коньяк!

Коньяк я выбрала потому, что не люблю его. Никогда не любила, воспринимала как своеобразное лекарство. Зато к Вайхенманну очень подходил. Я достала бутылку и бокалы, пан Тадеуш смотался в кухню за минералкой, и мы уселись в гостиной.

— А завещание многие видели, — сказал пан Тадеуш. — Там все расписано, вплоть до суммы для домработницы… Да и один он бывал редко, несмотря на возраст… любил общество…

— А что он вообще делал в тот день? Где был? С кем? Дочь знает? И вообще, она с ним живет или отдельно?

— Живет отдельно, у отца бывала нечасто. В тот день они договорились встретиться у него около полудня, так что в это время он должен был находиться дома. Но у нее что-то изменилось, и она стала звонить ему, чтобы предупредить, что не приедет. Договаривался ли он еще с кем-нибудь о встрече в тот день, она не знает. И куда подевалась домработница, тоже неизвестно.

— Во сколько его убили?

— Не знаю, но скорее всего во второй половине дня, ближе к вечеру.

— Доктор должен же был что-то сказать!

— Вот именно, он так и сказал: не уверен, а потом добавил: скорее, ближе к вечеру. И при этом сотни оговорок. Правда, осмелился уточнить — между пятью и шестью, то есть восемнадцатью…

Какое-то время я обдумывала случившееся. Тадеуш в контакте с дочерью убитого. Раз она наследница, у нее есть мотив, а следовательно, она под подозрением. Как пить дать.

— А муж у нее имеется?

— У кого? — вздрогнул пан Тадеуш от неожиданности.

— Да у дочки же!

— Имеется, но он торчит в Штатах.

— Неважно, где он торчит. Мог уговорить супругу кокнуть папашу ради наследства.

— Да вы что! — возмутился пан Тадеуш. — И вообще, это порядочные и богатые люди. Исключено! К тому же они не в ладах… хотя, может, я и путаю, не в ладах она была с первым мужем. Но у нее железное алиби. Перед тем как отправиться к отцу, она все время была на людях, сначала в косметическом салоне, потом обедала с театральным костюмером, потом в магазине театральной одежды на Садыбе, тоже в компании нескольких человек, там она была по работе, она художник по костюмам, а ее муж…

В другое время я бы охотно послушала о жизни дочери Вайхенманна, но сейчас дорога была каждая минута.

— Не до мужа сейчас. Он приехал с ней?

— Нет, я же сказал — он торчит в Штатах. А приехала она с декоратором и все время звонила отцу.

— Ну тогда дочка не в счет, муж тоже. Узнайте у нее, что случилось с домработницей, это первое. А второе — с кем Вайхенманн ссорился в последнее время, с кем вместе работал, у кого были какие-нибудь претензии к нему личного характера… Да, она здесь уже долго?

— Да всего недели две. Я могу уточнить…

— Нет, это не столь важно. Гораздо важнее вытянуть из нее какие-нибудь интересные факты из жизни ее отца. Да, вот еще что. Что она застала в доме? Что конкретно увидела? Вот так, вошла в дом и осмотрелась, правда? Ну, я имею в виду следы… скажем, человека, который посетил ее отца в тот день. Или, наоборот, может, что-то пропало, не обязательно дорогая вещь, может, что-то самое обычное… Или бумаги были в беспорядке. В общем, меня интересует все, что привлекло ее внимание. Вам она расскажет, вы же не полицейский, хороший ее знакомый.

Откровенно говоря, я не очень надеялась на богатый улов. Не верила, что дочка может убить отца из-за наследства. Любила она папочку или не очень, но от неприязненных отношений до убийства очень большая дистанция. А вот знать что-нибудь такое, что подтолкнуло бы меня к верному решению, дочь могла. Никогда не ведаешь, какая случайность вдруг окажется главным звеном.

Пан Тадеуш не очень уверенно кивал. Я бы еще немного поиздевалась над ним, да сообразила, что держу его при себе, тогда как он мог бы уже вовсю добывать информацию. Пришлось его отпустить.

Не успел он выйти, раззвонились телефоны.

Первой оказалась Мартуся.

— Слушай, ты уже знаешь? Ты вообще где? Этот мерзавец убит, представляешь, кто-то его прикончил, с ума сойти, и даже не верится, просто восторг и радость, все безумствуют, и никто ничего не знает!

Затем Малгося:

— Слушай, не успела я войти в дом, как Витек говорит — не поверишь, Вайхенманна кто-то прикончил!

Следующей была Юлита:

— Ты где? Возвращайся немедленно, тут такое!!! Сенсация! Говорят, кто-то пристрелил Вайхенманна, какое счастье, что не ты…

Потом Магда:

— Иоанна? А говорили, ты за границей. Но наверное, не знаешь, что Вайхенманн на том свете, пришлепнули его! Надеюсь, тебе не пришло в голову заказать этого гада?..

Некий Адам Островский, журналист:

— Островский говорит, пани Иоанна, с убийством Вайхенманна вы никак не связаны? Уж очень эмоционально и чистосердечно, не утаивая, сообщали вы кому могли о своей большой нелюбви к этому человеку… Может, излишне искренне? В связи с его смертью вас особо часто вспоминают…