Джулия Куин - Когда он был порочным Страница 71

В животе у нее заурчало, и она без лишних слов взяла печенье.

– Очень вкусное, - заметил он. - Я съел четыре штуки, пока ждал тебя.

– Долго ждал? - спросила она и даже удивилась, услышав звук своего голоса.

– Час или около того. Она отхлебнула чаю.

– Чай совсем горячий.

– Я приказал, чтобы заваривали свежий чай каждые десять минут, - пояснил он.

– А… - Такая предусмотрительность показалась ей если не удивительной, то по крайней мере неожиданной.

Одна его бровь изогнулась, но чуть-чуть, так что был ли этот жест намеренным, оставалось неясным. Он всегда умел придавать своему лицу нужное выражение - из него вышел бы отличный игрок, имей он склонность к игре. Но с левой бровью все было по-другому. Много лет назад Франческа заметила, что эта бровь двигалась порой, когда Майкл был, очевидно, уверен, что сохраняет совершенно безразличное выражение лица. Она всегда считала это своей маленькой тайной, чем-то вроде оконца в его душу.

Вот только нужно ли ей такое оконце сейчас? Она не знала. Это предполагало некую близость, которая сейчас была ей в тягость.

Не говоря уже о том, что она, очевидно, заблуждалась, когда думала, что может заглянуть ему в душу.

Он взял одно печенье с тарелки, посмотрел на каплю малинового варенья в центре и отправил себе в рот.

– Как все это следует понимать? - спросила она, не в силах далее сдерживать любопытство. У нее было такое чувство, что ее, подобно животному, откармливают перед забоем.

– Что, чай? - осведомился он, когда прожевал печенье. - Чай следует понимать в основном как чай, если уж тебе так нужно это знать.

– Майкл.

– Я подумал, что ты придешь замерзшая, - пояснил он, пожимая плечами. - Ты ведь гуляла довольно долго.

– Так ты знал, когда я ушла?

– Конечно.

Она не удивилась. Только это и было удивительно - что она не удивилась.

– У меня есть кое-что для тебя, - сказал он. Глаза ее сузились.

– В самом деле?

– Что же в этом примечательного? - сказал он и взял что-то со стула рядом.

У Франчески перехватило дыхание. «Только бы не кольцо. Только бы не кольцо! Только не сейчас!»

Она еще не готова была сказать ему «да».

И сказать «нет» она тоже была не готова.

Но он положил на стол не кольцо, а букетик, все цветы в котором были один другого нежнее. Она не разбиралась в цветах, даже названий толком не знала, но здесь были беленькие цветы на толстых стеблях, и еще фиолетовые, и какие-то почти синие. И букетик был очень мило перевязан серебряной ленточкой.

Франческа в изумлении смотрела на букет, не в силах решить, как ей следует реагировать на подобный жест.

– Можешь взять их в руки, - сказал он, явно забавляясь ее растерянностью. - Они не кусаются.

– Ну конечно, - быстро сказала она, протягивая руку за букетиком. - Я просто… - Она поднесла цветы к лицу и вдохнула их аромат, затем положила букетик на стол, а руки на колени.

– Что ты просто? - мягко спросил он.

– Сама не знаю что. - Она и правда не знала. Представления не имела, как она собиралась завершить фразу, если вообще собиралась. Она снова опустила взгляд на букетик, похлопала ресницами и спросила: - Что это?

– Я называю эти штучки цветами.

Она подняла глаза и посмотрела на него долгим глубоким взглядом.

– Нет, - сказала она. - Что это?

– Сам жест, ты имеешь в виду? - Он улыбнулся. - Как что? Я ухаживаю за тобой.

Губы ее приоткрылись. Он отхлебнул чаю и сказал:

– Что же в этом удивительного?

Это после того, что произошло между ними?!

– Ты заслуживаешь и большего, - сказал он.

– Помнится, ты говорил, что намерен… - Она не договорила и покраснела. Он говорил, что станет ежедневно овладевать ею, пока она не забеременеет.

Обещал только сегодня три раза, собственно говоря. Клялся, что не менее трех раз, а пока результат, между прочим, нулевой и…

Щеки ее пылали, и она не могла прогнать воспоминания о его прикосновениях. О Боже!

Но к счастью, на лице его по-прежнему было самое невинное выражение и он сказал только:

– Я решил изменить тактику.

Она как безумная принялась грызть свое печенье - хоть какой-то предлог прикрыть лицо руками и скрыть смущение.

– Разумеется, я вовсе не отказываюсь от своих первоначальных планов, - добавил он, наклоняясь к ней с томным видом. - Я всего лишь мужчина, в конце концов. А ты, как мы имели случай убедиться, очень даже женщина.

Она положила остаток печенья в рот.

– Но я подумал, что ты заслуживаешь большего, - заключил он свою речь и откинулся в кресле с таким кротким выражением на лице, будто вовсе и не изводил ее только что намеками. - А ты так не думаешь?

Нет, она так не думала. Больше так не думала по крайней мере. В этом-то и была отчасти сложность.

Потому что, сидя за чашкой чая и судорожно запихивая печенье себе в рот, она не могла отвести глаз от его губ. Этих роскошных губ, лениво улыбавшихся ей.

У нее вырвался вздох. Эти губы умели выделывать такие роскошные штуки.

И выделывали - с ее телом.

Боже, она почти ощущала их прикосновение и сейчас!

И это заставляло ее ерзать в своем кресле.

– С тобой все в порядке? - заботливо осведомился он.

– В полном порядке, - выдавила она и принялась нервно пить чай.

– Может, кресло неудобное? Она покачала головой.

– Может, принести тебе что-нибудь?

– Зачем ты все это делаешь? - не выдержала она в конце концов.

– Что делаю?

– Зачем ты так любезен со мной? Брови его приподнялись.

– Разве это не мой долг?

– Нет!

– Вот так раз! Оказывается, мне не следует быть любезным!

– Я не то имела в виду, - возмутилась она, сердито тряхнув головой. Он сбил ее с толку, и это было неприятно. Ничто она не ценила так высоко, как свое хладнокровие и умение рассуждать здраво, а Майкл лишил ее этих способностей с помощью одного поцелуя.

И это было не все, что он похитил.

Далеко не все.

Она никогда не будет прежней.

Она никогда не будет здравомыслящей.

– У тебя огорченный вид, - заметил он. Ей захотелось придушить его.

Он склонил голову набок и улыбнулся. Ей захотелось поцеловать его. Он поднял чайник:

– Еще? О Боже!

– Франческа?

Ей хотелось перепрыгнуть через стол, прямо ему на колени.

– С тобой все в порядке? Ей было уже трудно дышать.

– Фрэнни?

И всякий раз, когда губы его двигались, говорил ли он что-то или просто вздыхал, взгляд ее останавливался на этих губах.

Она заметила, что облизывает свои губы.

И она понимала, что он знает - при его-то опыте соблазнителя, - что именно она испытывает сейчас.

Довольно ему было бы протянуть к ней руку, и она бы не отказала.

Довольно ему было бы коснуться ее, и она бы вспыхнула.

– Мне надо идти, - сказала она, с трудом выговаривая слова и очень неубедительно и, что хуже всего, будучи по-прежнему не в силах отвести от него взгляд.