Энн Максвелл - Тень и шелк Страница 74

Безопасность — наконец-то!

Стоило лишь протянуть руку…

— Наш контейнер стоит в верхнем ряду, за фок-мачтой, — сообщил Касатонов.

— Значит, его выгрузят чуть ли не первым?

— Вероятно.

Катя нахмурилась:

— Я бы поступила иначе.

— И я тоже. Таможенники более бдительны вначале, а к концу досмотра обычно их рвение утихает.

Опустив бинокль, Касатонов взглянул на Катю. Та скорчила гримаску.

— Изменив порядок выгрузки, мы выдадим сами себя, — напомнила Катя.

Ответом Касатонова стало молчание.

Больше Кате ничего не требовалось. Оба они понимали, что «Гармония» — тщательно сбалансированная структура на фундаменте доверия и подозрений.

Но одеяние Будды имело слишком большое значение, чтобы довериться кому угодно. Ли попросили тайком перевезти через две границы стеклянную капсулу, и только. Только Катя и Касатонов знали, что находилось внутри, ибо человек, который смастерил капсулу и поместил внутрь шелк, был уже мертв.

По крайней мере пока все шло по плану Касатонова. Он догадывался, что Ли каким-то образом выведал, что находится в капсуле, точно так же как сам Касатонов узнал о способе перевозки.

— Сколько возни из-за какой-то тряпки, — буркнул Касатонов по-русски.

— Это для тебя тряпка, а для Кодзимуры — сразу и туринская плащаница, и святой Грааль.

— Вздор.

— Не будь на свете дураков, что стало бы с нами? — Пожала плечами Катя.

— Мы бы сдохли или обнищали, а это одно и то же.

Катя рассмеялась.

— Разгрузка началась, — пробормотал Касатонов.

Катя мгновенно обернулась к причалу.

Над головами портальные краны легко, как по маслу, переместились в нужное положение. Мощные автопогрузчики на восьми колесах съезжались к причалу, словно гигантская стальная саранча. По сигналу им предстояло разгрузить судно с головокружительной скоростью.

Катя постучала по стеклу, отделяющему ее от водителя и Тони Ли.

Стекло опустилось. Клубы дыма хлынули в роскошное отделение для пассажиров. С виду невозмутимый Тони Ли уже час курил одну за другой крепкие китайские сигареты.

Катя опустила стекло наружного окна черного «кадиллака».

— Катя! ѕ предостерегающе произнес Касатонов.

— Терпеть не могу китайский табак, — выпалила она по-русски. — Тем более в таком количестве.

С залива в машину ворвался холодный ветер. Расстояние до «Эсмеральды» не превышало сотни ярдов. С места на стоянке грузоперевозочной компании, где стояла машина, корабль был виден по частям, возвышаясь над колоннами аккуратно сложенных разноцветных контейнеров.

— Который из контейнеров наш? — спросила Катя у Ли по-английски.

— Тот, что снаружи, сразу за рубкой.

— Как спрятана капсула?

Ли прокашлялся, опустил стекло со своей стороны и сплюнул.

Катя с трудом сдержала гримасу отвращения. Манеры китайца стали еще более оскорбительными, чем обычно.

— В рисе, — ответил Ли. — В пакете риса «тай бае-мати».

— Неужели это не вызовет подозрений? — удивилась Катя. — Американцы сами экспортируют рис.

Ли усмехнулся.

— «Басмати» — излюбленный сорт американских гурманов. В этом контейнере двести пакетов.

— А капсула? Она тоже там? — спросил Касатонов.

— Да.

— Стекло — хрупкий материал.

— Не волнуйтесь, мистер Касатонов. В своем деле я знаю толк.

— Конечно, — поспешно подхватила Катя. — Вашему тону нет соперников в контрабанде.

Это была не лесть, а чистейшая правда. Ли сдержанно кивнул в знак признательности.

— Но меня больше беспокоит не стекло, а шпионы, — продолжала Катя.

Тони Ли со свистом втянул воздух в щель между передними зубами — признак раздражения.

— Тон «Земля и небо» располагает всецело преданными людьми, — заявил он.

Зная, какое отвращение вызывает у Ли фамильярность, Катя протянула руку и потрепала его по щеке.

— Я не хотела оскорбить вашу организацию, — ласково произнесла она. — Но мы все здесь — взрослые люди. Нам известно, что преданность в нашем ремесле — просто товар, такой же, как остальные.

Ли вновь шумно принялся втягивать ртом воздух.

Улыбнувшись, Катя убрала руку.

Механическая армия погрузчиков ринулась на «Эсмеральду». Послышался скрежет передвигаемых контейнеров и лязг металла. Портальный кран поднял один за другим три голубых контейнера, стоявших перед рубкой, и осторожно опустил их на причал.

Разгрузка палубы затянулась. Первый из четырех разместившихся там голубых контейнеров, под номером 89335, еще болтался на крюке крана, когда над заливом Эллиота послышался рокот темно-синего вертолета. Вертолет сделал круг над «Эсмеральдой», на некоторое время завис в воздухе, а потом снизился над выгруженными контейнерами.

И почти одновременно с улицы за оградой стоянки послышался вой сирен. Три машины промчались мимо изумленных охранников у ворот к причалу.

Машины были того же темно-синего цвета, что и вертолет. Визжа тормозами и завывая сиренами, они лавиро-,вали между погрузчиками и штабелями грузов, устремляясь к голубым контейнерам, только что сгруженным с «Эсмеральды».

Когда машины пронеслись мимо, Катя вжалась в спинку сиденья, словно боясь, что ее заметят. Эмблемы на крыльях машин было невозможно не узнать.

Катю внезапно затрясло.

— Таможенная служба США, — прошептала она. Крановщик начал опускать драгоценный контейнер на землю — прямо в руки таможенников.

Ли наблюдал за этой сценой с полнейшим безразличием. Его водитель вытянулся на переднем сиденье лимузина, надвинув фуражку на лоб. Сейчас жизнь каждого из них зависела от любого случайно сделанного шага.

— В чем дело? — по-английски спросила Катя. Протянув руку, Ли потрепал ее по щеке.

— Как и следовало ожидать, прибыли таможенники, — заявил он.

— Что это значит?

— Сейчас узнаете, — ответил Ли. С этими словами он развернулся и уставился в окно. Касатонов сдвинулся было с места, угрожающе воззрившись на китайца, но Катя остановила своего хладнокровного любовника еле заметным жестом.

— Подожди, — велела она по-русски.

— Если он предал нас… — на том же языке начал Касатонов.

— Да, — прервала Катя, тогда ты убьешь его.

— Как бы не опоздать.

— Для смерти всегда найдется время.

Прищурившись, Касатонов уставился на причал.

Подобно разгрузке судна, рейд таможенников был слаженным и быстрым. С десяток служащих таможни в еиних мундирах, с оружием в руках, выскочили из машин и зашныряли по причалу, обыскивая его.

Подъехало еще несколько машин. В отдельных фургонах прибыли собаки-ищейки с проводниками. Немецкие овчарки рвались с поводков, возбужденные и готовые к привычной работе.