Джейн Кренц - Пылай и сгорай Страница 78

Гордон посмотрел на томик.

— Что ты нашла в том дневнике?

Рейн подкрепилась глотком вина и поставила бокал.

— Отец вводил себе разработанную им формулу.

— Вот черт. — Седые брови Гордона взлетели вверх. — Это кое-что объясняет.

— Именно, — согласился Эндрю.

— Я знаю, что вы все думаете, — произнесла Рейн. — Джадсон Таллентир вел себя, как настоящий сумасшедший ученый.

— Нет, — не согласился Зак. Он отпил вина и отставил бокал. — В Обществе эта честь принадлежит моему предку Сильвестру Джонсу.

Рейн, вздрогнув, взглянула на него:

— Ты называешь основателя «Тайного общества» сумасшедшим ученым?

— Ну, полагаю, формально его бы назвали безумным алхимиком, учитывая, что он жил в конце шестнадцатого столетия. Не думаю, что в те времена употребляли слово «ученый». Хотя это одно и то же. Сильвестр был, бесспорно, выдающейся личностью и, без сомнения, мощным экстрасенсом. Впрочем, нет никакого секрета, по меньшей мере, в кругу семьи Джонсов, что он являлся одержимым параноиком и наверно впал в бред, во всяком случае, на закате жизни.

— Интересная семейная история, — сухо заметил Эндрю.

— Семейное древо пестрит личностями, которых Общество любит называть экзотическими, — добавил Зак. — Но в случае Сильвестра, по-моему, велика вероятность, что некоторые из его причуд усугублялись экспериментами, которые он проводил на себе.

Эндрю нахмурился:

— Сильвестр Джонс изобрел оригинальную версию формулы?

— Наряду с тем, что предположительно считают противоядием, — сказал Зак. — Но в викторианские времена Общество установило точный факт, что противоядие не действует. В конце шестнадцатого века Сильвестр умер в своей лаборатории, ставшей ему могилой. Никто в точности не знает, что убило его, в семье широко распространена версия, что он отравил себя формулой и умер, потому что не сработало противоядие.

Гордон рассеянно погладил Бэтмена и взглянул на Рейн.

— Полагаю, твой отец так рисковал ради своей версии формулы, потому что был убежден, что она сработает.

— Да. — Рейн подняла бокал и пригубила вино. Ей нужно было подкрепиться, прежде чем преступить к следующей части рассказа. — Он также ввел наркотик тете Велле.

Наступила короткая жуткая пауза, пока они все переваривали эти новости.

Эндрю от боли закрыл глаза:

— Возможно, кое-что это проясняет.

— Средство подействовало, — спокойно продолжила Рейн. — Оно заметно усилило психические способности тети и отца. Но папа вскоре понял, что возникли проблемы. Они с тетей с трудом держали в узде свои сверхчувства. В той же степени подверглись воздействию и их нормальные чувства.

— Старая, как мир, проблема нестабильности, — сказал Зак.

— Отец немедленно прекратил все исследования в области усиления формулы и стал работать над противоядием. Он верил, что добивается успехов. Последний год жизни он день и ночь проводил в лаборатории. Он в отчаянии искал способ спасти тетю Веллу и себя.

Эндрю взглянул на нее:

— Он нашел что-нибудь?

— Да, — ответила Рейн. — Он начал давать противоядие тете Велле и принимать сам, хотя это был экспериментальный образец. Курс уколов следовало принимать несколько недель подряд, чтобы проявились результаты и побочные эффекты. Но папа погиб в автомобильной катастрофе до того, как кто-нибудь из них завершил курс лечения. Им оставалось принять еще одну дозу.

Зак замер:

— Так вот почему вы вдвоем пришли в лабораторию в ночь похорон.

Она кивнула.

— Тетя Велла пишет в дневнике, что ей необходимо было сделать последнюю инъекцию противоядия. К тому моменту она поняла, что спала с врагом. Она знала, что когда Уайлдер Джонс найдет лабораторию, он уничтожит там все.

— Она приняла последнюю дозу? — завороженный рассказом, спросил Гордон.

— Да. — Рейн сделала еще глоток вина и отставила бокал. — Я помню ту поездку в лабораторию ночью. Она знала код, чтобы открыть дверь. Когда мы оказались внутри, она усадила меня на стул и дала одну из моих любимых книжек. Про лошадок. Я любила эту книжку, но той ночью меня все отвлекало.

— Ничего удивительного, — заметил Эндрю. — Тебя травмировали похороны отца.

— В лаборатории она ушла в маленькую комнату, где у отца стоял специальный холодильник. — Рейн наблюдала за языками пламени в камине. — Вскоре в дверь ворвались Уайлдер Джонс и его люди и стали крушить все вокруг. Тетя Велла вышла из комнатки с холодильником и схватила меня на руки. Она кричала и визжала на Уайлдера. Следующее, что я помню, мы уже сидели на заднем сидении автомобиля, и нас вез домой один из людей Уайлдера.

— Она приняла последнюю дозу противоядия той ночью, — произнес Зак с задумчивым видом. Он обратился к Эндрю и Гордону. — Сколько времени прошло, прежде чем вы начали замечать признаки, что с ней не все в порядке?

Эндрю и Гордон обменялись взглядами.

— Три, может, четыре месяца спустя, — сообщил Гордон. — Первый приступ длился несколько дней. После него она, казалось, вернулась к нормальному состоянию, во всяком случае, на время.

— Мы думали, худшее позади, — пояснил Эндрю. — Но приступы возвратились и стали происходить с возрастающей с каждым годом частотой.

— Но она жила до последнего месяца. — Зак откинулся на кресле, вытянул ноги и сложил кончики пальцев вместе. — И была бы жива, если бы ее не убили.

— Но она вынуждена была жить в лечебнице, — напомнил ему Гордон.

— Да, но вы описывали, что она была относительно спокойна и мыслила здраво последний год жизни, благодаря препаратам и терапии, прописанными ей Огилви. И мы знаем, что она могла ясно думать в ночь смерти, чтобы оставить послание Рейн.

— И к чему ты все это говоришь? — спросила Рейн.

Зак постучал кончиками пальцев друг о друга.

— Я думаю, несмотря на то, что версия противоядия, созданная твоим отцом, была явно с изъянами, он, должно быть, преодолел несколько существенных технических барьеров.

Она нахмурилась, глядя с недоумением:

— Что ты имеешь в виду?

— Насколько я знаю, — продолжил Зак, — твоя тетя прожила дольше, чем любой, кто принял несколько доз наркотика, а потом был его лишен. В других случаях, насколько мне известно, люди умирали в течение нескольких дней, обычно кончали жизнь самоубийством. Но Велла Таллентир, при всем ее странном поведении, не сошла с ума и не покончила с собой. Поэтому в истории ее случай уникальный.

Несколько минут все обдумывали услышанное.

Спустя какое-то время Рейн заерзала в кресле.

— Ну, в таком случае, тебе, возможно, интересно будет узнать, что той ночью в лаборатории Велла не только приняла последнюю дозу наркотика.