Елена Веселая - Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani Страница 8

До меня внезапно доходит — это спутник Ирины. Значит, я должна пройти еще и через это — вместе с ее другом выбирать для нее подарок. Я так растеряна, что соглашаюсь. Катя смотрит подозрительно и ревниво — приятные мужские голоса звонят нам нечасто. И практически никогда — мне.

— Кто это был? — спрашивает она голосом, в котором чересчур много равнодушия.

— Знакомый, — говорю я. Почему-то таинственность, на которой настаивал спутник Ирины, интригует меня и не позволяет сказать правду.

Мы договариваемся встретиться в «Вертинском» после работы. Само по себе время встречи не слишком подходит для деловых переговоров — магазин закрывается в 10 вечера. Он приходит раньше меня. Его зовут Павел. Пока он читает меню, у меня есть возможность рассмотреть его внимательнее.

Как это я не заметила в первый раз, что у него борода? Уже седоватая, но ухоженная, пожалуй, ему идет. Глаза зеленоватые, чуть навыкате, пальцы тонкие. Похож на парадный портрет Николая II в год трехсотлетия Романовых. У меня по поводу бородатых мужчин есть своя теория. Мне кажется, бороду носят неисправимые эгоисты. Они настолько себя любят и жалеют, что не хотят бриться, чтобы не царапать нежную кожу. Или скрывают слабый подбородок. А скорее всего, и то и другое. В любом случае Ирине повезло — вид у мужчины вполне приличный. Одет дорого, но меня смущает костюм в яркую широкую полоску. Явно пытается стилизоваться под ретро. Хотел быть Великим Гэтсби, а получился Доктор Айболит, неудачно загримированный под Аль Капоне.

Я терпеливо жду, когда Павел выскажется о цели нашей встречи.

— Вы, наверно, недоумеваете, почему я вас пригласил сюда? — говорит он, словно прочитав мои мысли.

— Думаю, у вас есть какие-то специальные пожелания по поводу украшений? Что-нибудь особенное?

— Да. У моей подруги есть несколько старых вещей, доставшихся от бабушки…

«Как же, — думаю я. — Бабушка, наверное, была комиссаром и ходила с наганом на экспроприацию буржуев. Или гуляла с матросиком с «Авроры».

— Мне бы хотелось подарить ей что-нибудь в том же стиле. Сейчас под старину уже мало кто работает, да я и не специалист. Может, вы мне поможете найти мастера?

Я знаю этот тип людей — за неимением собственных корней они готовы либо присосаться к чужим (и тогда шерстят по мировым аукционам), либо их сымитировать (заказав новодел под старину). Павлу нужно второе, хотя я бы посоветовала ему первое. Выйдет дешевле и будет больше соответствовать задаче. О чем я ему и говорю с большевистской прямотой. Скоро как раз начинается сезон ювелирных торгов Christie's и Sotheby's в Европе, где старинных вещей за вполне небольшие деньги всегда много.

Павел заказывает белое вино. Чувствую, вопросы у него накопились, встреча затянется. Так и есть.

— Знаете, даже не знаю, как сказать. Дело в том, что я в молодости мечтал быть ювелиром. Даже узнавал, где учат на ювелира. Но стал врачом.

— Каким, если не секрет?

— Я — гинеколог.

Тогда понятно. Ирине повезло вдвойне.

— Сейчас, когда у меня своя клиника, я решил вернуться к своей мечте. Нарисовал и сделал первую коллекцию. Вы не посмотрите как профессионал?

Я киваю. Он с готовностью лезет в портфель, сразу превращаясь из успешного доктора в мастера-самоучку. На лице — смесь гордости и волнения. Хотелось бы видеть его в момент, когда он нашел внутри какой-нибудь редкий полип — озарено ли его лицо таким же светом?

На столе лежат плоские золотые диски с бриллиантами. Где-то угадывается солнце, где-то крест. Такие вещи любят носить подростки. Только сделаны они должны быть из стали и стоить в базарный день три копейки.

— Я хотел использовать древние славянские символы, — волнуется Павел. — Мне кажется, людям должны быть интересны их корни.

Опять эти корни! Где он славян-то в Москве видел?

— Как вы думаете, можно ли заинтересовать этой коллекцией магазины? Им же, наверно, нужны российские бренды?

Уже и бренд. Собираюсь с мыслями.

— Видите ли, — осторожно начинаю я. — Мне кажется, перед тем, как предлагать коллекцию магазинам, над ней стоит еще поработать. Изучить литературу по ювелирному дизайну. Посмотреть, каково должно быть соотношение качества и цены, чтобы заинтересовать магазины. Вот, например, во сколько вам обошлось изготовление этих вещей?

— Я люблю до всего доходить сам. Книги мне не нужны. А вещи я сначала делал в Эмиратах, но мне не понравилось качество. А потом поехал в Италию. Там сделали лучше, но дорого. Я итальянцев боюсь — вдруг они украдут мои идеи?

Господи, там и идей-то нет, если, конечно, не допустить, что Павел придумал форму круга. Итальянцы воруют, а мы тут круги изобретаем.

— Но вы согласитесь со мной еще встретиться? — вдруг говорит он.

— С какой целью?

— Может, я смогу быть вам чем-нибудь полезен?

«У меня бриллиантов пропало на 25 тысяч», — хочу сказать я, вспомнив, как Ирина высказалась по поводу того, что я вряд ли смогу оказать ей материальную помощь. Сейчас ситуация столь же гипотетическая, хотя и обратная.

Вместо этого я прощаюсь.

— Но я могу хотя бы узнать ваш мобильный телефон?

— А у меня его нет. Забыла в случайной машине.

— Ну, вот видите. Значит, я могу быть вам чем-то полезен.

— Да я даже номера ее не помню!

— Дайте мне все-таки ваш телефон. Что-нибудь придумаем.

Павел столь немногословен, что остается лишь предположить, что за его скупыми фразами гнездятся большие страсти, подкрепленные большими возможностями. Я прощаюсь, гордо, как мне хотелось бы верить, отказываюсь от предложения подвезти меня домой и ухожу.

Итог дня: телефона нет, драгоценности не найдены. Нужно искать деньги в долг. Встреченный симпатичный мужчина — один. Положительных эмоций в связи с тем, что он друг моей злейшей врагини — ноль.

Нужно обсудить все это с Леной.

10 января, вторник

— Не понимаю, чего ему от меня надо?

— Да то же, что и всем остальным. Ты не урод, остроумна, занятна, умеешь слушать. Идеальный вариант для самовлюбленного мужчины. Ты что думаешь, они нами интересуются? У них бесконечный роман с самими собой. Они лишь ищут зеркало, которое им льстит. Знаешь, как в некоторых магазинах — зеркала чуть-чуть вытягивают, немного худят. Никому от этого никакого вреда — только продажи повышаются.

— Но у него же есть Ирина. Полная мне противоположность…

— Ну, не скажи. Это тебе сейчас так кажется. А когда-то дружили, было много общего.

— Да я бы застрелилась, если бы у меня было сейчас такое выражение лица, как у нее. Она же считает, что мир придуман для ее удобства, а люди рождаются, чтобы ей угождать.