Генри Денкер - Создатель звезд Страница 8

Голос Болдинга прозвучал осторожно.

Берта, поднявшая трубку второго аппарата, закрыла микрофон рукой и сказала:

— Я произнесла по буквам!

Но Коун успокоил ее, махнув рукой, и заговорил, обращаясь к Болдингу:

— Коун… К-о-у-н, мистер Болдинг. Я звонил, чтобы спросить, не согласитесь ли вы с женой стать моими гостями на завтрашнем обеде.

— Мне передали. Но я не понял…

— Что тут понимать, мистер Болдинг? Хороший обед в приятной обстановке.

Затем Коун небрежно добавил:

— И, вероятно, вы сможете взглянуть на новые таланты, которые вы захотите представить кому-то из ваших клиентов. В частности, клиенту, которого вы захотите вовлечь в радиобизнес.

— Да, да, конечно. Заботясь о клиентах, мы должны использовать все возможности, — заявил Болдинг. — Тем более в такое время.

— Отлично! — радостно произнес Доктор.

Потом он добавил:

— Не забудьте, мы также ждем миссис Болдинг.

— Конечно! — отозвался Болдинг. — Значит, завтра вечером в «Лейк Шор Рум».

— В семь часов! — закрепил договоренность Коун.

Приехав вечером следующего дня в «Лейк Шор Рум», мистер Болдинг к своему удивлению обнаружил, что он был не единственным приглашенным. Маленький человек, представившийся как Доктор Коун, поздоровался с мистером Болдингом и отвел его к столу, за которым сидели со своими женами управляющие четырех других рекламных агентств. Обед прошел непринужденно, но скучновато — ни один из управляющих не желал выдавать своего любопытства и неосведомленности.

Когда подали кофе, началось шоу. В нем участвовал молодой человек из Йейла, создавший, как некогда Доктор Коун, музыкальный ансамбль, с помощью которого он оплачивал свое обучение.

Ронни Дейл и его музыканты играли в гостиничных ресторанах. Узнав о нем, маленький Доктор дважды посетил «Лейк Шор Рум». После первого посещения он пожелал укрепиться в своем мнении и взял с собой Берту.

Да, он не ошибся. Высокий, стройный, скромный молодой человек из Йейла, обладавший гортанным голосом, действительно нравился женщинам. Сам Доктор предпочитал более мощные голоса, более яркие таланты. Но этот молодой человек явно вызывал симпатию у женщин. «Как он может не нравиться? — сказала Берта. — Славный, хорошенький юноша. К тому же из колледжа».

Доктор уже понимал, что нельзя руководствоваться только личными вкусами. Пока другие агенты смотрели и слушали исполнителя, Доктор наблюдал за аудиторией. Юноша нравится женщинам — для Ирвина Коуна этого было достаточно.

Эффект оказался именно таким, на какой надеялся Доктор. Управляющие получили удовольствие от выступления Ронни, но не испытали большого потрясения. Но их жены затаили дыхание. Они смотрели только на молодого певца с гортанным голосом, забыв обо всем остальном.

Доктор прошептал, наклонившись к мужчинам:

— Господа, именно это мы называем феноменом. Вы не понимаете этого. Я не понимаю этого. Но факт налицо.

Коун указал на жен.

— Сегодня, — продолжил он, — я задам вам только один вопрос. Кто покупает товары ваших клиентов? Мужчины или женщины? Подумайте об этом. Между прочим, я представляю интересы этого юноши. На эксклюзивной основе!

Сказав это, он поднялся из-за стола, оплатил общий счет и исчез.

До середины следующего дня все мужчины, присутствовавшие на обеде, позвонили Доктору в офис. Берта, исполняя указания шефа, снимала трубку и обещала, что Доктор Коун позвонит, когда вернется. Все это время Коун сидел за своим столом. После пятого звонка он попросил Берту соединить его с Ронни Дейлом, который жил в гостинице. Телефонистка заявила, что Ронни нельзя беспокоить так рано после ночного выступления. Доктор взял вторую трубку и решительно произнес:

— Оператор! Послушайте меня! Если вы не хотите отнять у парня величайший шанс в жизни, разбудите его! Немедленно!

Он знал, что материнский инстинкт, заставлявший ее защищать юношу, вынудит телефонистку разбудить его. Так и произошло.

Через час Доктор познакомился с Ронни Дейлом. За завтраком Коун описал Ронни его будущую карьеру, связанную с радио и, возможно, даже кинематографом. Не отходя от стола, Доктор подписал с Ронни Дейлом эксклюзивный контракт и стал его агентом.

Вооружившись подобным образом, Коун вернулся в свой офис и начал звонить людям, с которыми он не стал разговаривать утром.

Спустя два часа Ирвин Коун сидел в офисе Дональда Болдинга. Положив ноги на огромный стол из красного дерева, Болдинг заявил:

— Честно говоря, я этого не понимаю. Но вчера вечером и утром за завтраком моя жена говорила только о Ронни Дейле. Об этом юноше. На мой взгляд, он выглядит комично. Без микрофона его никто бы не услышал.

Коун кивал, слушая Болдинга.

— Если бы так реагировала только моя жена… Она сказала, что в дамской комнате остальные женщины не могли говорить ни о чем другом…

— Этот мальчик обладает властью над женщинами. Он вызывает у них вагинальные сокращения. Женщины испытывают их во время оргазма.

Болдинга покоробила аналогия, показавшаяся ему грубой, но Доктор не испугался этого.

— Этот юноша вызывает вагинальные сокращения у девушек, еще не испытывавших оргазма, и у пожилых женщин, уже забывших о нем. Слушая Ронни Дейла достаточно долго, они будут кончать прямо в креслах.

Коун замолчал.

— Он также сможет продавать им любой товар ваших клиентов. Воздействуя на их вагинальные рецепторы. Назовем вещи своими именами: этот юноша способен схватить любую женщину за матку!

Доктор выдержал паузу, позволяя своим словам проникнуть в сознание собеседника.

— Мне только что звонили четверо ваших конкурентов. Я воздержусь от разговора с ними. Дам вам время выбрать серьезного клиента и встретиться с ним. Пусть это будет рекламодатель, продающий свою продукцию женщинам!

Болдинг задумчиво поджал губы, затем произнес:

— Клиент, о котором я думаю, принадлежит к епископальной церкви. Он требует, чтобы наша реклама была нравственной. Не обязательно честной, но непременно нравственной. Поэтому не стоит говорить при нем о вагинальных сокращениях… и матке… верно?

— Да… если он ухватит суть! — сказал Коун.

Болдинг протянул руку к телефону.

Спонсор оказался мужчиной лет семидесяти, одетым в строгий серый костюм. От старика пахло ромом, изготовленным из лаврового дерева. Непоколебимый приверженец епископальной церкви казался не то глухим, не то абсолютно безучастным. Слушая Коуна, он смотрел в окно на хмурый зимний город. Коун продолжал представлять своего клиента, замечая ободряющие жесты Болдинга. Когда Коун замолчал, старик не отвел взгляда от окна. Затем он повернулся, но не к Коуну, а к Болдингу.