Галимов Брячеслав - Заговор Елизаветы против ее сестры Марии Тюдор Страница 8

Среди зрителей раздался лёгкий шум – они посматривали на королеву: всем было известно, что Мария не любит фривольные сцены. Однако королева ничем не выказала недовольства, и представление продолжалось.

Артемида забыла про погубленного Актеона, найдя отраду в компании Каллисто. Протрубил охотничий рожок, Артемида поднялась и сказала:

Пора мне в чащу отправляться,Мне долг идти туда велит.С тобою трудно расставаться,И сердце от тоски болит.

Клянись, что ты не позабудешьМеня и верности обет.Ничьей отныне ты не будешь,Чужой любви ответишь «нет»!

Каллисто поклялась:

Клянусь, что я не позабудуТебя и верности обет.Ничьей отныне я не буду,Чужой любви отвечу «нет».

Артемида ушла. Как только она скрылась, появился Зевс – его играл всё тот же Джероним, который раньше играл роль Актеона. Публика вновь принялась аплодировать ему; Джероним покрасовался в своём божественном одеянии, картинно застыв на сцене, а затем, как и в первое своё появление, стал беспечно расхаживать по площадке, совершенно не замечая, что в священной роще Артемиды кто-то есть. Потом он опять охнул и закрылся руками, словно ослеплённый, – он увидел нимфу Каллисто. Приблизившись к ней, Зевс начал ухаживания со всяческими ужимками, вызывающими одобрительный смех в публике. Каллисто не поддавалась и ещё раз произнесла:

Клянусь, что я не позабудуБогине верности обет.Ничьей отныне я не буду,Чужой любви отвечу «нет».

Зевс сокрушенно развёл руками, задумался, а затем вдруг стукнул себя по лбу и расхохотался. Он побежал в балаганчик и через минуту вышел уже в платье Артемиды. Подойдя к Каллисто, он обнял её за талию; не заподозрившая подвоха нимфа не отвергла его нежностей. Через некоторое время ударили литавры, и голос за сценой возвестил: «Свершилось!». Зевс тут же исчез, и появилась настоящая Артемида. Каллисто зарыдала; Артемида сразу же поняла, что случилось. Вновь загрохотали литавры, и Артемида вне себя от гнева закричала:

Как смела ты обет нарушить,Мое доверье обмануть,

Снова ударили литавры. Артемида схватила бархатное покрывало со скамьи и набросила его на Каллисто. Когда покрывало было снято, Каллисто оказалась в медвежьей шкуре. Зрители захлопали в восторге от этого превращения.

Артемида протрубила в охотничий рожок. Из балаганчика выбежали актёры, которые в первой части пьесы играли нимф, а сейчас изображали собак и одеты были соответственно. Они со всех сторон накинулись на медведицу; она жалобно завыла. Момент был драматичный, напряжённый, – но тут запели трубы, и появился Зевс. Он мощной дланью отогнал собак, а после поднял бархатное покрывало и вновь набросил его на Каллисто. Вдруг поднялся дым; когда он рассеялся, Зевс указал на небеса. Зрители повернулись и увидели Большую Медведицу на ночном небе. Артемида на сцене пала на колени; флейта, лютня и трубы исполнили торжественный гимн.

На сцену вышел актёр, который возвещал начало пьесы, и прочитал финальные строки:

Вы посмотрели представленье,Мы просим строго не судитьАктёров наших исполненье:Хотели вам мы угодить!

Королева вежливо похлопала, восторгу зрителей не было предела, аплодисменты долго не смолкали; уставшие, но довольные артисты несколько раз выходили на поклон.

После окончания пьесы придворные стали готовиться к возвращению в Лондон. Сэр Роберт Дадли поклонился королеве и собирался уже уйти, но она сказала ему:

– Милорд, вы приятный собеседник. Мы надеемся видеть вас при своём дворе и дальше.

– Не беспокойтесь, ваше величество, – ответил как из-под земли выросший сэр Стивен. – Мы это устроим.

Каждая из жён короля Генриха внесла свой вклад в обстановку королевского дворца. Королева Екатерина Арагонская любила старый готический стиль, леди Анна Болейн – изящный, в духе античности; леди Джейн Сеймур успела оставить немного вещей, незатейливых и безыскусных; Анна Клевская привнесла немецкую добротность; леди Екатерина Говард прибавила легкомыслия; наконец, леди Екатерина Парр вернулась к английской обстановке, простой и удобной. При недолго правившем юном короле Эдуарде в королевском дворце всё перемешалось: часть мебели, гобеленов, картин, ваз, оружия и разных безделушек была безвозвратно потеряна, остальное стояло в полном беспорядке, – так что рядом с тяжёлым готическим креслом можно было увидеть хрупкий воздушный стул итальянской работы, а возле старинного гобелена с рыцарями и святыми висела современная шпалера с пасторалью и игривыми ангелочками.

Королева Мария совершенно не заботилась о дворцовом интерьере; она лишь приказала убрать из своих покоев картины со слишком вольными сюжетами, а на остальное не обращала внимания. В результате интерьер комнат часто не соответствовал их предназначению, – так, в укромных закутках, которые использовались придворными дамами и кавалерами для любовных свиданий, находились большие настенные распятия с латинской надписью, призывающей помнить о смерти, а в залах, предназначенных для государственных собраний, на стенах обнимались обнажённые герои языческих мифов. Привыкшие к этому чиновники равнодушно скользили взглядом по картинам, на которых божественный Вертумон обольщал прекрасную садовницу Помону, грозный подземный царь Плутон похищал юную красавицу Прозерпину, а козлоногий дух лесов Пан гнался за прелестной нимфой Сирингой.

В одной из таких комнат собирался Королевский Совет, возглавляемый сэром Стивеном: этот Совет определял главные направления политики Англии.

– Прежде всего, джентльмены, – сказал сэр Стивен, оглядев присутствующих и мельком посмотрев на Плутона, похищающего Прозерпину, – разрешите сообщить вам, что вчера на королевской охоте её величеству был представлен сэр Роберт Дадли.

– Сын казнённых заговорщиков? Тот самый Роберт Дадли? – послышались изумлённые возгласы.

– Да, Роберт Дадли, – кивнул сэр Стивен.

– Но зачем? Зачем вы это сделали, милорд?

– Давайте послушаем его преосвященство епископа Эдмунда. Вам всем известно, что помимо руководства Советом по делам церкви, он следит за обеспечением порядка в государстве. Кто же, как не он, сможет обстоятельно ответить на ваши вопросы? Прошу вас, ваше преосвященство, – сказал сэр Стивен.

– Джентльмены, – начал епископ Эдмунд, – вам известно, как нелегко идёт процесс возвращения нашей страны к прежним порядкам. Как человек, непосредственно занимающийся этими вопросами, и как лицо, ответственное за обеспечение государственной безопасности, я могу сообщить, что мы встретили на своём пути немало трудностей. К сожалению, правление короля Генриха способствовало повсеместному утверждению нового образа жизни в Англии, – главным образом, конфискация имущества монастырей и земельная реформа оказались очень привлекательными.