Тебя любить - Татьяна Алхимова Страница 9

— Да не смогу я успокоиться, пока не узнаю, что произошло. Я звонила тебе, сотню раз, наверное… Мне было так жутко… Ник! — мне внезапно стало совсем плохо, руки и ноги обессилели, горечь поднялась откуда-то из живота, от чего лицо моё искривилось и поток слез хлынул наружу.

— Ну-ну, всё нормально… — священник обнял меня и зашептал оправдательно и спокойно, — надо было предупредить тебя, чтобы ты не пугалась… Иван вернулся, но случилось непредвиденное, повздорил он с бывшими товарищами. Нам пришлось обороняться, Ваня пострадал немного. Поэтому я тут всё бросил и повез его к доктору. Но сейчас уже всё хорошо…

— Это его кровь в ванной, да? — продолжала всхлипывать я. Сказанное Ником как-то не укладывалось в голове, звучало неправдоподобно. — А пистолет, откуда он? Зачем священнику оружие?

— И кровь его, и пистолет мой…

— Зачем, Ник?

— Для безопасности… Никогда не знаешь, в какой момент может нагрянуть прошлое…

Я отстранилась от священника и посмотрела в его лицо: сожаление считывалось крайне точно, сожаление и раскаяние. Что же он сделал сегодня и что совершал в прошлом? Убивал людей?

— Я хочу, чтобы ты был со мной честен, Ник… Разве после всего этого смогу я спокойно оставаться здесь?

— Ничего больше не случится, обещаю.

Глава 7. Оправдание

Смутно помню продолжение этой ночи. Ник отвел меня в комнату и уложил в постель. Почти до самого утра я слышала сквозь непонятную туманную дрему, как он убирался в квартире, мыл пол, оттирал ванную. Ближе к утру звонил телефон, Ник тихо разговаривал с кем-то, я не могла разобрать слов. Уснуть так и не вышло, стоило закрыть глаза, как снова и снова я видела окровавленную ванную. В голову лезли ужасные мысли, от чего-то я перестала видеть Ника добрым и светлым человеком, которым представляла до этого. Нет, я понимала, что он раскаивается в том, что сделал, но… И что он сделал? Может быть, служба в церкви это своего рода оправдание и замаливание грехов? Тогда зачем продолжать грешить? Ради защиты друга? Неужели не было других способов?

Утром я собралась с силами и написала руководству, чтобы они отправили документы о моем увольнении на почту. Никакого желания ехать через весь город после такой страшной ночи у меня не было.

Ник сидел на кухне и курил, перед ним на столе стояла нетронутая кружка кофе. Я молча прошла к столу и опустилась на свой стул, как раз напротив священника. Наверняка выгляжу как зомби, а может и того хуже. Голова раскалывается, мне трудно фокусировать взгляд, руки плохо слушаются. Такое со мной впервые, обычно после бессонных ночей у меня ещё есть силы что-то делать, но сегодня не тот случай. Пожалуй, слишком велико нервное потрясение, да и эти мысли… Ник поднял на меня полные сожаления глаза. Не понимаю, о чем он жалеет? О том, что сделал (если сделал), или о том, что я стала невольной свидетельницей части того ужаса, что тут произошел ночью. Он уже приготовился что-то сказать, как в дверь позвонили. Я непроизвольно дернулась, сердце бешено заколотилось, готовое не то, что выпрыгнуть из груди, а вырваться из неё и сбежать.

Священник спокойно положил сигарету на край пепельницы и вышел в коридор. Я услышала, как он открыл дверь и поздоровался. Ему ответили два мужских голоса, а затем раздались шаги. В кухню вместе с Ником зашли двое полицейских, у меня внутри всё сжалось при их виде. Если и была какая-то призрачная надежда на то, что мне всё почудилось, то сейчас она точно пропала.

— Здравствуйте! — громко поздоровался высокий мужчины лет сорока с небольшим выпирающим животом, судя по всему, более старший по званию. — Майор Иванченко.

— Располагайтесь, — жестом указав на стулья, произнес Ник. У меня не хватило сил произнести ни слова, и я просто молча кивнула.

Полицейские уселись за стол, майор кивнул своему коллеге — молодому парню с яркими голубыми глазами, и тот положил на стол папку, раскрыл её и приготовился делать пометки. Ник вернулся на своё место, покрутил в руках догоревшую сигарету и потянулся за следующей.

— Вчера, поздним вечером, а если быть точным в 23–25 нам поступил звонок о выстрелах, доносящихся из вашей квартиры. Наряд выехал по адресу, но в квартире было пусто, хотя свет горел. Конечно, ваши соседи могли ошибиться, но мы обязаны проверить. У нас есть к вам несколько вопросов, — начал майор, внимательным, недобрым взглядом, рассматривая Ника.

— Задавайте, — твердо ответил Ник. Я приготовилась слушать.

— Мы знаем, что договор аренды квартиры оформлен на вас, но проживаете вы втроем. Так говорят соседи, верно?

— Верно. Нам с друзьями так удобнее, меньше бумажной волокиты, — Ник был невозмутим. Неужели ему не страшно?

— Хорошо. Кто был здесь вчера вечером?

— Только я и мой товарищ, Иван.

— А девушка? — майор кивнул на меня.

— Она была на работе.

— Вы можете это подтвердить? — майор посмотрел на меня так строго, что я почувствовала себя виноватой во всех преступлениях сразу.

— Мой руководитель может, — еле выдавила я из себя. Никак не могу унять дрожь в руках и голосе, перед глазами всё плывет. Ник поднялся, налил стакан воды и поставил передо мной.

— Извините, но Гата практически не спала, слишком поздно вернулась с работы. Отвечать на ваши вопросы буду я, — Ник сделался ещё более серьезным.

— Кто может подтвердить, что вы здесь были вдвоём с вашим товарищем? — продолжал давить майор.

— Никто. Либо камеры наблюдения в подъезде, — священник выпустил облако дыма и отпил уже наверняка остывший кофе.

— Камеры не работают со вчерашнего утра. Мы уже проверили. Значит, никто не может подтвердить, что вы были тут одни. А где ваш товарищ?

— Уехал ночью, ещё до возвращения Гаты. Геодезисты, знаете ли, редко подолгу бывают дома, — мне показалось, или Ник готов был ухмыльнуться, но едва сдержался.

— Уважаемый, мы знаем о вас достаточно много. Не стоит играть с нами в эти игры, — раздраженно бросил майор, и откинулся на спинку стула. — У вас есть разрешение на оружие, но при этом вы ничего не покупали из огнестрела. Вы служите в церкви, имеете гражданство другой страны, несмотря на то, что уже давно живете в России. Что вы скрываете?

— Ничего, — тут Ник всё же не выдержал и улыбнулся. Не так, как всегда, а с чувством хищника, загнавшего жертву в угол.

— Я могу получить ордер на обыск. Интересно, что я смогу найти здесь,