Рэйчел, моя милая Рэйчел - Samantha Parker Страница 9

— А ты вкусно готовишь, — похвалил меня Паркер, объедаясь моими блинчиками — а я вот совсем не умею.

— А тебе и не надо, хотя… — я запнулась, — сомневаюсь, что ты когда-нибудь созреешь для семейной жизни, а твои шлюхи вряд ли будут тебе готовить, — беззаботно сказала я, откусывая блинчик.

— Может, и будут, вот найду себе такую, которая будет, а ты будешь мне завидовать!

— Я буду завидовать тому, что ты настолько одинок, что тебе даже шлюха готовит? Ха-ха, ты смешон.

— Я не одинок, у меня просто такой образ жизни. И мне он нравится. Я пью дорогой виски, шляюсь по барам, знакомлюсь с девушками, весь вечер слушаю от них, что они не такие, что они редко куда-то выбираются и с кем-то знакомятся и, слушая это все, слежу за тем, чтобы ее бокал не был пуст. А когда он все же становится пуст, мы идем к ней домой, “смотреть фильм”… Я независимый человек, мне никто не указ. И да, если бы у меня была девушка, я бы сейчас сидел дома, читал газетку, а ты ехала сама в Санта Монику. Но, я ни за что не променяю свою молодость на просиживание штанов дома, я лучше буду колесить с соседкой по миру, ища ее отца — убийцу, это куда интересней.

— Вот это речь, вау просто! Ну что ж, мой вольный друг, поднимай свою вольную задницу и иди заводи машину.

— А почему на моей?

— Мой завтрак, твоя машина, — невинно улыбнулась я и отвернулась мыть посуду.

— Ну хорошо, тогда предоставляю тебе право выбора.

— В смысле?

— На какой машине поедем.

— У тебя их что, две?

— Пять, — спокойно произнес он.

— Не смешно, — и я снова отвернулась к раковине.

— Ладно, тогда поедем на импале, она моя любимая.

— Ага, как скажешь… Ну что, показывай свои машины, — сказала я, домыв посуду. Мы подошли к его дому, и когда он открыл свой большой гараж, то перед моими глазами оказались кадиллак, порше, феррари, лексус и конечно же, шевроле импала.

— И скажи мне, почему из всех этих красоток мы едем на импале? — спокойно спросила я.

— Потому что она, моя любимая, 67 года, красотка, — восхищался он, проводя по ней рукой.

— А я бы и на кадиллаке не прочь прокатиться.

— Поздно, детка, у тебя было право выбора.

Я недовольно скривилась.

— А на кадиллаке я тебя еще покатаю, — сказал он, открывая мне дверцу шевроле. Впереди было долгих шестнадцать часов дороги, в одной машине с Паркером Грином.

— Эй эй, а наушники тебе зачем? — спросил он, увидев, что я достала наушники.

— Послушаю музыку, нам как — никак шестнадцать часов ехать.

— Ты как бы не одна едешь — это раз, два — в машине есть радио и три — мы будем говорить, все время говорить, — подчеркнул он и выбросил мои наушники. Моя челюсть отпала, а он прикрыл ее пальцем.

— Жди нас, Калифорния, — он потер руки, будто что — то замышлял и тронулся с места…

Всю дорогу он и вправду говорил без умолку, что у меня уже голова разболелась. Он рассказывал мне про машины, про музыку, про какие-то его любимые штаны, которые он так любил в детстве и, к сожалению, вырос из них, он нес столько бреда, что я уже его не слушала, а дремала.

— Не спать, — стукнул он меня по носу, — я тебе еще не рассказал историю про сливовое варенье, это так смешно… — смеялся он, но я его остановила.

— Паркер хватит! Это не смешно, я хочу спать, у меня уже голова от твоих рассказов болит…

— Но ты же сама хотела узнать обо мне побольше.

— Да, но не начиная с незапамятных времен, когда ты еще в подгузниках ходил.

— Хорошо, тогда задавай вопросы, что тебя интересует.

— Спасибо, уже меня не интересует ничего.

— Как хочешь. Тут в пару милях есть мотель, остановимся в нем, уже, итак, 7 часов едем.

— Давно пора бы, я очень устала. Мы подъехали к дряхлому мотельчику, который стоял один у дороги, а на много миль не было ни одного заведения. Зайдя внутрь, нас встретил не очень — то приятный запах.

— Бог мой, может, в машине переночуем? — шепотом спросила я Паркера и прижалась ближе к нему. Нажав на звонок, к нам вышел медленной походкой толстяк, в очень грязной футболке и от его запаха я чуть не потеряла сознание. Он криво улыбнулся нам и показал свои желтые зубы, передних двух у него почему-то не хватало…

— Вам номерок, красавица? — прошепелявил он, обращаясь ко мне, будто не замечая Паркера.

— Да. «И что у вас тут так воняет?» — не стесняясь спросила я, после чего Паркер пихнул меня в бок.

— А, это мусор больше месяца не забирали, а мы туда еще и крыс дохлых бросаем, сами понимаете, — спокойно объяснял мне беззубый, — А вы я смотрю чистюля, от вас приятно пахнет, — сказал он и снова показал свои зубы. Так сколько вам номеров?

— Дв…

— Один, — перебил меня Паркер и мило улыбнулся мужику.

— Вот, — он просунул нам ключ, — берите для новобрачных, он самый чистый, сомневаюсь, что к нам вдруг заявятся новобрачные.

— Ну и зачем нам номер для новобрачных? — шепотом спросила я Паркера, поднимаясь по скрипящим ступенькам, — ты ведь понимаешь, что там одна кровать?

— О боги, Рэйч, ты что совсем тупая? Ты в мотеле, где вокруг на много, много миль нет никого! Тебе делал комплименты немытый толстяк, а ты собираешься спать одна в номере, от которого у него точно есть ключ? А я, и в ванной поспать могу, — сказал он, закрывая на замок наш номер.

— И это самый чистый номер?! — возмутилась я.

— Ты в самой глуши, где-то под Альбукерке, чего ты ожидала? Пятизвездочный отель с джакузи в номере?

— Эх, а от джакузи я бы сейчас не отказалась, — мечтательно вздохнула я, — хорошо, хоть душ есть. О боже, Паркер, ты спишь со мной! — крикнула ему я, заглянув в ванную…

— Ты, похоже, увидела ванную? Я — то боялся, что ты все равно заставишь меня в ней спать.

— Я бы заставила, но мне ещё девять часов ехать с тобой, а если зараза, которую ты подцепишь в этой ванной, перейдет ко мне, я этого не переживу.

— Да, да, я там того нахватаюсь, — соглашался он, лишь бы я не передумала. — я схожу куплю что нибудь поесть, — сказал он и собрался уходить.

— Ты спишь в ванной.

— Что? Почему?! — возмутился