Красная линия метро - Евменов Владимир Страница 9

Его глаза недобро блеснули, а верхняя губа хищно подобралась.

Теперь мать выглядела растерянной.

— Да как же так-то?.. — только и смогла произнести она.

— А вот так.

Лысый вытащил из кармана паспорт, развернул его на первой страничке и, сунув матери под нос, рявкнул:

— Читай, дура!

Глаза матери забегали по строчкам.

— Сергей Николаевич… — пролепетала она и закашлялась, видимо, подавившись собственной слюной.

Прочистив горло, Юцевич боязливо посмотрела на лысого и, кивнув на Сашку, осторожно произнесла:

— Сережа, познакомься, это твой сы… — она прервалась, и испуганно уточнила: — Это мой сын Сашка. Ему уже восемь…

Подняв руку вверх, гость прервал речь матери. Он закатил глаза вверх, зашевелил губами и, что-то подсчитывав в уме, значительно подобревшим взглядом взглянул на мальчишку.

— Ну, здравствуй, Сашка. А я папкин брат двоюродный, дядя Сережа. С сегодняшнего дня буду тебе за отца. И жить я буду с вами. Если будешь послушным хлопцем — мы с тобой поладим. Но, учти, если что не, по-моему, сделаешь…

Он легонько взял двумя пальцами Сашку за ухо, чуть потянул вверх и, ухмыляясь и растягивая слова, пропел:

— Сашко, за ушко, да на солнышко…

Испуганный мальчишка не мог произнести ни слова.

— Молчишь? Это правильно. Будем считать, ты меня понял. А теперь, малек, брысь отсюда! Нам с мамкой надо посидеть, покалякать о том о сем….

Лысый сальным взглядом поглядел на мать, а та, разомлев от намека, совершила и вовсе немыслимое для нее дело. Она покорно опустила глаза и раскраснелась, словно провинившаяся школьница в кабинете директора. Приняв это как должное, новоиспеченный глава семьи по-хозяйски сбросил свои стоптанные запыленные туфли посреди прихожей и деловито прошагал на кухню. Он поставил старенький дорожный чемоданчик на кухонный стул, раскрыл его и вытащил оттуда нехитрые гостинцы: две бутылки водки, банку консервов «Бычки в томатном соусе», колечко «Краковской» колбасы и плитку молочного шоколада, которую, немного поколебавшись, вручил Сашке.

— Лидка, разбирай закуску! Будем встречу отмечать и мое…

Он осекся, как-то странно покосился по сторонам. Подойдя к настежь распахнутому окну, он закрыл его и зачем-то защелкнул на шпингалет.

— Возвращение, короче, праздновать будем, — добавил он негромко и, строго зыркнув на Сашку, угрожающе цыкнул: — Ты почему еще здесь стоишь? А ну, мелкота, брысь к себе в комнату!

Испуганный мальчишка пулей выскочил в коридор. Правда, убегать в спальню Сашка не стал, а, прижавшись к стене, затаился. Отсюда ему было хорошо слышно, как мать, чуть замявшись, извиняющимся голосом пролепетала:

— Ва… Ой!.. Сережь, так я это… не могу… Я в завязке уж как неделю…

Раздался грохот удара кулаком по столу. Испугавшись за мать, Сашка тихонько выглянул из-за угла.

Он видел, как побагровевший от злости гость угрожающе наклонился над ней и, слегка шлепнув ее пальцами по затылку, взревел как раненый зверь:

— Ты че щас сказала?!..

Та же в страхе лишь отпрянула в сторону и прижалась к стене рядом с мойкой.

— Сереж, только не это… не надо, не начинай… — испуганно затараторила она. — Сашка ведь все слышит. Давай по-хорошему, как раньше. Не сердись на меня, я сделаю все, как ты скажешь. Любую прихоть, любое пожелание, что хочешь, только сына не пугай.

Видимо, ощутив на себе взгляд, лысый резко повернул голову в сторону двери и уставился на побледневшего Сашку. Тот был ни жив, ни мертв.

Сменив гнев на милость, мужчина криво ухмыльнулся практически беззубым ртом и миролюбиво заключил:

— Запомни, сынок, бабы любят, когда ими командуют. Это мой первый тебе урок. Заруби себе на носу, что я тебе сказал. Понял?

— Понял, — едва слышно, одними губами прошептал Сашка.

— Молодец, — похвалил он мальчишку. — Весь в меня пойдешь, в Колкинскую породу. Мы, Колкины, всегда хваткими были, — и, строго взглянув на мать, скомандовал: — А ты, Лидка, чего стоишь как статуя? Почему стол до сих пор не накрыт?!.. А ну беги за рюмками, а то щас зашумлю по-настоящему!..

Подскочив как ужаленная, Юцевич выскочила из кухни и помчалась в зал, к серванту с посудой. То были сервизы и наборы посуды, подаренные им с отцом еще на свадьбу. Доставала она их оттуда исключительно по большим праздникам. Даже в периоды длительных запоев мать никогда не позволяла собутыльникам ничего оттуда брать.

Мужчина уселся за стол и достал из кармана пачку сигарет «Астра».

— На-ка, Сашко, отведай моих любимых Погар. Кури, не бойся. Ты мужиком расти собрался али бабишкой какой, на передок слабой?

Он подмигнул, с хитрецой поглядывая на растерявшегося мальчишку.

— Конечно, мужиком… — промямлил Сашка, с интересом вертя в руках сигарету без фильтра.

Все дело было в том, что сбитый с толку пацан совершенно не знал с какой стороны ее нужно засовывать в рот. Помявшись еще немного и сообразив, что это не имеет большого значения, он осторожно сжал ее губами с одного конца.

— Молодца, — одобрил Колкин-старший и чиркнул спичкой о коробок.

Через час пьяные вдрызг супруги, не придумав ничего лучше, устроили безудержный разврат прямо на кухонном столе. А бедный Сашка, ведомый детским любопытством, затаив дыхание, подсматривал за ними в щелку неприкрытой до конца кухонной двери.

Все, что вытворяли тогда взрослые, было ему в диковинку: очень страшно, но интересно. Однако больше всего его поразило другое. Несмотря на все унижения, что испытывала в эти минуты его мать, выглядела она на удивление… счастливой.

«Женщины любят, когда ими командуют», — повторил он про себя первый отцовский урок.

Глава 5

Расположившись на водительском сиденье, Колкин-младший — а Александр, после трагической смерти матери, взял себе фамилию отца, — с огромным удовольствием жевал двойной гамбургер из ближайшего Макдональдса. Не теряя времени даром, он решил немного подкрепиться, совместив, так сказать, приятное с полезным. Сколько придется сидеть в засаде, он не знал.

Несчастная Катюша, так и не придя в себя полностью после произошедшего с ней в субботу кошмара, не придумав ничего лучшего, отправилась после трудового дня лечить расшатанные нервы бесцельным шатанием по магазинам. Осторожный маньяк решил вслед за ней пока не идти, хотя и горел огромным желанием это сделать. Вместо этого Александр занял выжидательную позицию в автомобиле на парковке.

Он отлично знал, что вход в «Мегу», ее коридоры и торговые залы на всех этажах, все кафешки, бары и даже технические помещения — все просматривалось камерами наблюдения службы охраны. Следовательно, если бы Катя обнаружила слежку, то, изъяв записи с камер, сотрудникам уголовного розыска не составило бы большого труда быстро его вычислить со всеми вытекающими последствиями. Особенно учитывая столь яркую примету — высоченный, под два метра, рост.

И хотя «баскетболистов», как в шутку он называл стропил наподобие себя, в Москве хватало с избытком, вопрос поиска людей с такой приметой значительно упрощался. Но самое главное, его фото наверняка бы попало на контроль в службу безопасности метрополитена, а вот это уже полный крах всей задумки. Без ежедневных поездок в метро — на одной только машине — в стоящей в бесконечных пробках столице, он долго е продержится. Сорвавшись во время очередного эпизода неизбежной депрессии, он наверняка натворит фатальных ошибок и попадется в лапы к ментам.

Но думать сейчас об этом он не хотел: куда больше его интересовала новая рабыня. В том, что Катя выйдет из «Меги» через центральный вход, Колкин ничуть не сомневался — это был кратчайший путь к ближайшей автобусной остановке. К тому же, как обмолвилась она в ночь их знакомства, личного транспорта у нее не было, впрочем, как и водительских прав тоже.

«И все же есть небольшие риски», — здраво рассудил Александр, нервно потирая кончики пальцев.

Сегодня он был абсолютно «чист», а потому тревожен и подозрителен.