Юлия Шилова - Карьеристка, или без слез, без сожаления, без любви Страница 9

Как же тяжело далась мне эта Москва. Ещё свежи воспоминания, как мне неделями приходилось есть одну картошку в мундирах. Голодные обмороки и безысходность…

А однажды меня арестовали за отсутствие регистрации и определили в «обезьянник». Я воочию увидела, как наши стражи порядка вволю глумятся над перепуганными приезжими. Издеваются, не считают за людей и наслаждаются их бесправием. После пережитого кошмара я начала заикаться, но на мою жалобу в вышестоящие инстанции так никто и не отреагировал и уж тем более не разобрался в случившемся. Нет регистрации, нет человека и нет проблемы. Мне посоветовали подавать заявление по месту жительства. Смешно, ведь моё место жительства в глухой деревне.

Общение с московскими органами правопорядка дело рискованное, потому многие их служащие сами чинят беззаконие. Как-то у входа в метро ко мне подошёл милиционер, на форме которого не было жетона или, проще говоря, бляхи с персональным номером. Услышав невнятно прозвучавшую фамилию и звание, я насторожилась и стала требовать, чтобы к нам подошёл старший по смене. Я уже знала, что не все сотрудники милиции имеют право требовать предъявления документов. Достав листок бумаги и ручку, я попросила показать удостоверение, чтобы записать его имя и фамилию. Когда тот настороженно поинтересовался, зачем мне это нужно, я прямым текстом заявила, что хочу позвонить в отделение и поинтересоваться его личностью и тем, какими правами он обладает. В результате меня отпустили с миром, но ведь всё могло закончиться довольно плачевно.

Чуть позже я научилась умело маскироваться под коренных жителей, хорошо изучила город и одеваться стала интеллигентно. Москвичи носят в руках либо газеты, либо книги. Не помешают очки. Всё это создаёт самое положительное впечатление.

Мне даже страшно вспоминать, как я пыталась найти приличную работу. Иногда я подходила по всем параметрам, но, как только говорила, что у меня нет московской прописки, мне сразу, под любым предлогом, вежливо отказывали. Я до сих пор не понимаю, какая разница, есть она или нет, ведь от этого профессиональные качества нисколько не хуже, а прописку в конце концов можно и купить. Я считаю это жуткой дискриминацией. А ещё я не могу понять, почему провинциалам платят меньше, чем москвичам.

Одно время у меня был свой способ добывания денег. Я стала донором. Сдавала кровь на клетки и на плазму. За плазму платят больше. А ещё я расклеивала объявления около центров переливания и обращалась к родственникам больных людей. Когда это действовало, мне удавалось получить в два раза больше. Я считала свой метод обогащения благородным, ведь моя кровь помогала кому-то выжить. Чем больше я ударялась в подобные заработки, тем всё хуже и хуже себя чувствовала. Была слаба, падала в обмороки и, не успев толком отлежаться, вновь шла сдавать кровь. В результате я заработала истощение и загремела в больницу.

Говорят, Москва не резиновая, но тем не менее в ней все умещаются. Лакомым кусочком для провинциалов считается Москва, а для москвичей – заграница. Это как круговорот воды в природе.

Я безумно любила Москву ночью, когда очаги всей городской жизни сосредоточены вокруг мест, где люди могут танцевать, смотреть шоу, живо общаться, играть в бильярд, наслаждаться изысканной едой за бокалом вина или рюмкой отменного коньяка. Мне нравились столичные парки, где можно было прямо на улице послушать хорошую музыку, выпить чашку горячего чая и, при желании, покурить кальян.

Именно ночная жизнь и подтолкнула меня идти в стриптиз. Когда я уже совсем отчаялась найти хорошо оплачиваемую работу, которая позволила бы снять себе жильё, мне попала в руки газета с объявлением, что респектабельный клуб в центре Москвы приглашает обаятельных девушек с опытом для участия в шоу-программах на постоянной основе. Подобного опыта у меня не было. Но я всё же набрала заветный номер, и меня уверили, что если я подойду, то мне предоставят бесплатное обучение, создадут индивидуальный стиль, подберут сценический образ. А в дальнейшем мне обеспечат продвижение в шоу-проектах и даже помогут в постановке эксклюзивного шоу. Для работодателей было важно, чтобы у меня была хорошая гибкая фигура и привлекательная внешность. В общем, меня взяли сразу, как только я сделала несколько движений под музыку.

Первое время я ежедневно осваивала такую необыкновенную науку, как стриптиз. Меня учили с нуля, и, по мнению нашего хореографа, я схватывала всё на лету и делала потрясающие успехи. Я занималась стриппластикой, обучалась искусству раздевания, а чуть позже – шестовому стриптизу и приват-танцу. К своему удивлению, я получала от всего этого колоссальное физическое и эмоциональное удовольствие.

Когда я стала выступать наравне с другими девочками, то мне очень понравились приватные танцы, которые приходилось исполнять в непосредственной близости от зрителя, изредка к нему даже прикасаясь. На этом я собирала самые большие чаевые.

Работа в стриптизе была не из лёгких. С вечера и почти до утра. Постоянные бессонные ночи. Выспаться можно было только днём. Зарплата у меня была чисто символической. Её хватало только на такси. Весь мой заработок составляли чаевые за танцы, консумацию, крэйзи-меню. Некоторые девочки втихаря занимались интимом. Вообще, по правилам нашего клуба, это было запрещено. Администратор постоянно повторял нам, что мы не проститутки, а танцовщицы. Особо перевозбуждённых посетителей охрана могла просто вывести. Нам строго-настрого запрещалось оставлять клиентам свои телефоны, вступать с ними в близкие отношения и тем самым порочить репутацию заведения. Тех, кто пришёл сюда заработать не только танцем, но и своим телом, безжалостно увольняли. По крайней мере, поначалу я думала, что это действительно так. Оказалось, это просто слова и показуха… Несмотря на всевозможные запреты и ограничения, наши девочки умудрялись во время консумации договориться с клиентами о совместном времяпровождении. Если кто-то и узнавал об этом, то, чтобы уладить проблему, достаточно было отдать часть денег администратору. Увольняли совсем по другим причинам: за пьянство, наркотики и нежелание делиться чаевыми. Более того, особенно важные клиенты договаривались с администратором, покупали понравившуюся девочку на пару дней и, насладившись её обществом, возвращали обратно в клуб. Про это никто не говорил вслух, никто не спрашивал девочку, где она была эти дни, никто не поднимал эту тему. Все хорошо понимали, что тут замешано начальство, а обсуждать начальство не принято. Себе дороже.

Работа в стриптизе позволяла мне снимать комнату в коммуналке, покупать косметику, одежду и передвигаться на такси. Здесь не было стабильного заработка. Всё зависело от посещаемости и клиентуры. Главное, чтобы в зале подобралась публика, свободная от ханжества, способная по достоинству оценить демонстрацию обнажённого тела. Были случаи, когда мне приходилось танцевать бесплатно, а иногда фортуна поворачивалась ко мне лицом, и я получала хорошие деньги.