Кристин Сэлингер - Отчаянная и нежная (Косвенные улики) Страница 9

— Вы сегодня хорошо сработали с этим ребенком, — сказал Айвор.

Ее немного уязвило это признание, но оно ей было необходимо.

— Думаю, без вас девочку трудно было бы спасти.

— Без нас, — подчеркнул он. — Некоторые называют это командным духом.

Она застегнула ремень и махнула рукой.

— Да, некоторые.

— Не принимайте все так близко к сердцу, Милли! — Он присвистнул сквозь зубы, включил радио и влился в уличное движение. — Ладно, на чем мы остановились, прежде чем были втянуты в это дело? Ах, да, вы мне рассказывали о себе.

— Ничего подобного!

— О'кей, тогда это сделаю я. Вы женщина, которая любит все делать основательно, во всем полагается только на себя. Нет-нет, не возражайте, пожалуйста. Вот почему вы так хороши на работе, где требуются законность и порядок.

Камилла фыркнула.

— Вы прямо психиатр, Найт. Кто бы усомнился в том, что полицейский предпочитает законность и порядок?

— Не перебивайте, я чувствую вдохновение. Вам сколько — двадцать семь, двадцать восемь?

— Тридцать два. Вы потеряли свое вдохновение?

— Я его найду. — Он взглянул на ее руку и не увидел обручального кольца. — Вы не замужем.

— Какое тонкое наблюдение!

— У вас склонность к сарказму и любовь к шелку и дорогой парфюмерии. К отличной парфюмерии, Милли. Она соблазняет мужчин, прежде чем те успевают понять, в чем дело.

— Ах вот как?!

— В вашей сексуальности нет ничего таинственного. Здесь все ясно как на ладони. Некоторые женщины ее подчеркивают, некоторые скрывают. Вы не делаете ни того, ни другого, поэтому я считаю, что вы проявляете ее ровно в той степени, какой заслуживает мужчина. Это не просто умно, это мудро!

Она не возражает, подумал Айвор. Или не считает нужным возражать. И продолжал с еще большим пылом:

— Вы не тратите попусту ни времени, ни энергии. Если вам кто-то нужен, вы его получаете. Благодаря полицейскому мышлению вы всегда в состоянии оценить ситуацию и действовать соответственно. И мне кажется, что с мужчиной вы обращаетесь так же хладнокровно и уверенно, как со своим пистолетом.

— Очень интересное сравнение, Найт!

— Вы не дрогнули сегодня, когда брали этого типа. Вам было трудно, но вы не дрогнули. — Он затормозил и выключил зажигание. — Если бы мне пришлось работать с кем-нибудь и мы могли бы попасть в скверную ситуацию, я предпочел бы знать, что партнер не дрогнет.

— Ну что ж, спасибо. Теперь я могу наконец перестать беспокоиться, одобрили вы мои действия или нет.

Кипя от раздражения, Камилла вылезла из машины.

— В конце концов… — Айвор в два шага настиг ее и обнял за плечи. — Ух, горячо! Приятно, знаете ли, наблюдать сильный характер.

К собственному удивлению, она резко ударила его локтем в живот.

— Вам будет не очень приятно, когда я действительно проявлю свой характер, вот увидите!

Часа два они болтались без особого успеха между баром, бассейном и грязным ресторанчиком, пока не набрели на небольшое заведение под вывеской «Нэнси». Тогда дело пошло на лад.

Огни были пригашены в честь ранних выпивох, которые предпочитали забыть о солнечном свете. Эти ранние клиенты уже торчали у стойки, понемногу надираясь в одиночку. Радио в баре изрыгало музыку в стиле кантри — что-то о жуликах и пустых бутылках. Дешевое виски было водянистое, и атмосфера как раз подходящая, чтобы выпить от души из грязного стакана.

Камилла приблизилась к стойке и заказала содовую, которую не собиралась пить. Айвор предпочел пиво из бочки.

— Нельзя ли поживее? — спросила она бармена и достала двадцатидолларовую купюру. — Кажется, Грязный Тим имел обыкновение регулярно заходить сюда, не так ли?

Бармен посмотрел на деньги, потом снова на Камиллу. По его красным глазам и одутловатому лицу было видно, что он заливал в себя не меньше, чем отпускал клиентам.

— Грязный Тим Хоппер, — напомнила она.

— Ну и что?

— Он был моим другом.

— Похоже, вы потеряли своего друга.

— Я здесь была с ним пару раз. — Камилла сложила купюру. — Может, помните?

— У меня память очень избирательная. Я стараюсь не запоминать копов.

— Ладно. Вы, наверное, сообразили, что у нас с Тимом была договоренность.

— Я, наверное, сообразил, что из-за вашей договоренности его размазали по тротуару.

— Вы неправильно сообразили. Когда его пришили, он не работал на меня. Мне жаль его, и я хотела бы знать, кто это сделал. Информация будет оплачена, конечно. — Она вновь расправила двадцатку. — Это только задаток.

— Я ничего не знаю.

Однако купюра исчезла у него в кармане.

— Но вы, наверное, знаете людей, которые знают тех, кто что-то знает. — Камилла с улыбкой наклонилась вперед ближе к собеседнику. — Говорите, я это оценю.

Он пожал плечами и хотел было отойти, но она положила ладонь ему на руку.

— За двадцатку можно быть и поразговорчивее… У Тима была девица по имени Малышка Мелоди. Но она смылась. Были и другие, не так ли?

— Одна-две, не больше.

— Имена?

Бармен вытащил тряпку и начал протирать грязную стойку.

— Брюнетка по имени Вирна. Иногда она здесь работала. Последнее время я ее не видел.

— Если увидите, позвоните мне. — Камилла вытащила карточку и бросила на стойку. — Вы что-нибудь слышали о кино? Частное кино с юными девушками?

Он пожал плечами с отсутствующим видом, но по выражению его глаз Камилла поняла, что он знает, о чем идет речь.

— У меня нет времени на кино, и за двадцатку вы получили достаточно.

— Благодарю вас. — Камилла вышла на улицу. — Дайте ему минуту, — шепнула она Айвору, всматриваясь в бар через грязное стекло. — Забавно, что именно сейчас ему приспичило позвонить.

Айвор видел, как бармен подошел к настенному телефону и бросил в него монету, и не упустил случая сделать комплимент:

— Мне нравится ваш стиль, лейтенант.

— Посмотрим, как он вам понравится через несколько часов в холодной машине. Нам надо сегодня застолбить участок, Найт.

— Что ж, за дело!

3

Насчет холода она была права. Но он не очень сетовал, поскольку был одет достаточно тепло. Гораздо хуже оказалось вынужденное безделье. Однако он был готов поклясться, что Камиллу оно нисколько не тяготит: удобно устроившись на пассажирском сиденье, она решала кроссворд при тусклом свете внутренней лампочки.

Он подумал о вечере у Темплтонов, которого они оба лишились. Горячая пища, пылающий огонь, золотистый коньяк… Ему казалось, что в домашней обстановке эта льдышка немного оттает. Это не означало, что о ней можно было бы подумать как о женщине — статуя не может сойти с пьедестала, — но все же было бы приятнее.