Мой темный Ромео - Паркер С. Хантингтон Страница 13

– Это обязательно?

Он кивнул. Даллас надулась. Замечательно. Я женюсь на женщине, которая в душе осталась двенадцатилетним ребенком.

– Поверь, Дал, твои мать и сестра тоже меня не простят.

– Но неприлично переезжать к нему до свадьбы.

Я сложил наши добрачные документы, уже устав от этого.

– Всем известно, что я уже пробовал товар.

– Ничего ты не пробовал. – Она повернулась и смерила меня сердитым взглядом. – Ты едва прикоснулся ко мне, и мы оба это знаем.

Знать об этом и признавать – две разные вещи. Ожидать от меня честности так же нелепо, как ждать верности от проститутки.

– У тебя два часа на сборы. – Я заставил себя посмотреть ей в глаза и поднял стопку документов. – После чего ты подпишешь брачный договор. Я подожду здесь.

Она пожала плечами. Я прищурился. Судя по моим ограниченным знаниям о ней, Даллас плохо воспринимала указания, особенно от меня. Меня так и подмывало предостеречь ее о серьезных последствиях, которые наступят, если она не выполнит мой приказ.

А потом я понял, что мне больше не нужно ее соблазнять. Заманивать ее в свое пространство. Она уже попалась в мою паутину. Брыкалась и сопротивлялась, но накрепко в ней завязла.

В следующий раз, когда она совершит какую-нибудь глупость, поплатится за это.

Опыт – лучший учитель.

Глава 7

= Ромео =

Обитатели дома Таунсендов, мягко говоря, не входили в число моих бешеных поклонников. Они сочли, что выгонять меня невежливо, но явно не выражали никакого гостеприимства. Поскольку моя невеста заперлась в своей спальне, я устроил себе экскурсию по дому ее детства.

Он был впечатляющим, но все же скучным. По крайней мере, так я думал, пока не дошел до конца коридора. До библиотеки. Почувствовав, что там святилище Печеньки, я вошел. И оказался прав. Там витал ее запах. Запах, который был знаком мне по балу дебютанток. Запах детской присыпки, цветущих роз и сумасшедшей женщины.

Я провел пальцами по корешкам, пока проходил мимо книг, жуя жвачку, чтобы немного унять раздражение. Корешки были потрескавшимися, кожа на них потрепанной. Печенька явно не была бережна с вещами, которыми дорожила. Она обладала беспокойным характером, редкостной вспыльчивостью и таким острым языком, что способен разрезать металл. Я не мог даже представить ее с кем-то вроде Лихта, с этим человеческим воплощением умственной отсталости.

Даллас была разносторонней читательницей. На полках стояли книги всевозможных жанров: от романтики до триллеров, от фэнтези до детективов. Единственное, что бросалось в глаза, – она была гордой обладательницей всех тринадцати книг о вселенной Генри Плоткина. Популярной серии, о которой знал даже я. В центре сюжета – молодой волшебник, который учится с помощью магии возвращать умерших близких людей в мир живых. «Генри Плоткин и таинственное зелье». «Генри Плоткин и отважная девушка». «Генри Плоткин и волшебная палочка». Готов поспорить, что в голове автора последнее название звучало лучше.

– Не трогай. – Язвительный голос пронесся по всей комнате.

Я из принципа взял книгу с полки и, повернувшись, увидел перед собой Фрэнклин. Она шагнула вперед и выхватила книгу у меня из рук. Судя по припухшим глазам, последний час она проплакала.

– Дал большая поклонница этой серии. В канун Рождества она всю ночь дежурит возле книжных магазинов, чтобы купить новые книги, как только они выйдут. Никому нельзя к ним прикасаться. Никому. Даже мне. – Она поставила книгу на место и повернулась ко мне. – У меня есть к тебе предложение.

– Не интересует.

– Забери меня, а не ее. Я буду твоей девушкой… твоей женой… твоей… да кем угодно. – Она закатила глаза. – Я сильная. Я справлюсь. Со мной тебе никогда не будет скучно.

Фрэнклин была менее утонченной версией своей сестры. Не такой красивой. Не такой соблазнительной. И, вероятно, не такой безрассудной. К тому же она, что совершенно очевидно, была еще совсем девочкой. И хотя у меня вообще не было моральных принципов, сунуть член в рот старшекласснице – за гранью даже для меня.

– Твое предложение нисколько меня не привлекает. – Я убрал руку в передний карман. – Хватит с меня Таунсендов.

– Пожалуйста. – Прозвучало как требование, а не как мольба. Она стояла с гордо поднятой головой и смотрела мне прямо в глаза. Я задумался, от кого сестрам Таунсенд достался такой характер, ведь точно не от дражайшего папочки. – Мы с тобой больше друг другу подходим. Я более прагматичная, а она более…

– Взбалмошная?

Она оскалилась.

– Непрактичная.

Я прислонился плечом к стеллажу.

– Есть только одна проблема.

– Какая?

– Я не педофил.

– Во-первых, мне уже девятнадцать, придурок. А во-вторых, ты не захочешь на ней жениться. Поверь мне.

Надо отдать ей должное: Фрэнклин хватило ума не взывать к моему сердцу – вероятно, она почувствовала, что у меня его нет.

– Это еще почему?

– Потому что она влюблена в Мэдисона.

Это привлекло мое внимание. Полагаю, в отличие от их отца, Фрэнклин обсуждала подобные темы с Даллас. А еще я припоминал, как Печенька жаловалась на неверность Мэдисона.

Я внимательно посмотрел на нее, в кои-то веки почти испытывая интерес.

– Вот как?

– Да. – Ее глаза вспыхнули от злости. – Забери меня. Я свободна.

– А еще не подходишь.

– Она никогда тебя не полюбит.

– Как-нибудь переживу.

Ее требование превратилось в отчаянную мольбу.

– Ромео. – Она неспешно подошла ко мне вплотную и провела ладонью по галстуку. Задержала пальцы чуть выше пупка, да и то потому, что я перехватил ее руку, пока она не успела обхватить мое достоинство. Меня скорее прельстит тухлый сэндвич с яйцом, чем этот ребенок. Фрэнклин наклонилась еще ближе и прижалась плоской грудью к моему прессу. – Позволь, я докажу тебе, что… – Я отступил назад, и она грохнулась на ковер лицом вниз. Застонала, а ее рот оказался всего в паре сантиметров от моих лоферов. – Больной ублюдок!

Я носком ботинка отшвырнул ее телефон в сторону. Устройство перевернулось, а на экране высветилось звукозаписывающее приложение. Подстава. Прямо как в сериале «Холм одного дерева».

Фрэнклин вскочила на ноги и сердито нахмурила брови.

– А знаешь что? На самом деле я рада, что ты на ней женишься. Даллас не успокоится, пока не разрушит твою жизнь.

– В это я могу поверить.

Она открыла рот, готовясь вновь разразиться словесным поносом, но мелодия моего телефона сообщила о том, что отведенные Печеньке два часа истекли.

– Иди позови свою сестру.

– Я тебе не секретарша, тупица. Сам за ней иди.

С большим неудовольствием.

Я вышел из библиотеки и поднялся по лестнице