Родственные души в Сеуле - Сьюзан Ли Страница 20

– Дай-ка я кое-что проверю, прежде чем мы тронемся. – Я быстро задаю поиск в Google и поднимаю вверх кулак, когда нахожу то, что ищу.

– Э-э… интересно, нужно ли мне знать, что ты ищешь? Ты придумала, как лучше меня отравить?

Он дразнит меня, но, как ни странно, это обидно. Когда мы были детьми, ЭпиПен Джейкоба всегда был при нем, что бы мы ни делали и куда бы ни ходили. Я все время беспокоилась о нем. Мне было так жаль, что ему приходилось от многого отказываться.

Например, орехи для него яд. И я даже не хочу шутить на предмет того, что они с ним сделают.

Его нежное прикосновение к моей руке пугает меня.

– Эй, я просто дурачусь, ясно? Не волнуйся обо мне. Я живу с этим дерьмом всю жизнь. И… – он пожимает плечами, – уже становится немного лучше.

Что он имеет в виду, говоря, что становится лучше? Проведено уже довольно много клинических испытаний, как бороться даже с самыми чувствительными аллергическими реакциями, увлекательных исследований, в которых ученые рассматривали их почти как вирусы. Я многое узнаю об этом, когда прохожу стажировку у иммунолога.

Я вопросительно поднимаю бровь.

– В общем, моя компания использовала свои связи и пробила мне участие в экспериментальной программе лечения аллергиков. И за год я, хоть и не совсем излечился, но теперь намного меньше подвержен приступам. Видимо, у меня выработалась некоторая переносимость орехов или типа того. Видишь? – говорит он, похлопывая себя по карманам. – Сегодня я без ЭпиПена. Подумал, что он мне не понадобится.

Я резко поднимаю голову и смотрю на него с удивлением.

– Реально? – Я протягиваю руку и в шутку похлопываю его по груди, ища ЭпиПен, спрятанный где-то под рубашкой без карманов. Он извивается, пытаясь уклониться. Джейкоб страшно боится щекотки. Когда он начинает пронзительно визжать, умоляя меня остановиться, я откидываюсь на водительское сиденье и держусь за живот, пытаясь отдышаться от смеха.

– Это же прекрасно. – Мы оба улыбаемся, щекоточный кайф понемногу нас отпускает. – Наверное, для тебя это большое облегчение. Переломный момент, – говорю я. И говорю вполне серьезно. Я никогда не хотела, чтобы из-за своей аллергии Джейкоб чувствовал себя неполноценным. Я не признаюсь ему, что моя цель – поступить в медицинский институт и самой стать иммунологом. Сейчас это было бы слишком глупо.

– А еще у меня выработалась привычка спрашивать о рисках везде, где мне приходится есть. И я знаю, – он делает паузу, – с уверенностью в восемьдесят девять процентов, что ты не будешь пытаться меня отравить. – Улыбка у него добрая, и мое сердце, которое бешено билось, о чем я даже не догадывалась, начинает успокаиваться.

– Честно говоря, это очень высокий процент, – говорю я с каменным лицом. – Не стоит настолько мне доверять. Но сейчас я действительно хотела убедиться, что в мексиканском ресторане не будет орехов. Они подтвердили это на своем сайте. – Я кривлю рот. – Сегодня ты не умрешь, по крайней мере, не от моих рук.

– Шутить о смерти жестоко, – говорит он. – Кстати, о смерти, как дела в лагере спасателей? Есть шанс, что ты не сможешь спасти Нейта Андерсона от трагического утопления?

– Черт, это мерзко, – бросаю я.

– Он этого не заслуживает? – спрашивает Джейкоб. Я начинаю задаваться вопросом, не шутит ли он.

– Я удивлена, что ты вообще помнишь Нейта Андерсона.

– Я должен забыть парня, который превращал мою жизнь в ад? Некоторым, вероятно, удается простить своих мучителей, но для меня это не так просто. – Он ловит мой взгляд, и я поеживаюсь в кресле. Сейчас я не готова к такому разговору.

– Я видела в твоем списке скейт-парк, – меняю я тему. – Поблизости есть несколько очень крутых парков. Но твоя лодыжка… Ты не сможешь кататься с такой травмой.

– Знаю. Я думал, что просто схожу посмотреть на других. Вообще-то я никогда не катался на скейтборде. – Он отворачивается и смотрит в окно, чтобы я не заметила выражение его лица.

– В Корее они не популярны? – спрашиваю я.

– Популярны, – отвечает он. – Но у меня не бывает свободного времени, чтобы заниматься подобными вещами.

Я смотрю ему в затылок и уже не в первый раз задаюсь вопросом, на что похожа жизнь Джейкоба в Корее. У меня просто не хватает смелости спросить.

– Я почему-то даже не могу представить, чтобы ты занимался этим, – говорю я, заводя машину и выезжая с подъездной дорожки. – Я имею в виду катание на скейтборде. В детстве Джейкоб был мелким, да и с координацией у него было не очень. Сейчас он намного крупнее, это факт. Но я была удивлена плавностью, с которой он движется. Он ходит, разговаривает, стоит и дышит так, будто ему реально комфортно в своем теле, даже в высоких ботинках. Он сильно изменился, и не только физически.

Эта мысль ранит, как удар под дых. Шок от того, что мы больше не лучшие друзья, в конце концов, должен пройти, верно? Меня терзает желание узнать больше о «работе, жизни и прочем», благодаря чему он стал тем, кем стал.

Я оглядываюсь через правое плечо, чтобы убедиться, что дорога свободна, и замечаю, что Джейкоб не сводит с меня глаз. Он быстро переводит взгляд обратно вперед.

– Ну да, в детстве я был немного слаб, – говорит он со смехом. Впрочем, не похоже, чтобы он находил в этом что-то смешное.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но прежде, чем успеваю, Джейкоб прикладывает палец к моим губам:

– Не говори этого.

– Чего? – бормочу я сквозь сомкнутые губы.

Он убирает палец, и мы оба смеемся.

Я пытаюсь стряхнуть с себя ностальгию по детской дружбе. Не хочу, чтобы мне нравилось проводить время с Джейкобом. Это сбивает с толку. Для себя я давно решила, что нашей дружбе пришел конец. Так что моему сердцу лучше смириться с этой данностью. Я не хочу прекращать злиться на него. Это Джейкоб, тот, кто причинил мне боль.

Это Джейкоб, мой некогда лучший друг.

– Итак, ты не очень ловко попыталась перевести тему с лагеря спасателей. Слушай, я обещаю, что не буду радоваться, если Нейт Андерсон утонет, ладно? Мне просто любопытно, как у тебя дела. – Низкий голос Джейкоба удивляет меня всякий раз, когда он прерывает тишину, а я не готова к этому. У него голос взрослого мужчины. Меня удивляет, что у него вообще нет акцента. Я думала, что за годы в Корее он появится. На самом