Лед и пламя - Франсуаза Бурден Страница 24

Ангус вынести просто не смог. Нет, он вовсе не стал марионеткой в объятиях Амели! Влюбленным – да, но ясность мыслей при этом ему никогда не изменяла. По крайней мере, он на это надеялся. Но ведь и Скотт тоже должен был понимать, что Ангус не мог полностью игнорировать желания супруги. И то, что Амели заботило будущее ее детей, тоже вполне нормально. Две винокурни и прядильная фабрика – это три предприятия, принадлежавшие Ангусу, и, если бы он запретил доступ туда своим пасынкам, создалось бы впечатление, что он их не принимает. Разве не могло быть такое, что, соприкоснувшись с деловым миром, мальчишки открыли бы в себе интерес к производству и приобрели желание трудиться? Даже если Ангус и сам не очень-то в это верил, все же он должен был дать им этот шанс. Больше того, он обязан был им его дать. Да и много ли он просил у Скотта? Совсем чуть-чуть усилий и доброжелательности. Ничего сверх этого. В любом случае Ангус был главой клана Джиллеспи, кому, как не ему, надлежало сохранять порядок в семье?

Он вернулся в свой кабинет и принялся нервно поигрывать гильотинкой для сигар. Прекрасная серебряная вещица, на которой были выгравированы его инициалы, но главное – это был подарок Скотта, который тот преподнес ему четыре года назад. В те времена его сын подрабатывал кое-где, когда случалась такая возможность на каникулах, чтобы скопить немного карманных денег. Да и сам Ангус делал то же самое в его возрасте и не считал зазорным подрабатывать официантом либо разносчиком газет. Зато если Скотту приходилось помогать отцу в работе во время сбора урожая ячменя или на стрижке овец, Ангус никогда ему за это ничего не платил, и Скотт считал это в порядке вещей. Между ними вообще никогда не вставал вопрос денег, пока однажды Мойра не сказала брату, что он не слишком-то щедр по отношению к сыну. И немедленно после этого Скотт получил свой первый автомобиль – подержанный «Остин», что привело его в неописуемый восторг. Воспоминания об этом вызвали улыбку на лице Ангуса, и он заметил, что его гнев на сына улетучился. Теперь, наверное, по дороге в Глазго Скотт тоже успокоился. Не пройдет и нескольких дней, в худшем случае недель, и все войдет в прежнюю колею. А в ожидании этого Ангус вполне мог сообщить Амели приятную новость, что обещало ему хороший вечер, за которым должна была последовать восхитительная ночь.

4

Красный от гнева Дэвид ворвался в кухню, где Мойра готовила суп из чечевицы.

– Я не… прислуга! – воскликнул он.

– Конечно, нет, Дэвид. Что это с тобой?

– Амели заговорила со мной неприязненным тоном. Похоже, она надеется, что я тут же соберу вещи и уйду!

– Да ладно, не смеши. Соберешь вещи? Не говори так, Дэвид, твое место среди нас.

– Тогда нельзя со мной обращаться как с бездельником. Я – управляющий, у меня есть четкие обязанности в Джиллеспи, и Ангус на меня рассчитывает. Не будь я здесь, как бы выглядел сейчас особняк? Покинутое всеми здание, окруженное джунглями со всех сторон. Эта женщина понятия не имеет, как управлять таким поместьем, как наше. Она лишь кичится своим французским акцентом, думая, что это очень шикарно, но в деле ничего не соображает.

Мойра положила половник и повернулась, чтобы взглянуть на Дэвида. Обычно немногословный, он сказал сейчас за минуту больше, чем говорил за неделю.

– Видите ли, она хочет, чтобы наняли настоящего садовника, профессионала. А знаешь, что я тебе скажу? Она с ее манией величия хочет разорить Ангуса. Но Ангус – а я знаю его лучше, чем ты, – он ни за что этого не допустит. И потом, я надеюсь…

Покачав головой, Мойра прошептала:

– Ну, надейся, надейся…

Они обменялись многозначительными взглядами, потом Дэвид пожал плечами и сел поближе к огню. С тех пор как Амели приехала в Шотландию, он избегал любых замечаний по ее поводу, считая, что супруга Ангуса достойна уважения. Ангус был его богом, он испытывал по отношению к нему бесконечную благодарность и никогда не позволял себе его критиковать. Много лет назад, когда Дэвид явился в Джиллеспи попросить помощи у кузена, он никак не ожидал, что его с первых же минут встретят с таким радушием. Ангус увидел в его появлении чуть ли не дар божий, поскольку давно искал человека, которому он мог бы доверять, чтобы тот стал управляющим его поместьем. Занятый и без того сверх меры делами на трех предприятиях, он не мог заниматься всем сам, а чужака на роль управляющего брать не хотел. А вот кузен – это было как раз то, что нужно, так он его тогда и заверил с большой теплотой.

Дэвид отнюдь не был полным ничтожеством, как полагала Амели. Оставшись без средств после банкротства, а затем и самоубийства отца, который разорился в туристическом бизнесе, он едва не стал алкоголиком. Слишком застенчивый, чтобы ухаживать за девушками, чересчур замкнутый, чтобы обзавестись друзьями, он время от времени подрабатывал, где придется, на разных мелких работах. Ему нравилось что-то делать своими руками и при этом находиться на улице, причем в любую погоду. Не получивший образования, он предпочитал слушать других, а из-за отсутствия средств одевался кое-как. Тем не менее когда-то он получил хорошее воспитание, которое осталось при нем и которому он никогда не изменял. За его манеры никому не приходилось краснеть, когда семья Джиллеспи собиралась вместе за обеденным столом, хотя он почти все время молчал, да и одет был в униформу садовника.

С первой же минуты Ангус понял, насколько важен будет для него в качестве работника двоюродный брат. Несмотря на то что он познал тяжелые времена, Дэвид был очень честен и сторицей готов был отплатить за услугу, которую ему оказали. Тут же состоялась и сделка: Дэвиду предлагались кров, стол, право считать себя членом семьи, однако ни зарплаты, ни какого-либо договора не предусматривалось. Но кузен Ангуса и без того был счастлив, ведь главное, что тот вел себя с ним как с равным, и Дэвид от одного этого был на седьмом небе. Так что в благонадежности кузена Ангус не ошибся. Нельзя сказать, что Ангус действовал исключительно по альтруистическим соображениям, протянув руку помощи обездоленному родственнику. А чтобы привязать того к себе еще больше, время от времени совал ему несколько банкнот на карманные расходы с дружеским подмигиванием.

Мойра знала все это, но она никогда не стремилась разочаровать Дэвида, открыв ему суть дела. Коль уж Дэвид хотел видеть в Ангусе благотворителя, пусть так оно и будет, она не станет препятствовать. Но при