Безупречный - Элси Сильвер Страница 4

— Привет, Ви, — отвечаю я, почти в крике, чтобы голос дошел до телефона, лежащего на соседнем сиденье.

— Привет. — Ее голос переполнен беспокойством. — Как ты держишься?

— Нормально. Прямо сейчас еду в офис Кипа, чтобы выяснить, какой ущерб причинил.

— Да. Приготовься. Он взвинчен, — бормочет она.

— Откуда ты знаешь?

— Я твой экстренный контакт, указанный в документах. Он разрывал мой телефон из-за того, что ты его игнорируешь. — Теперь она смеется. — Я там даже больше не живу. Тебе нужно обновить номер.

Я ухмыляюсь, выезжая на шоссе.

— Да, но ты единственная, кто одобряет мою карьеру и не появляется только затем, чтобы прочитать мне лекцию об уходе, если что-то идет не так. По сути, ты застряла на этой работе.

— Значит, мне придется оставить мужа и детей, чтобы иметь возможность сесть в самолет и посидеть с тобой в больнице?

Это возвращает меня назад. Каждый раз, когда я получал травму в подростковом или юношеском возрасте, именно Вайолет заботилась обо мне.

— У тебя просто так хорошо получается! Но замечание справедливое. Я думаю, Коул убил бы меня, если бы я забрал тебя у него.

Я просто подшучиваю. Мне очень нравится ее муж, и это о чем-то да говорит, потому что я никогда не думал, что она встретит кого-то достаточно хорошего для нее. Но Коул такой. К тому же он бывший военный и в некотором роде устрашающий. Я бы не хотел его злить.

Теперь Вайолет хихикает. Она все еще без ума от этого парня, и я бы не мог быть более счастлив за нее.

— С ним все было бы в порядке. Я могла бы отослать его к тебе, если тебе нужен телохранитель.

— Чтобы он оставил своих девочек? Никогда.

Теперь она не смеется. Вместо этого она издает тихий хрюкающий звук.

— Ты знаешь, что, если я тебе понадоблюсь, я рядом, верно? Я знаю, что другие не понимают. Но я понимаю. Я могу быть рядом с тобой, если тебе это понадобится.

Вот она, моя младшая сестра. Она понимает меня. Она сама немного безрассудна. Она не осуждает мой выбор карьеры, как это делают остальные члены нашей семьи. Но теперь у нее своя жизнь. Мне не нужно, чтобы она нянчилась со мной. У нее есть свои дети, с которыми нужно нянчиться.

— Я в порядке, Ви. Приезжайте всей семьей в гости, а? Или в конце сезона я вытащу свой жалкий зад к тебе. Пробежимся с тобой наперегонки на скаковых лошадях. Надеру тебе задницу. — Я пытаюсь шутить, но не уверен, что мой тон настолько убедителен.

— Да, — отвечает она. И, клянусь, я вижу, как она прикусывает губу, собираясь что-то сказать, но останавливает себя. — Я, наверное, просто позволю тебе выиграть, потому что мне так жаль тебя.

— Эй. Победа есть победа, — хихикаю я, пытаясь поднять ей настроение.

Но все, что она отвечает:

— Я люблю тебя, Ретт. Будь осторожен. Но более того, будь самим собой. Ты очень привлекателен, когда остаешься верен тому, кто ты есть.

Она всегда напоминает мне об этом. Быть Реттом Итоном, мальчиком из маленького городка. Не Реттом Итоном, выдающимся самоуверенным наездником на быках.

Обычно я закатываю глаза, хотя в глубине души знаю, что это хороший совет. Один — настоящий я, другой — напоказ.

Проблема в том, что теперь не так много людей знают меня настоящего.

— Я тоже тебя люблю, сестренка, — говорю я, прежде чем повесить трубку и погрузиться в мысли.

Когда я подъезжаю к «Хэмилтон Элит» и нахожу место для парковки, то понимаю, что был так погружен в свои мысли, что едва помню дорогу. Я откидываю голову на спинку сиденья. Снова. И делаю глубокий вдох. Трудно сказать наверняка, в какие неприятности я попал, но, основываясь на том, как эта женщина публично отругала меня в самолете, рискну предположить, что все скверно.

Но я знаю людей в этой местности. Они трудолюбивые. Они гордые. И они обижены, потому что думают, будто люди из других слоев общества не понимают их борьбы.

И, возможно, они правы. Возможно, среднестатистический канадец на самом деле не понимает, какая непосильная работа связана с сельским хозяйством. С заполнением полок наших продуктовых магазинов.

Но я? Я понимаю.

Просто чертовски ненавижу молоко. Все это настолько странно, что почти смешно.

Я вхожу в роскошное здание. Все блестит. Пол. Окна. Двери лифта из нержавеющей стали. Это заставляет меня захотеть оставить пятна руками, просто чтобы все испортить.

Охранник кивает мне, проходя мимо, и я вхожу в лифт с группой хорошо одетых людей. Поджимаю губы, чтобы подавить ухмылку, когда одна женщина смотрит на меня с едва сдерживаемым осуждением.

На мне поношенные ковбойские сапоги — я бы не удивился, если бы на подошве все еще осталось коровье дерьмо, — и идеально сидящие джинсы, дополненные коричневой курткой из овчины. Еще у меня длинные волосы, как раз такие, как мне нравится.

Дикие и непослушные. Совсем как я.

Но не такие, какие нравятся этой женщине. То, что она испытывает ко мне отвращение, ясно как день.

Итак, я подмигиваю ей и говорю:

— Здравствуйте, мэм.

У парней из Альберты нет резкого акцента, но, когда ты проводишь свою жизнь на родео с парнями, у которых он есть, ему довольно легко подражать. Жаль только, что у меня нет с собой ковбойской шляпы, чтобы дополнить картину.

Женщина закатывает глаза, а затем нажимает пальцем на кнопку с надписью «ЗАКРЫТЬ ДВЕРИ». В следующий раз, когда двери плавно открываются, она проносится через них, не оглядываясь.

Я все еще посмеиваюсь над этим, когда поднимаюсь на этаж, где находится «Хэмилтон Элит». Судя по тому, как загораются глаза секретарши, когда я вхожу, она не разделяет мнение женщины из лифта обо мне.

Честно говоря, большинство женщин этого не делают. Фанатки ковбоев [8], городские девушки, деревенские девушки. Я всегда был сторонником равных возможностей, и я действительно люблю женщин. Но не отношения.

«Прогулка по беспутному кварталу» [9] — так недавно назвала меня одна женщина после того, как мы провели целый день взаперти в гостиничном номере, празднуя мою победу. В тот момент было весело, но в конце я почувствовал себя немного опустошенным.

— Ретт! — Голос Кипа разносится по фойе еще до того, как я успеваю поболтать с девушкой за стойкой регистрации.

Полный блокиратор члена.

— Спасибо, что пришел прямо сюда. — Он шагает ко мне и протягивает руку, а затем пожимает мою так сильно, что мне