Опасности и правда - Алекс Мирез Страница 40

В моей голове неустанно стучало: «Нет, пожалуйста, отпусти меня, потому что у меня не хватит духу оттолкнуть тебя. Я хочу тебя ненавидеть. Я должна тебя ненавидеть».

Я правда думала, что это сработает… пока он не сделал решающий ход. Он слегка прикусил мне нижнюю губу, немножко оттянув ее зубами, и тут же снова принялся нежно посасывать, оставляя влажные следы на самых чувствительных местах. У меня перехватило дыхание. Мои глаза все еще были зажмурены, словно не желали видеть его, но вскоре открылись. Челюсти, поначалу сведенные, разжались. Напряженное тело под конец тоже расслабилось. Его рука обнимала меня, не давая упасть. Наконец капитулировав, я расслабила предплечья, положив ладони ему на грудь.

Попав в ритм с его движениями, я раскрыла губы, его язык начал ласкать мой, и весь окружающий мир рухнул в небытие. О боже! Язык его был таким горячим, нежным и влажным, что у меня закружилась голова. Она кружилась у меня всякий раз, когда Адрик спонтанно меня целовал, и я теряла способность здраво мыслить.

Но, несмотря на ошеломление, предательскую слабость мускулов и охвативший меня жар, я поняла, что он хотел сказать: «Ты ждешь ответа? Так вот он – ответ». Не «да» или «нет», а реальные чувства во время поцелуя. Этот ответ обрушил все мои бастионы и одним ударом выиграл битву, заставив забыть обо всем на свете; но, главное, он залечил мои раны.

Едва я привыкла к движениям его языка, как он оторвался от моих губ. Я вдруг почувствовала себя полной дурой и протестующе застонала, когда он отстранился от моего лица на несколько сантиметров.

«Я хочу большего», – подумала я, но этого он мне не дал. Все еще тяжело дыша после страстных поцелуев, Адрик так пристально посмотрел мне в глаза, что серый свинец его глаз притянул меня, как магнит притягивает металл.

– Правда в том, что я тебе соврал, – вдруг признался он.

И… магия тут же развеялась.

Бум!

За какую-то долю секунды я очнулась от грез и пришла в ужас, едва увидев злобную улыбку у него на лице. В этот миг, когда он прижал меня к себе, обвив руками за талию, я поняла, что совершила страшную ошибку. Внезапно он показался мне мышеловкой, а я сама – глупой мышкой, угодившей в нее. Внутренний голос кричал во всю мощь: «Внимание, настал тот самый момент, которого ты так ждала!».

– Что? Это правда? – вырвалось у меня на одном дыхании.

Стараясь защититься, я отпрянула от него, но Адрик не отпустил. Он притянул меня к себе, обняв за талию обеими руками и сжимая все крепче. Он был намного крупнее и сильнее меня и пользовался этим преимуществом, прижимая меня к своему телу, прикрытому лишь тонкой тканью пижамных брюк. Несколько секунд назад мне казалось, что я хорошо его знаю, но сейчас температура моей страсти упала до антарктического уровня. Я не могла в это поверить! Он сказал, что солгал мне! И мое сердце… мое бедное сердечко… Его внезапно захлестнуло мутной волной тоски и отчаяния, сдавившего горло.

Мне следовало лягнуть Адрика между ног, вырваться и убежать, но у меня не было сил.

– Я больше не хочу этого скрывать, – сказал он.

На его лице вновь проступила улыбка Макиавелли.

«О нет, – только и подумала я, – он это сказал, держа меня в объятиях, лишь чтобы увидеть, как я окончательно сдамся, а потом посмеяться надо мной».

Даже если бы из шкафа вылез Эган и сказал: «Привет, дурочка, классно мы тебе лапшу на уши вешали, да?», – это удивило бы меня намного меньше.

Наверняка у меня на лице застыл ужас, но я не знала, что делать, даже когда Адрик наконец нарушил молчание:

– Обычно я притворяюсь равнодушным, но на самом деле умираю от желания остаться с тобой наедине. Я разговариваю с тобой в таком тоне, будто мне нет до тебя дела, но схожу с ума от ревности, когда вижу тебя с Эганом. Да, вы плохо друг к другу относитесь, но вы все равно остаетесь вместе, и мне становится тошно, стоит представить, как ты ложишься с ним в постель. Именно от этого мне больнее всего. Я знаю, что не имею права ничего от тебя требовать, это не в моих правилах, но, черт возьми, Джуд, мне пришлось прикусить язык, лишь бы не сказать тебе, что ты должна его бросить. Я слишком долго скрывал правду, так что, можно сказать, в каком-то смысле я лжец.

Поначалу я ничего не поняла, как будто он изъяснялся по-китайски, но через несколько секунд мой мозг осознал: он хочет заставить меня в это поверить, чтобы досадить таким вот извращенно-изобретательным способом. Я окаменела от ужаса, злая и удивленная. Я опростоволосилась. Мне хотелось его убить. Единственное, чего мне хотелось в эту минуту, – это врезать ему как следует за то, что играл со мной, поэтому я не удержалась и ткнула его кулаком в грудь.

Адрик тихо рассмеялся. Он редко смеялся, но, когда это случалось, от него глаз было не отвести: его лицо лучилось жизнелюбием и лукавством.

– Почему же ты сначала сказал, что солгал? – истошно завизжала я. – Я думала…

Я думала, что…

– Что ты думала? – спросил он с тихим смешком, перешедшим в насмешливую улыбку. – Что все гадости, которые тебе наговорил про меня Эган, правда? Ну как же, ведь он мой брат, он лучше знает, что я сказал и чего не сказал. – Он пожал плечами. – Я его тоже знаю намного лучше, чем ты думаешь.

Мне все еще трудно было говорить. Серьезно, мне было ужас как страшно. Хотя я сама толком не знала, страх это или облегчение.

– Я правда так думала, Адрик, потому что…

– Потому что меня называют Идеальным лжецом? – закончил он, произнеся это прозвище с резким смешком, как будто оно забавляло его и в то же время бесило.

– Потому что ты невероятный, – заявила я. Мне вспомнились слова Ригана, сказанные час назад, – жестокие, но правдивые. – А я – простушка.

В точности, как и сказал Риган. Адрик возмущенно нахмурился.

– Так тебя Эган прозвал?

Я с горечью улыбнулась.

– Да нет, он не идиот, чтобы такое выдумать. Я о том, что не важничаю. Я знаю, кто такая.

Лицо Адрика смягчилось, внезапно озарившись игривой улыбкой.