Ольга-чаровница и змиев сын - Светлана Алексеевна Кузнецова Страница 41

Ольга с досадой подумала, что зря скрывалась от обитателей дворца в занятых покоях. И чего боялась, словно девчонка малолетняя, право слово? Зато теперь придется идти ратиться с абсолютно незнакомыми людьми… то есть чудо-юдами за плечами. С другой стороны, меньше знаешь — лучше спишь. Одно дело, если голову оторвут кому-то неважному, и совсем иное, если существу, имя которого известно или, упаси чары, хорошему знакомцу.

— Нам можно будет отступить или следует держаться до конца? — Ольга не имела понятия, допустимо ли укрыться за стенами, да и где находятся эти пресловутые врата, тоже хотела бы знать. Все же первый бой настиг ее слишком быстро, а времени на выяснение подробностей почти не осталось.

Пыхнуло. Из ноздрей змия повалил сизый дым, гарью запахло, зловоние прогоняя. Горан воззрился на нее то ли с ненавистью, то ли со злобой, то ли оскорбленно или еще как-то — Ольга не сумела разобрать, зато оценила угли, наполнившие глаза. Белые зрачки расширились, засияли, превратились в два осколка солнца, и отвернуться от них не выходило никак.

— Как ты посмела предположить, будто я отправлю тебя на смерть?! — от громогласного рева, казалось, вздрогнули камни. Вот уж чего точно не хватало: повредить стены перед штурмом!

— Я все смею, Горан, — в противовес ему Ольга заговорила спокойно и тихо, пусть и не менее твердо, — а вот ты явно рассуждаешь не по делу. — Она всегда придерживалась уверенности, что, если кто-то орет, ни в коем случае не стоит кричать в ответ. Единственное, к чему может привести подобная перебранка — к срыву голоса, а ей еще заклинания произносить и чары плести. Хотя разозлиться, конечно, хотелось очень. — Каковы действия защитников? Куда ни в коем случае нельзя пускать захватчиков, если они прорвутся? Я, разумеется, понимаю: нахождение врат ты мне не говоришь, поскольку боишься побега, но основное знать обязана.

— Я вовсе… — Горан закашлялся, подавившись собственным дымом. Выглядело бы смешно, если б не подступающие враги, — я всецело доверяю тебе.

— Не стоит омрачать ложью минуты покоя перед битвой, — бросила она. — Чаровнику перед боем и во время оного необходим покой. Но я жду ответа, сын змиев.

Горан выпустил несколько дымовых колец и заговорил. Понять что-либо по голосу казалось невозможно, а по морде змииной — тем паче.

— Противостоять вам станут несколько чудовищ. Никаких армий, только они. Потому вы и встретитесь перед стенами на поле ратном, специально для поединков захватчиков с защитниками и оставленном незастроенным.

Ольга поглядела на избенки, друг к другу жавшиеся поодаль, и кивнула. Кто в них жил, только предстояло выяснить. Но вряд ли чуда-юда. Слишком уж напоминали те, какие испокон веков стояли по всей Руси-матушке.

— Коли кого уложите — очень хорошо, — продолжал тем временем Горан, — может, остальные уберутся сами. Однако если перевес в силе окажется не на вашей стороне, уходите за стены. Главное — никого не пустить в сам дворец. Всем моим стражам известно, как поступать надобно, — добавил он напоследок, — но раз уж тебе самой покомандовать захотелось… — он умолк на несколько очень долгих мгновений, — исполать!

— Ясно, — стараясь не гневаться, ответила Ольга. — Это все, что я хотела знать, — развернулась и поспешила к лестнице. Чем быстрее она окажется за стенами, тем лучше.

Только глупцы, в чарах ничего не смыслящие, могли полагать, будто чаровнику все равно, где драться. На самом же деле важно все, вплоть до ручьев, поле брани подмывающих, и камней, таящихся глубоко в недрах. К тому же очень не помешал бы посох или любая его замена.

Сбежав по ступеням и снова оказавшись во дворе, Ольга окинула его быстрым взглядом. Подошел бы любой шест, однако все, на что она смогла бы рассчитывать — лопата, одиноко прислоненная к углу сарая. Загнав подальше подкинутую воображением картину того, как будет смотреться с этаким посохом, Ольга подошла к ней, ухватила, взвесила в руке и, закинув на плечо, направилась к воротам. Пусть глупцы потешатся, смеяться им точно недолго.

Глава 11. Горан

Горан тяжело вздохнул, глядя в след своей чаровницы: рассерженной, самоуверенной, считавшей, словно все ей подвластно. Ей было точно не до него, идущего биться с опаснейшим врагом. Никаких теплых чувств. Ни малейшего беспокойства. Даже удачи не пожелала! С одной стороны, было обидно. За что его так, да еще перед поединком, результат которого на самом деле непредсказуем? Но с другой, обматывать соплями крылья — последнее дело (держать хуже будут).

— Длань Велеса над тобой, моя чаровница, — сказал Горан в спину Ольге, победу призывая. Вряд ли она услышала, да и неважно это: добрые слова все равно найдут того, к кому они обращены, станут незримой защитой и спасут тогда, когда ничто уже не поможет. Горан не знал точно, но верил в это. И разве не являлся он существом волшебным, позволяющим чаровать людям? Так пусть поможет хоть так.

Из горла вырвался рев, стена покачнулась, стремительно уходя вниз. В небо Горан прыгнул, как в омут со скалы рванул, расправил крылья, понесся все выше и выше. В змиевой форме он был больше, ловчее, быстрее и смертоноснее. Впереди по широкой дуге поднялась в небо синяя змейка. Соперник не собирался давать ему преимущество высоты. Воздушный змей купался в своей стихии, как рыба в воде. Горан в сравнении с ним казался неуклюжим и тяжеловесным. Зато он умел плеваться огнем.

Первая атака ворога захлебнулась, когда навстречу ей ударила волна пламени. Змей затормозил, изогнулся, кувыркнулся взад-вперед и чуть не завязался в узел. Горан воспользовался этим, чтобы подлететь ближе, и клацнул зубами, почти попав по шее. Воздушник лишь в последний момент вильнул и тотчас попытался ухватить в кольцо змеиного тела, сдавить, смяв крылья.

Горан снова укусил воздух, не попав по змею. Вот ведь вертлявая тварь! И ударил пламенем. Огонь опалил полупрозрачное тело и хвостовой плавник. Синее стало черным от копоти, а вокруг все зазвенело от шелестящего крика. Змей кинулся куда-то вбок и… пропал.

Некоторое время Горан озирался по сторонам в поисках противника. Тщетно. Он ни разу не слышал о способности этих существ становиться невидимыми. Впрочем, он тоже не раскрывал всех своих тайн. Воздух все еще звенел, но тихо-тихо, на пределе слышимости. Расправив крылья,