Любовь в холодном климате - Нэнси Митфорд Страница 50

Сбегая по лестнице, они доедали его на ходу.

– Зайдите и выпейте чаю, – предложила я дяде Мэттью, который стоял возле своего новенького большого «уолсли». Финансовый кризис у моего дяди всегда означал покупку нового автомобиля.

– Нет, спасибо, Фанни, очень любезно с твоей стороны, но меня дома ожидает превосходная чашка чаю. Ты же знаешь, я никогда не захожу в чужие дома, если этого можно избежать. До свидания.

Он надел свою неизменную зеленую шляпу и уехал.

Моим следующим визитером стала Норма Козенс, которая зашла на бокал хереса, но ее разговор был таким скучным, что у меня не хватает духа его воспроизвести. Он состоял из рассказов о нарыве между пальцами мамаши-терьера, о том, что в прачечной делают с простынями, о том, что, как ей кажется, ее профурсетка шарила в кладовке, так что она планирует заменить ее на австрийку, которая обойдется на два шиллинга в неделю дешевле, и о том, как мне повезло, что у меня есть миссис Хизери, но что я должна быть настороже, ведь только новые метлы метут чисто, а миссис Хизери потом точно окажется совсем не такой славной, какой кажется.

Я сильно ошибалась, полагая, что леди Монтдор надолго исчезла из моей жизни. Меньше чем через неделю она вернулась. Дверь своего дома я всегда держала незапертой, подобно двери деревенского дома, и Соня никогда не утруждалась звонить, а просто топала наверх. На сей раз времени было без пяти час, и я сразу поняла, что придется поделиться с ней кусочком семги, который я предназначила себе в качестве лакомства.

– А где сегодня твой муж?

Она выказывала свое недовольство моим замужеством, всегда называя Альфреда именно таким образом и никогда по имени. В ее глазах он до сих пор был мистер Кто-то Там.

– Обедает в колледже.

– Ах так? Тем лучше, значит, ему не придется терпеть мой неинтеллектуальный разговор.

Я боялась, что сейчас все начнется сначала и она опять будет себя накручивать, но, по-видимому, леди Монтдор решила отнестись к моей злосчастной реплике как к большой шутке.

– Я рассказала Мерлину, – поведала она, – что не считаюсь интеллектуалкой в оксфордских кругах. Видела бы ты его лицо!

Когда миссис Хизери предложила леди Монтдор рыбу, та загребла весь кусок. Ей даже в голову не пришло спросить, а что буду есть я, и мне пришлось довольствоваться картошкой и салатом. Она была достаточно любезна, чтобы отметить, что качество еды в моем доме, кажется, улучшается.

– О, кстати, вот о чем я хотела тебя спросить, – сказала она. – Кто та Вирджиния Вулф, о которой ты упомянула? Мерлин тоже говорил о ней на днях у Мэгги Гревилл.

– Она писательница, – ответила я, – романистка.

– Да, понимаю. А коль скоро она такая интеллектуалка, то, без сомнения, не пишет ни о чем, кроме железнодорожных смотрителей.

– Ну нет, – сказала я, – не о них.

– Должна признаться, я сама, не будучи человеком, претендующим на интеллектуальность, предпочитаю книги о людях из общества.

– Да, она как раз написала захватывающую книгу о женщине из общества, называется «Миссис Дэллоуэй».

– Пожалуй, тогда я ее почитаю. О, совсем забыла – я же, по твоему мнению, ничего не читаю. Ну, ладно. На тот случай, если у меня найдется немного времени на этой неделе, Фанни, не могла бы ты мне ее одолжить? Превосходный сыр, только не говори, что покупаешь его в Оксфорде.

В тот день леди Монтдор пребывала в необычайно хорошем расположении духа. Уверена, падение испанского трона настроило ее на веселый лад. Она, вероятно, предвидела, что целый рой инфант ринется в направлении Монтдор-хаус. Кроме того, она получала большое удовольствие от всех подробностей из Мадрида. По ее словам, герцог Барбаросса (возможно, имя было другое, но звучало похоже) передал ей сведения из первых рук. В таком случае он, видимо, передал их также газете «Дейли экспресс», в которой я слово в слово прочла то, о чем она мне сейчас любезно поведала, причем несколько дней назад. Она не забыла напомнить мне про «Миссис Дэллоуэй» перед уходом и удалилась с первым изданием этого романа в руках. Я была уверена, что вижу книгу в последний раз, но она вернула ее на следующей неделе, сказав, что, право же, должна сама написать книгу, ибо знает, что может сделать это намного лучше.

– Я не смогла ее читать, – сказала она. – Честно пыталась, но книга слишком скучная. И я так и не дошла до этой дамы из общества, про которую ты мне говорила. А читала ты «Мемуары» великой герцогини? Не стану одалживать их тебе, ты должна сама их купить, Фанни, и это поддержит дорогую герцогиню еще одной гинеей. Они чудесны. Там есть целая глава, посвященная нам с Монтдором в Индии – она, знаешь ли, гостила у нас в резиденции вице-короля. Герцогиня поразительно точно передала сам дух этого дома, она провела там только неделю, но никто не изобразил бы это лучше ее. Она описывает прием гостей в саду, на открытом воздухе, который я устраивала, и посещение жен раджи в их гареме и пишет, как много я смогла сделать для этих бедных индийских женщин и как они меня обожали. Лично я нахожу мемуары намного интереснее любого романа, потому что в них правда. Возможно, я не являюсь интеллектуалкой, но очень люблю читать правду о событиях. Ведь в книге, подобной той, что написала герцогиня, ты можешь видеть, как творится история, а если ты любишь историю так, как люблю ее я (но не говори своему мужу, что я так сказала, дорогая, он никогда в это не поверит), если ты любишь историю, тебе должно быть интересно получать всю информацию из первых рук, а только люди, подобные великой герцогине, в состоянии ее донести. И это напоминает мне об одной вещи. Фанни, дорогая, не свяжешь ли ты меня по телефону с Даунинг-стрит и не позовешь ли мне премьер-министра или его секретаря – я сама с ним поговорю, когда он подойдет. Я устраиваю небольшой званый обед для великой герцогини, чтобы дать ее книге хороший старт. Тебя я, конечно, не приглашаю, дорогая, там будет недостаточно интеллектуально, просто несколько политиков и писателей. Вот номер, Фанни.

Я в то время изо всех сил старалась экономить, потому что слишком много потратила на то, чтобы привести в порядок дом, и взяла себе за правило никогда не звонить по телефону даже тете Эмили или в Алконли, если можно было обойтись письмом, так что мне было весьма