Лед и пламя - Франсуаза Бурден Страница 65

тошноту, он попросил принести ему двойной виски вместо пива. Мойра уточнила, что рядом с Амели был Скотт, и он старался сделать все, что только мог, чтобы помочь ей. А вот он, Ангус, ничего не смог для нее сделать. Положив телефон рядом со стаканом, Ангус уставился на потухший экран. Двадцать семь лет назад в Джиллеспи Мэри страдала, как про`клятая, рожая Скотта. Все время, пока длился этот кошмар, он был рядом и держал ее за руку. Но в конце концов новорожденный вышел из живота матери и закричал, а врач сказал, что это мальчик и с ним все отлично.

Ладонью Ангус вытер крупную слезу, скатившуюся по его щеке. В конце-то концов, не хватало ему только еще расплакаться в пабе! Мэри пережила роды, Амели тоже переживет. А если уж Скотт и останется единственным сыном, то даже лучше. И больше никогда на свете речь не зайдет о том, чтобы повторить это рискованное предприятие. В то время, много лет назад, Мэри заставила его заплатить за свои муки, устроив им навсегда отдельные спальни. Хотя в чем тогда он был виноват? Интересно, как заставит его заплатить Амели? Уж не так же ли? Нет, две его жены были абсолютно разными, какими только могут быть разными две женщины. Мэри держалась с ним всегда высокомерно, потому что ее семья была родовитой, хотя и обедневшей, почти без средств, но зато корни ее уходили в глубь веков, восходя к династии Стюартов. Она была горда, пряма, немного сумрачна, в точности, как Скотт, которому она передала не только цвет глаз, но многие сердечные качества и свойства характера. Амели была совсем другой: более женственной и с развитым материнским инстинктом, гораздо хитрее и требовательнее. Она знала, как не только размягчить Ангуса, но и как обвести его вокруг пальца. Однако он не жалел об этом.

В то время как глаза его были прикованы к телефону, экран которого оставался черным, его вдруг захлестнула волна тоски. А что если кровотечение отнимает у него и Амели? Но это был чисто эгоистичный страх, он должен был думать о ней, а не о себе. Как она сможет пережить потерю ребенка? К счастью, у нее уже было четверо детей. Джон не мог быть для нее большой поддержкой, Филип в данный момент отсутствовал, но она, конечно, могла рассчитывать на Джорджа и уж тем более на Кейт, которая, он был уверен, с первых же минут трагедии устремилась к изголовью матери.

Надеясь обуздать тревогу, он заказал себе еще виски. Ему нужно было позвонить нотариусу и отменить встречу, но он сделает это позже: сейчас он не хотел занимать телефон. Со страшным чувством вины он вдруг осознал, что испытывает огромное облегчение от того, что ему не придется писать завещание, не придется обсуждать последствия его будущей кончины. Ощутив действие алкоголя, он подумал, а не заказать ли ему что-нибудь из еды? Но эта мысль показалась ему кощунственной: уж слишком неподходящим был момент, чтобы думать о том, как набить себе брюхо.

* * *

Амели сделали чистку под общим наркозом, кровотечение было остановлено, и теперь она находилась вне опасности. Сразу после пробуждения, правда, с ней случилась истерика, и она долго плакала. Душа ее так сильно бунтовала против столь очевидной несправедливости, что в результате она лишилась последних сил. Спешно вызванные из Эдинбурга Кейт и Джордж были немедленно доставлены Дэвидом в больницу и уже сидели в изголовье несчастной Амели, в то время как Скотт пошел отыскивать Ангуса по пабам, в одном из которых он и обнаружил его в полупьяном состоянии.

Когда закончилось время, отведенное для посещений, всем пришлось оставить Амели под наблюдением врача и медсестер. Скотт уговорил отца оставить машину на месте и отвез его на своем автомобиле в Джиллеспи вместе с Кейт и Джорджем. Ожидая их, Мойра приготовила лишь холодные закуски, которые они поглощали в единодушном молчании. После ужина Дэвид предложил Ангусу освободить детскую комнату, предназначавшуюся для новорожденного.

– Твоей жене будет тяжело снова увидеть детскую в том же состоянии. Завтра утром я могу аккуратно упаковать вещи и поднять их на чердак.

Ангус охотно согласился, смущенный тем, что не подумал об этом сам и лишний раз получил подтверждение, что Дэвид порой был способен на редкую деликатность. Он поднялся к себе, чтобы пораньше лечь спать, в то время как семья отправилась в кухню попить чаю.

– Какой ужасный день, – вздохнула Мойра, ставя на стол чайник. Она достала чашки и выложила песочное печенье в тарелку. Нежно потрепала Кейт по волосам.

– К счастью, с твоей мамой все в порядке. Она поправится, вот увидишь…

– Мама так разочарована, ей грустно, она только плачет. Несколько раз она спрашивала о Джоне. Кто-нибудь знает, куда он подевался?

– Да, я, – немного помедлив, ответил Скотт. – В действительности я и приехал-то в Джиллеспи, чтобы рассказать об этом Амели. Джон сейчас во Франции, в Париже.

– Да неужели?! – воскликнула Кейт, ошеломленная.

– Он уехал с Бетти, моей бухгалтершей.

– Что?

– Любовное путешествие, но, правда, без даты возвращения.

Кейт недоверчиво на него посмотрела, пока он не добавил:

– Я не смог сказать твоей матери. Ты возьмешь это на себя?

– Да, если хочешь…

– Кто такая эта Бетти? – поинтересовался Джордж. – Он никогда мне о ней не говорил! Заметьте, с некоторых пор он стал замкнутым, редко вставит слово-другое.

– Это одна очень хорошая молодая женщина.

– А Филип? – спросил Дэвид. – Его вы предупредили?

– Я звонила ему, – жалобно призналась Кейт. – Он сказал, что в таких делах совсем не разбирается, ничем помочь не сможет и не видит повода прерывать свои каникулы в Бродике.

– Завтра утром я сяду на паром и поеду за ним, – решил Джордж. – Меня он послушает. Я думаю, мама должна быть в окружении всех своих детей, когда вернется.

– Ты совершенно прав, – одобрила Мойра.

Путь до острова Арран был недолгим, и Джордж мог бы забрать брата уже днем.

– Вы нашли себе квартиру? – спросила Мойра уже немного веселее.

– Да! – воскликнула Кейт. – Крохотную квартирку, но трехкомнатную, слегка в деревенском стиле, в старом городе. Но надо, чтобы договор на аренду был подписан Ангусом, а сейчас не время ему досаждать такими пустяками. Вот я и боюсь, что квартирка уплывет у нас из-под носа. Сейчас тот самый момент, когда многие студенты заняты поисками жилья.

– Хочешь, я этим займусь? – предложил Скотт.

Он избегал смотреть на Кейт, но она по-прежнему одаривала его своими очаровательными улыбками. Была ли она так уж опечалена потерей ребенка или переживала только за свою мать? Несмотря ни на что, в ней угадывалась радость, что скоро она заживет своей независимой жизнью в Эдинбурге. Без сомнения, она и дальше будет блестяще учиться и