Прогноз погоды для двоих - Рейчел Линн Соломон Страница 8

– Да ерунда! – Как видно, я настолько привыкла к наплевательскому отношению начальницы, что теперь успешно плюю на себя сама. Чтобы сменить тему, говорю: – Никто больше вас не заслуживает звания лучшего метеоролога!

Главное – позитивный настрой!

Однако Торренс игнорирует комплимент. В ее взгляде читается какое-то незнакомое выражение (стыд?..), на разрумянившихся щеках лежат крупицы осыпавшейся туши, и эта трещина во всегда безупречной маске меня трогает.

– Это не ерунда. Не нужно преуменьшать только потому, что я твой босс.

Напряжение, в котором я была весь вечер (да и все последние три года), спадает. Совсем чуть-чуть, но и на том спасибо.

– Я жалею, что у нас с Сетом такие сложные отношения, – продолжает Торренс.

Сложные – не то слово. Квантовая физика отдыхает.

– Эмоции у нас всегда через край. Пока были влюблены, страсти кипели такие, что порой мы не могли находиться в одной комнате – хотелось немедленно наброситься друг на друга и сорвать одежду. А потом, когда все разладилось… Эмоции остались, только со знаком минус.

Не уверена, что начальница должна рассказывать подчиненным о своих страстях, и тем не менее это еще одно подтверждение невероятной притягательности Торренс. Вот бы с меня в пятьдесят тоже кто-нибудь мечтал сорвать одежду!

– А почему все разладилось? – спрашиваю я.

– Да так, море мелочей, которые со стороны наверняка казались такими же пустяковыми, как поводы для нынешних ссор. Вряд ли можно назвать конкретную причину. – Торренс говорит легко, однако в глаза не смотрит, потому что следит взглядом за Сетом, который болтает с ведущими и их супругами на другом конце зала. – Кому-то из нас следовало уйти с КСИ, но то ли мы слишком любим свою работу, то ли просто выжидаем, кто сдастся первым.

Звучит «Winter Wonderland» в джазовой обработке, и на танцполе собираются пары. Я обдумываю слова Торренс. Она явно недоговаривает, но я не собираюсь на нее давить.

– А сейчас жена нашего сына Патрика ждет ребенка. Роды в мае. Никогда бы не подумала, что буду с таким нетерпением ждать внуков! – Торренс искренне улыбается. – В моей жизни бабушка с дедушкой толком не участвовали. Всегда об этом жалела. Сама я готова сколько угодно сидеть с внуками, хоть на каждые праздники! Поэтому теперь точно не уеду из Сиэтла, и Сет, думаю, испытывает те же чувства.

– Здорово! – искренне радуюсь я. Вот уж чего не ожидала, так это разговоров с Торренс о внуках. Трогательно. – У моего брата пятилетние близняшки, и они просто прелесть!

– Приводи их как-нибудь на станцию – устроим экскурсию! – Торренс накрывает мою ладонь своей. Ее серебристые ногти украшены белыми снежинками. – Ари, нам стоит чаще вот так разговаривать!

Решаю не уточнять, что разговаривала по большей части она. Мне все равно приятно и хочется насладиться моментом, пусть даже это всего лишь пьяные откровения. Расчувствовавшись, я вгрызаюсь в рождественское печенье. Подрумяненная голова Санты в красном колпаке кажется намного слаще, чем десять минут назад.

Танцующей походкой к столику подходит Сет.

– Прошу прощения, дамы! – говорит он подчеркнуто обходительным тоном, от которого я внутренне морщусь. – Я пришел мириться. Торренс, может, потанцуем по старой памяти?

– Ты помнишь? – оживляется она.

– Ну еще бы! Много ли на свете людей, которым нравится песня «Run Rudolph Run»?

– Тысячи! – отвечает Торренс таким тоном, что сразу становится понятно: на эту тему они шутили не раз.

– Хочу загладить свою вину после дурацкой ситуации с подарками. – Сет легкомысленно пожимает плечами, словно этого достаточно для извинения. – Простите, Ари, я похищаю вашу собеседницу.

– Что ж, не буду отказываться! – Беря Сета за руку, Торренс бросает через плечо взгляд, словно говорящий: «Вот это я и имела в виду».

К моему изумлению, они танцуют свинг, причем очень хорошо – видно, регулярно практиковались, пока были вместе. Сет крутит Торренс по всему залу, а она весело смеется, и, глядя на этот зажигательный ретротанец, я будто переношусь в прошлое.

Когда, интересно, все пошло не так? Пять лет назад, когда они развелись, или намного раньше, как и сказала Торренс: множество мелочей, на которые, в конце концов, стало невозможно закрывать глаза?

Для моих родителей поводом к расставанию стала одна грандиозная ссора – я уверена в этом, хоть и не общалась с отцом пятнадцать лет. А с Гаррисоном мы разошлись из-за мелочи, которую он раздул в большой скандал. Впрочем, для него это, наверное, была не мелочь.

Песня сменяется незнакомой мелодией, а я думаю – может быть, теперь все наладится? Может, Торренс и Сет поняли, что доставляют всем неудобство своими препирательствами? Может, они действительно решили помириться?..

Конечно же, мои иллюзии немедленно рассыпаются в прах.

– Ты никогда не ценил мои подарки! – кричит Торренс, отталкивая Сета.

– Опять ты про этот сраный мультипекарь?!

– Мультипекарь – всего один случай из тысячи! Ты никогда не ценил ни моих жертв, ни моего труда! Ты представляешь, сколько сил я потратила на организацию этой дурацкой вечеринки?!

Я лихорадочно ищу в происходящем плюсы. Находить во всем хорошие стороны – единственное мое спасение, однако хорошее не находится. Весь зал смотрит на Ливни. К танцполу спешат сотрудники отеля, готовые при необходимости вмешаться. Я тоже инстинктивно вскакиваю – сидеть в этой ситуации невыносимо. Меня переполняют разочарование, досада и стыд. Мои взрослые коллеги – взрослые руководители! – выясняют отношения на людях.

– Друг, пойдем подышим свежим воздухом. – Крис Торрес тянет Сета за рукав, но тот стряхивает его руку и произносит сквозь зубы:

– Мы сами разберемся!

Торренс бросается к столу, на котором выставлены награды телестудии.

– Тебе, может, плевать на мой репортаж, а для меня он имеет большое значение! Не меньшее, чем для тебя – эта награда! – И прежде чем кто-нибудь успевает отреагировать, Торренс с размаху швыряет статуэтку «Эмми» в окно бального зала.

4. ПРОГНОЗ: ночью ожидается уныние, ближе к утру возможны коварные замыслы

Сотрудники отеля оперативно убирают разбитое стекло, окно затягивают брезентом. У меня в желудке бурлит сахарное печенье.

Когда Торренс швырнула статуэтку, я невольно восхитилась силой броска. Впрочем, чего еще ждать от женщины, которая однажды в прямом эфире съела самый острый в мире перец.

Торренс и Сета попросили немедленно покинуть отель. Собрав остатки оптимизма в кулак, я пытаюсь спасти вечеринку, хотя после такого скандала смотреть на вещи позитивно трудно даже мне.

– Музыканты будут играть еще целый час! – говорю я продюсеру новостей Эвери Митчелл и ее жене, надевающим пальто. Пусть я не хотела