Финиш - Кейт Стюарт Страница 9

– Ему нельзя в школу. Все равно домой отправят.

– Ну а я не могу отпрашиваться с работы, – фыркает она. – Нам это не по карману.

– Тогда я остаюсь дома, – возражаю я. – Он не останется один.

– Тебе нельзя пропускать школу.

– Я его одного не оставлю. И точка. – Так обычно говорил папа, когда был серьезен. Надеюсь, мои слова прозвучали так же убедительно.

Она злобно зыркает на нас, после чего поворачивается и хлопает дверью.

– Ненавижу ее, – шепчет Доминик, боясь, что Дельфина его услышит.

– Когда-нибудь мы отсюда уедем.

– Она выкинула мои машинки, потому что наступила на одну из них.

– Я же говорил их убирать. Принесу тебе другие.

– Но у тебя же нет денег.

– Это уже моя забота. – Вытащу у нее из сумки еще одну двадцатку. Дельфина частенько понятия не имеет, что лежит у нее в кошельке, и слишком пьяна, чтобы заметить, куда пропадают деньги. Снова прижимаю ладонь к его шее и встаю. У Доминика лихорадка.

– Ты куда?

– Поищу лекарство, чтобы сбить температуру.

– Ты вернешься?

– Я быстро.

Иду по коридору к комнате Дельфины и замираю в дверях, услышав знакомые всхлипы. Заглянув в комнату, вижу, как она с красными глазами разглядывает разложенные на кровати фотографии, на которых изображены она и ее муж, бросивший Дельфину за несколько месяцев до смерти мамы и папы. Дельфина водит по ним пальцами, а потом, почувствовав мое появление, угрюмо на меня смотрит.

– Я не хочу быть матерью.

– И не нужно. Я буду его кормить. Купать. Водить в школу. Не прикасайся к нему и не ори на него. Я все сделаю сам.

Она фыркает.

– Ты всего лишь ребенок.

– Plus adulte que toi[13].

– Surveille ton langage, petit con[14].

Решив не начинать очередной бессмысленный спор, меняю тему:

– Ему нужно сбить температуру.

Дельфина открывает ящик прикроватной тумбочки и вытаскивает пакетик с порошком, который кладет на язык каждое утро с похмелья, и я встревоженно смотрю на него.

– Что это?

– То же самое, что «Тайленол». Только действует быстрее. Разведи его в соке.

– У нас нет сока.

Она вздыхает и, собрав с кровати фотографии, с любовью кладет их в старую коробку из-под сигар, что стоит на тумбе. Иду к комоду, выуживаю из ее сумки кошелек и достаю двадцатку.

– Какого хрена ты делаешь?

– Иду за нужным Дому лекарством и новой машинкой, с которой он будет играть, пока болеет. – Своим тоном подзадориваю ее. К этой стычке я готов.

Она открывает было рот, чтобы возразить, но опускается на кровать.

– Ладно, как хочешь.

– Мы тоже не хотим такую мать. – Сминаю купюру и закидываю кошелек обратно в сумку. – Просто держись от него подальше. Я сам о нем позабочусь.

– Ну и ладно, мальчишка. Закрой дверь. – Дельфина закатывает глаза и выключает лампу. Комната погружается в кромешную темноту. Через пару секунд тетка отрубится. Пробираясь на ощупь из ее спальни, в тусклом свете от лампы, горящей в комнате Доминика, иду на кухню за водой. Высыпаю в чашку полпакетика, который дала Дельфина, и размешиваю, смотря в окно на луну, пока по стеклу проползает таракан. Приношу лекарство Доминику, который разделся до белья и яростно чешет руки.

– Оденься, чтобы не чесаться.

– Но очень сильно чешется!

– Нельзя. Будет хуже и останутся шрамы.

Доминик перестает чесаться и, тяжело вздохнув, надевает пижаму. Пижаму, из которой уже вырос. До сих пор помню тот день, когда мы с мамой привезли ее домой. Пижаму выбрал я. Да и родители еще не так давно были живы.

Доминик хмуро косится на стакан.

– От этого я стану сильнее?

– Да. Когда заболеваешь, тело само понимает, как тебе стать сильнее, чтобы в следующий раз ты не заболел. Оно борется с возбудителем инфекции и вырабатывает к ней антитела.

– Что такое инфекция?

– Это причина, почему ты заболел.

– Что такое антидела?

– Антитела. Они в тебе живут. Создают войско, которое помогает победить болезнь.

– Откуда ты это знаешь? – спрашивает брат и наклоняет голову, как наш папа.

– Читаю книги. Книги делают умнее.

– Тогда я буду читать книги, – говорит он. – Много книг. Стану сильным и умным, тогда больше никто не посмеет меня обидеть.

– Хорошо. А теперь пей.

Доминик отпивает из стакана и морщится.

– Не хочу.

– Там лекарство. Тебе оно нужно.

– Гадость.

– Пей, Дом. А завтра я куплю тебе лекарство вкуснее.

Вскоре он допивает лекарство и засыпает, а я, проверив, спала ли у него температура, ложусь рядом и отключаюсь.

Когда через несколько часов хлопает входная дверь, приподнимаюсь и осторожно трясу Дома, чтобы его разбудить.

– Я иду в магазин. Лежи в постели, пока я не вернусь.

– Я сплю, – хныкает он.

– Если проснешься, то до туалета и снова в кровать. Не выходи из комнаты, пока я не вернусь, и никому не открывай.

– Я же сплю.

– Пообещай мне.

– Ох, обещаю, – пыхтит Доминик и накрывается с головой простыней.

С дурным предчувствием запираю за собой дверь. Иду по дороге, но возвращаюсь и, поднявшись на крыльцо, поворачиваю в замке ключ. Один раз, второй, третий.

Успокоившись после подсчета, бегу сломя голову по проезжей части к аптеке. Не успев далеко отойти от дома, замечаю, что припаркованный напротив седан медленно едет за мной. Останавливаюсь и поворачиваюсь к машине, и она тут же замирает. Готовый высказать недовольство, с удивлением замечаю сидящую за рулем женщину. Она пристально на меня смотрит, а потом опускает окно, и я вижу ее красные и припухшие глаза.

– Привет. Извини, если напугала. Хотела узнать, могу ли я тебя подвезти?

– Нет. – Я отворачиваюсь и снова бегу.

Некоторое время она молча едет за мной, но снова заговаривает:

– Я тебя не обижу.

– Меня не нужно подвозить, спасибо. – Упрямо смотрю вперед, пот капает в глаза. В ночь смерти родителей я нашел одно интересное место и развил выносливость благодаря ночным пробежкам туда, но сегодня офигеть как жарко, и футболка уже насквозь мокрая.

– Я еду в город, если ты тоже туда направляешься, мне бы не помешала компания.

Недовольно останавливаюсь и смотрю на женщину. Она красивая и кажется ненамного старше меня. Приблизившись наконец к машине, замечаю выпирающий из-за руля большой живот. Женщина беременна – очень беременна, – и чутье подсказывает, что совершенно безобидна.

– Ты еще маловат, чтобы бегать по округе одному, тебе так не кажется?

– Через несколько месяцев мне исполнится двенадцать. А вот вы почему преследуете детей и предлагаете подвезти?

Она вымученно улыбается.

– Да, я здорово тебя напугала, но не хотела, чтобы