Томмазо Ди Чаула - Голубая спецовка Страница 2

Антигуманность общества, основанного на эксплуатации человека человеком, не вызывает у Ди Чаулы сомнений. Подчас протест молодого рабочего выливается в наивно-анархические формы («Когда мы только начинали работать на заводе, нас всегда преследовало искушение устроить тут разгром… достаточно было вставить какой-нибудь предмет между движущейся кареткой и неподвижной частью станка») или же принимает экстремистски-левацкую окраску («Я бы с удовольствием подложил под завод бомбу»), но чаще мысль его идет верным путем («Нужна большая солидарность и сотрудничество, чем меньше будет доносчиков и фашистов, тем лучше будет рабочему человеку»).

Все вышесказанное, в общем, не ново. Подобных историй созревания классового самосознания и протеста немало в современной западной литературе. Однако Томмазо Ди Чаула — рабочий середины 70-х. Он живет и пишет в крайне сложный для профсоюзного движения, для всех левых сил Италии момент. Напомним, что после так называемой «жаркой осени» 1969 года, когда рабочим удалось добиться значительных уступок от предпринимателей, наступил довольно продолжительный период относительного спада рабочего движения, в течение которого предпринимателям, выражаясь словами Ди Чаулы, удалось «прийти в себя» и начать массированное наступление на жизненные права и интересы трудящихся. Под ударом оказались прежде всего такие важные завоевания рабочего класса, как подвижная шкала заработной платы (благодаря своему автоматизму она обеспечивает определенную защиту заработков рабочих от инфляции и роста дороговизны), занятость (безработица в 1983 году перевалила за два миллиона человек), политические права рабочих на предприятиях и т. д.

Новая волна массовых стихийных выступлений трудящихся против экономической и политической дискриминации в известной мере застигла врасплох профсоюзное движение Италии. Во многих случаях оно фактически не сумело возглавить эти выступления. Резко обострились отношения между социалистами и коммунистами внутри Объединенной федерации профсоюзов. Причина тому — ухудшение отношений между двумя левыми партиями на национальном уровне. Позиции профсоюзных деятелей по ряду важных вопросов, связанных с интересами трудящихся, — вызвали резкий протест рядовых членов профсоюза, которые сочли их соглашательскими.

«Наш молодой рабочий класс, выросший на гребне профсоюзных успехов 70-х годов, — отмечал на VIII конференции рабочих-коммунистов в Турине рабочий отделения ФИАТ в Термоли Карло Вертильоцци, — при первом же поражении раскололся, и в нашей среде появились разногласия и недовольство, которые мешают дальнейшему подъему деятельности профсоюза на заводе… Мы ощущаем также слабость нашей партийной работы и, следовательно, должны прилагать чрезвычайные усилия для того, чтобы создать у себя крепкую партийную организацию… Заводской совет, в том виде, в каком он существует, не оправдал себя: с ним не считаются ни профсоюзы, ни хозяева».

Эти слова перекликаются с высказываниями Ди Чаулы в адрес профсоюзов, левых партий, заводского совета. А порой они еще резче. Его обвинения прежде всего идут в русле критики за отсутствие ясной платформы, за сдачу уже завоеванных позиций, за перерождение и бюрократизм освобожденных профсоюзных работников. На одной из страниц романа он приводит предложения для нового коллективного договора, за который рабочим предстоит бороться. Там много высокопарных слов, много и совершенно непонятного: «капиталовложения — занятость — реформы — договор — контроль за использованием рабочей силы и децентрализацией производства». «Чем больше я читаю, — говорит Ди Чаула, — тем меньше понимаю, пусть простят мне профсоюзные руководители, пусть простят мне товарищи, но здесь я — полный профан».

И тут же он предлагает свою программу: «Как бы там ни было, договор этот — сплошной обман. Я бы составил его иначе: пусть бы лучше действовала „подвижная шкала“, это важнее, чем повышение зарплаты. Добившись справедливой оплаты труда, я бы перешел к существенному сокращению рабочего дня. Мы слишком много времени проводим на заводе, да еще дорога туда и обратно. В результате по приезде домой ты уже ни на что не годишься, спишь как убитый, чтобы наутро снова вернуться на завод. Потом я снизил бы пенсионный возраст. При таких темпах кто доживет до шестидесяти лет? Мы уже сейчас не лучше половых тряпок.

Потом я бы занялся социальными службами. Мы веками бастуем, но если бы по истечении каждого коллективного договора мы требовали — не говорю полного, хотя бы частичного — улучшения социального обеспечения, может быть, сейчас у нас бы что-нибудь и было: больницы, школы, вода, транспорт, конкретные мероприятия в области сельского хозяйства. А мы требуем только денег; нам дают одну лиру, а государство отбирает четыре. Через сто лет дети наших детей все еще будут бастовать — бороться за капиталовложения, реформы, занятость».

Что ж! Критика справедливая. Об этом, кстати, достаточно определенно заявил на XVI съезде ИКП Энрико Берлингуэр: «Кризис профсоюзов налицо. Это сознают и публично приняли к сведению сами руководители Объединенной федерации профсоюзов. Если дела обстоят таким образом, то можем ли мы, рабочая и народная партия, смотреть на такое положение сквозь пальцы? Подобное решение было бы наихудшим — как для нас, так и для рабочего и профсоюзного движения в целом». (Курсив мой. — Г. С.)

Об опасности такого решения говорит и книга Ди Чаулы. Ведь одна из тем, которая часто встречается в его записках, — это «кризис доверия» к политическим партиям вообще и к левым в частности. Эта тема звучит в книге субъективно (далеко не всегда можно согласиться по этому поводу с Ди Чаулой), но имеет она и объективную сторону. Если серьезно взглянуть на итоги парламентских выборов в 70 — 80-х годах в Италии, то вырисовывается довольно симптоматичная картина: на последних досрочных выборах в парламент сокрушительное поражение потерпела христианско-демократическая партия, потерявшая в пользу других партий 5,9 % голосов по сравнению с 1979 годом. Однако, как отмечает туринская «Стампа», эта «передвижка голосов, вызвавшая кризис итальянской партии, которая до вчерашнего дня была стержнем нашей политической системы, пошла не впрок левым партиям. ИКП, похоронив „исторический компромисс“ и выдвинув „демократическую альтернативу“, не сумела пойти в гору и даже потеряла некоторое количество голосов. В абсолютном исчислении эта потеря невелика, но произошла она в момент, когда острый кризис переживает главный противник». К тому же блок партий, традиционно считающихся левыми (Итальянская компартия, Партия пролетарского единства, Итальянская соцпартия, Партия пролетарской демократии и радикалы), хотя и удерживает в основном свои позиции, но все же топчется в последнее время на месте. Если этот блок собрал в 1976 году 46,7 % голосов, то в 1979 и 1983 годах эти результаты соответственно снизились до 45,9 % и 45,3 %. Здесь, видимо, сыграли свою роль полный отказ социалистов от научного социализма и переход на позиции соглашательства и реформизма, псевдорадикальная фразеология и левачество мелких партий и группировок и, наконец, частая смена политических установок, ликвидаторские оценки социализма, построенного в других странах, затушевывание традиционных классовых ориентиров борьбы рабочего класса, выдвижение более расплывчатых и менее понятных для простого труженика лозунгов. Недаром Ди Чаула в своей книге пишет: «Этот исторический компромисс как-то меня не убеждает. Разве можем мы, трудящиеся, договориться с теми, кто всегда толкал нас в яму и всегда будет стараться нас задавить? Не сможет примириться ягненок с волком — разве только оба превратятся в ягнят или волков! А расплачиваться за все, как всегда, нам, муравьям в голубых спецовках». Конечно, такое толкование «исторического компромисса» (то есть объединения в борьбе за социализм усилий всех трудящихся коммунистического, социалистического и католического направления) грешит упрощенчеством, но, по-видимому, не один Ди Чаула так воспринял этот лозунг, от которого, кстати говоря, отказалась и сама компартия.

Отход от левых партий молодого поколения людей, только что вступивших в трудовую жизнь, вызывает законную тревогу. Так, результаты голосования за Итальянскую компартию и Партию пролетарского единства на выборах 1983 года в палату депутатов (где возрастной ценз ниже, чем при выборах в сенат) были на 0,5 % ниже, чем на выборах в сенат. Это означает, что определенная часть молодых избирателей на сей раз отдала голоса другим партиям.

Должно быть, в этой связи стоит прислушаться и к голосу Ди Чаулы: «Каждый имеет право говорить о своих проблемах, даже тот, у кого нет ни диплома, ни аттестата, ни прочей такой бодяги. Пусть все и говорят, хоть с ошибками, хоть с ругательствами, хоть на диалекте — главное, чтобы твой голос прозвучал и был услышан, особенно когда речь идет о твоих же проблемах…