Валерий Шемякин - Чердаклы Страница 21

Перед ним стоят двое детей – мальчик и девочка. Очень странного вида. Оба лет семи, оба в белых халатах. У мальчика приклеена бородка клинышком, и он весь какой-то изможденный, будто неделю провел без сна. А девочка? У девочки совершенно ангельский вид – под расстегнутым халатом юбочка… ножки… смоляные кудряшки вокруг розовых щечек… Бут снова закрывает глаза, глубоко вдыхает и выдыхает… Электронная диспансеризация, слышит он неестественно писклявый голос, строго обязательная, батенька, отказ равносилен преступлению. Он снова открывает глаза, затем открывает рот, собираясь закричать, но не делает этого, не кричит, бессмысленно кричать в пустоте.

Дети в белых халатах подходят к Буту, трогают его за коленку, он сжимается, подтягивает к животу коленки. Девочка пустыми глазами напоминает ему… кого же она напоминает? Галю? Мону Лизу Анаконду? А может быть, ту, что написала ему письмо? Я готова… Но он даже не видел ее… А мальчик… На кого похож мальчик? Мальчик похож на маленького Гучкова, у него такая же физиономия, кажется, его сейчас стошнит. Буту мерещится, что и за спиной еще кто-то стоит, но посмотреть он не решается. Статус? – спрашивает маленькая Мона Лиза. Ложный статус, кивает карлик Гучков, не операбельный. Плюс подавленный блуд… Мальчик открывает саквояж, долго там роется, затем машет в воздухе маленькой рукой: вечная путаница с вами… Затем совершенно наглым образом хватает пиджак Бута и начинает его трясти. Вот же где, у вас в кармане, батенька, а вы молчите. Достает из пиджака металлическую тубу, отвинчивает крышку, выкатывает на ладонь бусинку. Но это не привычная для Бута белая жемчужина, эта бусинка черного, почти аспидного цвета.

Затем карлик подходит к Буту, хватает ручкой за подбородок и велит: рот откройте, ну! Челюсть у Бута отваливается, и он с удивлением чувствует во рту охлаждающий вкус пилюли. Жажда тут же проходит, будто и не бывала.

Вставайте, дяденька, говорит маленькая Мона Лиза кукольным голоском, надо снять штаны и оголить ягодицы. Бут тут же встает, расстегивает ремень, опускает брюки, снимает черно-белые трусы и, придерживая их руками, подставляет зад…

Из-за поворота с грохотом выскакивает электричка – кто-то там машет руками, хохочет и показывает на него пальцем. Всего пару секунд. И исчезает. А он так и стоит, вполоборота, придерживая брюки и трусы руками, с голой задницей, обращенной к железной дороге.

Оглядывается. Никого рядом нет. Подтягивает и застегивает штаны. Пиджак на месте. Странным образом он ощущает облегчение. И никакой жажды. Ему начинает казаться, что изнутри его распирает неведомое чувство. Будто он уже и не Бут Григорий Иванович, а какое-то народившееся другое существо, способное на решительные поступки, на резкие перемены в своей жизни. И в то же время что-то наивное, щенячье, какое-то чистое детское. Он ощущает прилив сил. Надо идти. Надо раствориться в миротворении! За той чертой, за той границей, за тем перевалом неизведанное, потрясающее, никому не открытое…

Ему ничего не нужно! Ни семьи, ни Родины! Ему не нужны женщины. Галя, прощай! Он наконец-то свободен! Вот так бы идти, думает он, пешком, куда-нибудь далеко, за Урал, найти скит, что-нибудь простое и пусть нелегкое, да и жить там просто, работать просто, есть что-нибудь простое, разговаривать просто с кем-то простым, без прикрас, без притворства, без унижений и страхов.

Часа через полтора Бут добирается до станции. У платформы стоят полицейские. Вооруженные. С интересом наблюдают, как он приближается к ним. Перед вами Президент Российской Федерации 35+! Он пытается придать своему голосу металлическую непререкаемость, всегда у него это получалось, но сей раз голос дрожит и интонации выдает чуть ли не детские. Нашел себе на жопу приключений! Но продолжает… уже почти криком: кто у вас старший – немедленно передать…

Хватит орать! Уже семнадцатый сегодня. Семнадцать президентов на сундук мертвеца! Кто-то хохочет. Сгною мерзавцев, шипит Бут. Ладно, папаша, залезай, вон твой экипаж, лейтенант машет рукой в сторону автозака, не ссы – сейчас тебя доставят в резиденцию! Правда? Бут по-детски всхлипывает: это неправда. Такого с ним еще не было. Какие семнадцать? О чем это он? Всех участников саммита уже повязали?

Тут до него доходит: это дорога в психушку, и возврата уже не будет. О, бутин-йоп! Это лучшее, что мог сказать в данный момент Григорий Бут. Подталкивая в спину, ему помогают залезть в автозак. Он осматривается, садится на откидное сиденье, ищет глазами привязные ремни. Он не угадал. Его везут не в психушку. Но возврата не будет. Точно.

Глава XII. 6 августа т.г

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … голова Сальвадора Дали:

Источник земного бессмертия следует искать в нечистотах, экскрементах и нигде более… А пока высшая миссия человека на земле заключается в одухотворении всего сущего, его экскременты особенно необходимы. Поэтому мне страшно не нравятся все шутки по поводу человеческих отправлений и прочие фривольности на эту тему…

… … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … … …

Зиновий Давыдов

Его разбудила болтовня дурочки. Это невозможно, до работы еще часа два, и можно было бы вдоволь поспать, но как это сделать, если на кухне громко трещат электрические голоса…

Д-С: Мой собрался в Самару на встречу с осиротевшим Мишей Павловым. Бут скоропостижно скончался, и теперь у нас будет новый президент.

Д-Д: Думаю – Тимур Мосолапов.

Д-С: Или доктор Некрозов. Всех паралитиков и сектантов с собой в Москву заберут.

Д-Д: Мир еще не видел такого КВН…

Д-С: Театр уж полон… Наш молодой мэр пишет в твиттере: обалденно сыграл! Играют все! Возьми Галошина. Великий актер! Город кипит клубной жизнью, каждый находит себе роль по вкусу.

Д-Д: Прежние были не хуже. Здоровые люди правили, туристы-эквилибристы. Ни хламидиоза, ни педикулеза! Ходили в кругосветку, катались с высоких гор, лазали в бездонные пещеры, жарили шашлыки на берегах Усы: не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!

Д-С: Федя Бабарыкин, как всегда, опоздал.

Д-Д: Федя Бабарыкин сидит в заточении.

Д-С: А ты знаешь, дорогая, что эта мымра – официантка из «Флинта» — продала Федю с потрохами. Вызвала роту мужиков в камуфляже и сдала с рук на руки специалисту по бесследным пропажам. Он его накачал целлюлозой так, что Бабарыкин памяти лишился. Говорят, собираются его выпотрошить и чучело сделать. В общем, эта Элита…

Д-Д: Да какая элита. Бывшая проститутка-валютчица из гостиницы «Жигули» Люся Апперкот. Известная сексотка…

Д-С: Что творится! Что за времена! Что за люди!

Д-Д: Страну потащили к Великому Хламу!

Д-С: Кто потащил? Склеротики-паралитики?

Д-Д: Фармацевты наши, русские парацельсы…

Д-С: Да, как раз свеженький электорат подрастает. Дэцэпэшники, гидроцефалы и всякие прочие аутисты, ниспосланные внеземной расой генетически-модифицированных гоминид. Надо моего сориентировать, пусть мозгами концептульно раскинет. Только ты пока никому…

Д-Д: Заметано.

Д-С: Это будет широко разлившийся плач. О внутренней деколонизации, любви к отечественным осинам и мордовским лагерям, о торжестве свободного духа и спасении гималайского медведя…

Д-Д: Есть потенциальный заказчик, фармацевт-членитель Лапшин. Бизнес у него почти легальный, утилизация и переработка бывших в употреблении органов.

Д-С: Да знаю, знаю. Кто ж не знает Лапшина…

Давыдов слушает этот бредовый диалог, и на него наваливается тупая безысходность. Нет сил даже гаркнуть как следует. О чем они брешут? Какие-то мутные потоки информации носятся в недоступных для него сферах. Кто эти люди, о которых они говорят? Понимает ли он их? Понимает ли он себя? Может быть, реальны только эти перечипованные дурочки, а он лишь футляр для них? Фон? Отражение в иллюминаторе…

Миша Павлов

Миша любит вот такие, до предела заполненные событиями дни. Еще утром в качестве и.о. президента он прощался с участниками саммита, а в конце дня уже стоит на высокой трибуне посреди стадиона, построенного в Самаре к чемпионату мира по футболу. Мундиаль. По правую руку от него – Фридрих Рюриков, по левую – очень толстый человек в инвалидной коляске, с густой бородой и золотым перстнем на пальце – будущий самарский губернатор. Так говорят. Во всяком случае, при действующем губернаторе самое влиятельное лицо. Регент. Тимур Мосолапов. Его штиблеты, изготовленные из кожи шимпанзе-бонобо, подбиты золотыми гвоздиками и покрыты алмазной крошкой. Где-то за его спиной прячется действующий губернатор, сильно старенький.