Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография] - Купер Джеймс Фенимор Страница 23

— Спокойствіе, довольство! снова повторилъ Натти: — какого спокойствія можетъ ожидать старикъ, который долженъ пройти цѣлую милю, чтобъ найти тѣнь, могущую оградить его отъ солнца. Какъ можете вы говорить о спокойствіи, когда я долженъ буду блуждать цѣлые дни, чтобъ напасть на оленя и найти только заблудившуюся лисицу. Даже тѣ бобры опротивятъ мнѣ, которыхъ я долженъ буду употребить на уплату штрафа. Я долженъ идти 100 миль до границы Пенсильваніи, чтобъ найти ихъ. Ваши улучшенія и просѣки прогнали животныхъ и, вмѣсто плотины, которую Провидѣніе устроило для бобровъ, вы провели воду въ мельницы чрезъ низменныя мѣста, какъ будто человѣкъ осужденъ на то, чтобы препятствовать каплямъ, указаннымъ ему Богомъ.

Потомъ онъ повернулся къ Веньямину и сказалъ:

— Не пейте такъ много; если вы будете такъ часто прикладывать руку ко рту, то не будете въ состояніи отправиться, когда придетъ время.

— Господинъ Бумпо, не заботьтесь о другихъ; поставьте меня на ноги, когда придетъ время, скажите, куда идти, и я увѣряю васъ, что перегоню васъ всѣхъ.

— Время пришло, — отвѣчалъ прислушиваясь Натти: — я слышу, какъ волы трутъ рога о стѣнку тюрьмы.

— Хорошо, шкиперъ, приказывайте, и мы подымемъ якорь, отвѣчалъ Веньяминъ.

— Вы не выдадите насъ, миссъ Темпль, сказалъ Натти, довѣрчиво смотря на Елисавету, вы не выдадите старика, который хочетъ подышать воздухомъ. У меня нѣтъ дурныхъ намѣреній, a такъ какъ законъ наложилъ на меня 100 доллеровъ штрафа, то я хочу воспользоваться этимъ временемъ года, чтобы собрать деньги.

— Что хотите вы дѣлать? спросила озадаченная Елисавета: — Вѣдь вы должны остаться въ тюрьмѣ 30 дней, a въ этомъ кошелькѣ есть для васъ штрафныя деньги. Возьмите ихъ и уплатите штрафъ, но только потерпите мѣсяцъ, пока не окончится срокъ вашего наказанія. Мы будемъ васъ часто навѣщать, и вы не будете чувствовать никакой нужды.

— Въ самомъ дѣлѣ вы хотѣли это? сказалъ Натти, весело подходя къ дѣвушкамъ и взявъ за руку Елисавету. — Вы приняли участіе въ старикѣ, который сдѣлалъ только то, что выстрѣлилъ въ дикое животное, что не стоило ему особеннаго труда.

— Конечно, мы хотимъ этого, сказала Елисавета: — я сожалѣю отъ всей души, что законъ назначилъ вамъ такой длинный арестъ, но вѣдь мѣсяцъ пройдетъ скоро, и тогда….

— Я долженъ остаться здѣсь еще мѣсяцъ! вскричалъ Натти со смѣхомъ. — Нѣтъ, я не останусь здѣсь ни дня, ни ночи, ни часу: хотя судья Темпль и присудилъ меня, но удержать меня онъ не можетъ, если, y него нѣтъ тюрьмы лучше этой. Въ прежнее время я былъ взятъ французами, и они посадили меня и еще 60 другихъ въ блокгаузъ, который считали крѣпкимъ; но людямъ, привыкшимъ къ лѣсу, легко было пробиться чрезъ сосновые чурбаны.

Старый охотникъ замолчалъ, осторожно осмотрѣлъ комнату, безъ церемоніи оттолкнулъ въ сторону дворецкаго, снялъ простыню съ своего ложа и показалъ дѣвушкамъ отверстіе, сдѣланное въ балкахъ топоромъ и рѣзцомъ.

— Одинъ толчекъ ногой и дорога открыта, — сказалъ онъ, — и тогда….

— Да, да, уйдемъ, сказалъ Веньяминъ, который между тѣмъ еще болѣе опьянѣлъ: — къ чему послужитъ долгое мѣшканье? Вы будете ловить бобровъ, a я продавать ихъ шляпошникамъ. Уйдемъ, уйдемъ.

— Ну, надѣлаетъ мнѣ хлопотъ этотъ молодецъ, сказалъ Натти: — я не знаю, какъ пойдетъ онъ по горамъ, если насъ будутъ преслѣдовать; онъ неспособенъ къ побѣгу.

— Что значить побѣгъ? вскричалъ Веньяминъ, разводя руками: — мы проберемся бокомъ и потомъ побѣжимъ. — Тише, Веньяминъ, сказала Елисавета, обращаясь къ Натти.

— Конечно, вы не захотите оставить насъ, Натти; подумайте, что тогда вы будете окончательно изгнанникомъ, и что старость ваша приближается, прибавила она. — Потерпите, a потомъ вы можете открыто и честно оставить тюрьму.

— Но, милое дитя, развѣ я могу ловить здѣсь бобровъ?

— Нѣтъ, но здѣсь довольно денегъ, чтобъ заплатить штрафъ. Возьмите, вѣдь это золото. Чрезъ мѣсяцъ вы свободны.

— Золото? спросилъ съ дѣтскимъ любопытствомъ Натти: — уже много лѣтъ прошло съ тѣхъ поръ, какъ видѣлъ я послѣдній золотой.

— Это англійскія гинеи и принадлежатъ вамъ, сказала Елисавета.

— Какъ! вы хотите дать мнѣ этотъ кладъ? съ серьознымъ взглядомъ спросилъ удивленный Натти.

— Конечно, возразила Елисавета; развѣ не спасли вы мнѣ жизнь и не вырвали изъ зубовъ разъяренной пантеры?

Натти взялъ деньги, поворачивалъ ихъ въ рукахъ и тихо сказалъ про себя:

— Въ Киртанѣ, говорятъ, есть ружье, которое бьетъ вѣрно на 100 саженъ. Много хорошаго оружія видѣлъ я, но никогда такого, какъ это. 100 саженъ, да, это должно быть превосходное оружіе. Но все равно, я старъ, и пока держусь самъ, выдержитъ и мой звѣробой. Возьмите ваше золото, дитя, время пришло, я слышу его разговаривающимъ съ волами я долженъ готовиться въ дорогу. Не правда ли, вы ничего не разболтаете, милое дитя?

— Никогда! радушно отвѣчала Елисавета: — но все-таки возьмите деньги, старый другъ, даже если вы идете въ горы, прошу, возьмите ихъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, ласково отвѣтилъ Натти: — Я не возьму ихъ даже и тогда, еслибъ могъ купить на нихъ двадцать ружей. Но вы можете сдѣлать мнѣ большое одолженіе.

— Какое?

— Дѣло касается только покупки пороховницы, стоющей 2 доллера. Веньяминъ уже отложилъ на это деньги, но такъ какъ мы не можемъ выйти, то не можемъ и имѣть ея. Продаетъ ее французъ и больше ни y кого нѣтъ. Хотите вы мнѣ достать ее, миссъ Елисавета?

— Разумѣется, Натти, я принесу, еслибъ даже пришлось гнаться за вами цѣлый день въ лѣсахъ. Но гдѣ и когда могу я найти васъ?

— Гдѣ? задумчиво спросилъ Натти: — на той горѣ, которую зовутъ горою видѣній. На верхушкѣ ея, гдѣ восходитъ солнце, буду я ждать васъ, милое дитя. Однако, смотрите, чтобъ порохъ былъ зернистъ; вы можете узнать это по блеску и по цѣнѣ. Но вы, въ самомъ дѣлѣ, хотите сдѣлать это?

— Да, хочу, твердо отвѣтила Елисавета. Затѣмъ Натти сѣлъ на землю, просунулъ ноги въ отверстіе и сильнымъ толчкомъ отдалилъ препятствіе, заграждавшее ему путь. Дѣвушки слышали шелестъ и шумъ сѣна и поняли, что заставило Эдвардса бытъ погонщикомъ.

— Пойдемъ, Веньяминъ: ночь пришла и темнѣе не будетъ, потому что черезъ часъ взойдетъ мѣсяцъ.

— Постойте! вскричала Елисавета: — погодите исполнять вашъ планъ, пока мы уйдемъ, Натти, чтобъ никто не смѣлъ сказать, что вы убѣжали въ присутствіи дочери судьи Темпля.

Натти не успѣлъ отвѣтить, какъ послышались шаги привратника; и потому нельзя было думать въ эту минуту о побѣгѣ. Онъ только успѣлъ вытянуть ноги и накинуть на отверстіе простыню, какъ замокъ щелкнулъ, и темница отворилась.

— Миссъ Темпль, вѣжливо сказалъ тюремщикъ, уже насталъ часъ запирать.

— Я сейчасъ иду, сказала Елисавета. — Покойной ночи, Кожаный-Чулокъ.

— Покойной ночи, мое милое дитя! Это хорошій рогъ, и пуля пойдетъ далѣе обыкновеннаго. Я старъ и не могу преслѣдовать дичину такъ скоро, какъ прежде.

Миссъ Темпль молча кивнула и вмѣстѣ съ Луизой послѣдовала за привратникомъ. У наружной двери онъ оставилъ ихъ и возвратился къ преступникамъ, a дѣвицы повернули за уголъ.

— Я слышу шелестъ сѣна, шепнула Елисавета, вѣрно они бѣгутъ теперь. Только бы ихъ не открыли и не схватили.

Въ это время онѣ повернули за уголъ дома и увидѣли Натти и Эдвардса, старавшихся протащить Пумпа сквозь отверстіе деревянной стѣны. Волы были обращены къ улицѣ, чтобы выиграть мѣсто для своего дѣла.

— Сбрось сѣно на повозку, Натти, шепнулъ Эдвардсъ: живѣе! a то замѣтятъ, какъ мы устроили бѣгство.

Только-что Натти успѣлъ окончить дѣло, какъ въ то отверстіе, которое способствовало побѣгу, показалась свѣча тюремщика и послышался голосъ, зовущій преступниковъ.

— Что теперь дѣлать? Этотъ пьяница все выдастъ! вскричалъ Эдвардсъ; намъ нельзя терять ни минуты.

— Кто пьянъ? Это ты, мошенникъ! ворчалъ дворецкій.

— Они убѣжали! кричали внутри пять, шесть человѣкъ.

— Мы должны его оставить, тихо сказалъ Эдвардсъ.

— Нѣтъ, нѣтъ, мы не можемъ этого сдѣлать ни въ какомъ случаѣ. Это значитъ поступить неблагодарно съ человѣкомъ, раздѣлившимъ со мною клѣтку и вообще оказавшимъ мнѣ много участія.