Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В. Страница 44

     Мимо Этьена со смехом и визгами пронеслась ватага ребятишек, с ног до головы покрытых грязью и пылью. Большинство из них были совсем малыши, но возглавляли их несколько его ровесников. Этьен вздохнул – иногда в душе он завидовал черной завистью их беззаботности. Им не нужно было читать скучные книги, разучивать правила поведения в приличном обществе или трястись в седле, набивая такие синяки, что он потом еще несколько дней еле мог сидеть. Хотя думается, каждый из них с радостью променял бы это все на его...

     – Этьен! – услышал он чей-то крик. – Ты где глаза кормишь, паразит? Его величество должен по всему лагерю искать своего оруженосца? А ну марш к нему!

     Мальчик пару раз едва не расквасил нос, пока спешил в шатер Раймунда. Находящийся практически в центре лагеря он мало чем отличался от прочих, разве что был украшен знаменами с гербом Фабио – парящий голубь с оливковой ветвью на фоне восходящего солнца – и окружен многочисленной охраной, которая ни на миг не задержала мальчика.

     Пройдя сквозь тяжелый полог, мальчику сразу увидал двух незнакомцев, сидящих за круглым столом напротив будущего короля и его советников. Бросив взгляд на Этьена, Раймунд слегка кивнул и тот поспешил занять свое место позади господина, стараясь как можно незаметнее, но подробней рассмотреть гостей. Лагерь нередко посещали визитеры: священнослужители, рыцари, купцы, аристократы или даже простолюдины – Раймунд принимал всех, кто просил его аудиенции – но судя по облику, сегодняшние гости были визрийцами, а вот их Этьен не видел ни разу. Под плащами, расписанными замысловатыми узорами, будто зеркала блестели ламинарные доспехи, на поясах висели мечи, а на столе перед каждым покоился полукруглый шлем с разноцветными перьями.

     Один из чужаков – крепкий мужчина с начисто выбритой головой, покрытой трещинами шрамов – угрюмо рассматривал Раймунда, будто тот успел плюнуть ему на макушку. Второй – бледный худощавый юноша – неторопливо потягивал вино из расписного кубка, разглядывая нехитрое убранство шатра. На затылке его светлые, почти белесые волосы были убраны в длинный хвост, а с висков на плечи спадали длинные пряди. На тонком лице сидел нос с легкой горбинкой, походивший на орлиный клюв. Брови его были иссиня-черными – видимо нарисованные углем, как и уголки глаз. Помимо клинков у каждого на груди висел длинный изогнутый кинжал; но если лысый визриец довольствовался простыми деревянными ножнами, обтянутыми кожей, то футляр его спутника был украшен яркими, как звезды драгоценными камнями.

     Раймунд оглядел присутствующих и произнес:

     – Что ж, раз все в сборе, предлагаю начать. Меня вы уже знаете, и думаю, представляться не имеет смысла. По правую и левую руку от вас мои самые доверенные лица: герцог Алан Лефевр – правитель герцогства Анталии, на чьих землях мы сейчас находимся, магистр Гаспард Энри из ордена Святых Мечей и рыцарь Дидьен Ру, маршал и главнокомандующий нашего войска. Наши гости – представители Визрийской империи, посланные вести переговоры от имени самого императора Дементия IV Покорителя из династии Ййиглов: третий сын императора – принц Гордиан X и копьеносец его светлости Культоний.

     Услышав свое имя, молодой визриец даже не шелохнулся в попытке изобразить приветствие, тогда как его спутник сподобился ответить коротким кивком.

     Если честно, Гордиан сразу не понравился мальчику – у принца было такое выражение лица, словно его принимали в конюшне. Конечно, шатер выглядел скромно: большой круглый стол с расстеленной на нем картой Фридании, вокруг – несколько бочек, заменяющих стулья, низкая наспех сколоченная кровать и сундук у ее изголовья. Но что он ожидал увидеть в походном лагере?

     Культоний бросил взгляд на Этьена, переминающегося с ноги на ногу позади Раймунда, и что-то пробурчал, хмуря густые брови.

     – Мой спутник спрашивает: «Вы задержали нас из-за какого-то мальчишки?» – на фриданском Гордиан говорил весьма недурно, хоть и с заметным акцентом, излишне вытягивая гласные.

     Произнеся это, визрийский принц скользнул по Этьену насмешливым взглядом, играя пальцами по кубку. От столь нежданного внимания иноземцев мальчик невольно поежился. Он уже подумал, что Раймунд отошлет его прочь, но тот лишь пожал плечами.

     – В наших краях оруженосцы сопровождают своих господ везде – и в бою и за столом.

     – А в наших предпочитают видеть лицо того, с кем говорят, – заметил принц.

     Раймунд лишь пожал плечами. Когда он снял бархатную маску, тонкие брови принца Гордиана взлетели ввысь и даже лысый визриец заметно вздрогнул.

     Немудрено – практически все лицо Раймунда покрывали многочисленные шрамы, сплетающиеся между собой подобно змеиному клубку. Губы почти что отсутствовали, растягивая рот в вечной жутковатой улыбке, а вместо носа был жалкий обрубок с двумя дырами. Его господин никогда не рассказывал, где и когда получил такие ужасные раны, но Этьен даже и не пытался узнать – вряд ли Раймунду хотелось вспоминать тот день. Но мальчик подозревал, что случилось это в том самом последнем бою против визрийцев, о котором, думается, будут ходить рассказы еще много веков – и тем удивительней, что его господин так спокойно принимает бывших врагов.

     Быстро взяв себя в руки, принц вновь напустил на себя непринужденно-скучающий вид, да и Культоний снова стал непроницаем, точно скала. Гордиан взмахнул рукой и припал к кубку, тогда как слово взял его спутник. Закончив, лысый визриец скрестил руки на груди.

     – «Есть ли у вас хоть какое-то подтверждение вашего родства с Лоренсом II из рода Фабио?», – перевел принц Гордиан.

     – Это так важно? – поморщился Лефевр. – Или вам мало нашего слова?

     – Лично мне – наплевать, а вот императору и сенату – нет, – пожал плечами Гордиан. – Отец мой весь закостенел на традициях, а уж старики из совета тем более. Но если верить моему опыту – прольется меньше крови. Как говаривает одна из наших поговорок: «Право на престол – его пятая ножка». Хотя, что нам дело до народного фольклора, верно? – он усмехнулся, и хоть никто не поддержал его веселья, даже Культоний, похоже, его это ни капельки ни смутило.

     Раймунд достал из сумки, что висела у него на поясе вытянутый запечатанный футляр, и, положив на стол, пододвинул его к визрийцам.

     – Внутри – документ, написанный рукой самого Лоренса. Его подлинность подтвердит любой, кто хоть раз видел почерк почившего короля. На бумаге отпечаток перстня его величества, а само кольцо у меня, – он снял с пальца замысловатое кольцо, выполненное в виде поднявшего вверх крылья голубя. – Перед смертью король отдал и то и то другое одному из своих верных, а тот уже передал их мне. Этот перстень – фамильное украшение семьи Фабио, передающееся от отца к сыну более чем двести лет.