Юлиана По - Тринадцать (СИ) Страница 7

— Так может они и вовсе не существуют? Просто очередная легенда, а те, кто напал на нас той ночью — результат неудавшихся лабораторных экспериментов? Я хочу сказать — как можно верить в то, чего не видел своими глазами???

— Ты видела когда-нибудь извержение вулкана своими глазами?

— Нет.

— Но ты в него веришь.

— Это обычное природное явление. Извержения периодически показывают по телевизору в научных передачах.

— Вот и вампиры — обычное природное явление, Ана, для нас они необычны, потому что мы не знали про них. Когда-то люди не знали и про извержения и считали и их чем-то непонятным, неким божественным наказанием с небес. И, кстати, по телевизору могут показать всё, что угодно — смонтировать, нарисовать — и ты поверишь, хотя своими глазами не видела.

— Тоже верно. Ты права, Эльза.

Мы немного полежали в тишине, затем я не выдержала и задала вопрос, который терзал меня уже очень давно.

— Эльза, могу я тебя спросить?

— Да, конечно, спрашивай.

— Кем ты была в своей обычной жизни, до той Ночи? — я повернулась к ней лицом и заметила грустную улыбку на её припухлых губах — Прости, если я задела тебя! Ты можешь не отвечать!

— Всё хорошо, Ана. Я была учителем пения в музыкальной школе, работала с детками. Мне двадцать четыре года, Ана, я не мыслила себя без музыки, начиная с семилетнего возраста, мои родители не запрещали мне заниматься любимым делом, хоть оно и не было доходно. Они были просто рады тому, что я нашла себя. Братьев или сестёр, которые могли осудить или поддержать, у меня не было — она повернулась ко мне лицом, и на этот раз на её светлом личике отразилась счастливая улыбка — А ты, Ана?

— О, мне двадцать один год — я студентка. Была. Училась на юриста — модная профессия, да и родители хотели меня видеть в деловом костюме, с деловым портфелем в зале судебных заседаний либо в роли адвоката, либо уж сразу судьи — у меня вырвался сдавленный смешок, и одновременно скатилась по щеке горькая слеза. Родители. Воспоминания задели струнки моей души, или как бы я выразилась для Эльзы — взяли самые высокие ноты и выдали их с такой силой, что внутри что-то треснуло от силы волны, которая от них исходила. Сестра смерила меня долгим задумчивым взглядом, явно долго не решаясь о чём-то спросить.

— Спрашивай. Отвечу. Обещаю, что без истерик и слёз — улыбка на этих словах по моим ощущениям получилась очень вымученной. Эльза глубоко вздохнула и спросила:

— Когда ты пребывала в состоянии затянувшейся депрессии и полного отрешения от реального мира, ты постоянно повторяла одно имя — Илья. Кто он? — Боже, такого вопроса я не ожидала точно. Я собрала всю свою силу воли в кулак, сделала глубокий вдох и прикрыла глаза. Видимо моя дорогая учительница пения уже пожалела, что задала этот вопрос и, похоже, собралась пойти на попятную, как я неожиданно заговорила:

— Он мой родной брат. Он старше меня на три года — твой ровесник. Всю мою жизнь он оберегал меня, участвовал во всех сферах моей жизни, когда мне нужно было идти в первый класс, родители отдали меня в ту же школу, что и брата. Мы вместе шли на уроки и вместе возвращались с них, когда пришла его пора школу закончить, он провожал меня туда каждое утро и забирал домой каждый день, ходил вместе со мной в школьные походы и на дискотеки, когда я совсем подросла, знал всех моих подруг лично и парней моих подруг. Он был силён и натренирован, занимался каратэ, у него была любимая девушка, которую он тоже никому не давал в обиду, она, кстати, на тебя чем-то похожа, ты бы понравилась Илье. Он был моей каменной стеной, каждый Божий день я чувствовала опору и защиту и, потеряв её, не знала, что делать дальше. Я бесконечно его люблю, даже сейчас, когда его уже нет.

Я остановила свой рассказ, так как почувствовала, что ещё чуть-чуть — и разрыдаюсь в голос.

— Мне очень жаль, Ана. Очень. Прости.

— Ничего страшного. Я хочу его помнить. Когда пройдёт время, когда рана немного затянется — спроси меня про него ещё что-нибудь, а потом ещё — я хочу его помнить всегда.

— Хорошо. Я обещаю тебе.

— Спасибо — мы улыбнулись друг другу.

— Сколько можно трещать! Мы итак вынуждены спать при свете дня, и без того трудно заснуть, так тут ещё и вы — всё никак рты ваши не закроются! Быстро спать! — раздалось недовольное шипение Тани. Мы с Эльзой хихикнули и закрыли глаза. Сон практически сразу завладел моим разумом, этой ночью я не видела кошмаров, я видела, как мы с Ильёй играем на площадке позади нашего семейного дома, как весело смеёмся, как он качает меня на качелях, а я, каждый раз подлетая к нему, хватаю его за нос и дико хохочу. Я не знала, что в этот момент в реальности по моим щекам текут слёзы, впитываясь в подушку, в мои волосы, а на моём лице играет счастливая улыбка, которая вряд ли когда-нибудь появится снова.

Глава третья. Притирка и распорядок

Прошло три месяца с того момента, как я узнала правду о тайных мирах, которые окружали нас до сих пор. Солнышко сияло ярко, даже обжигало, ведь на дворе была середина июля. Я провела подсчёты: пять братьев-оборотней, пять братьев среди «них» и три Великих Мага. Тринадцать сильнейших мира сего, которые так непоправимо влияют на нашу судьбу — на судьбу отдельно взятого человека и человечества в целом. Почему тринадцать? Это число преследует меня всю мою жизнь: родилась я тринадцатого числа, в марте; мой родной дом был под номером тринадцать; на экзаменах я практически всегда вытаскивала тринадцатый билет! И вот снова оно — это число. Хотя лично для меня оно счастливое, ведь моё Рождение — счастье для родителей, мой дом — самое замечательное место в мире, самое любимое, а экзамены, на которых я вытягивала тринадцатый билет, я всегда сдавала на «отлично». А теперь ещё и тринадцатое поселение.

Ещё несколько месяцев назад я помирала со скуки на лекциях по гражданскому праву, считала, что жизнь моя предсказуема и монотонна, и ничто уже этого не исправит. Но вот она я, в тайном поселении людей, скрываюсь, как и все, от оборотней и от «них». Верните мне мою скучную жизнь!

— О чём задумалась? — весёлый голос Эльзы отвлёк меня от размышлений.

— О том, как было бы здорово снова пойти на лекции по гражданскому праву — Эльза смерила меня рассеянным взглядом — Я терпеть их не могла. Скучнее для меня ничего придумать невозможно! — Эльза рассмеялась во весь голос, оценив мой юмор.

Мы направлялись с ней к подъехавшей к центральному зданию машине с провизией и тканями. Я потихоньку начала осваиваться в нашем скромном месте обитания. Мой обычный день начинался с подъёма в 8 утра, похода в ванную на необходимые водные процедуры, в 8:30 утра я шла за завтраком — никто за нами не бегал с едой, не получил поднос с питанием сам — остался голодным, то же самое и с обедом, и с ужином. После завтрака обязательная процедура — пробежка в течение получаса, а далее по своему собственному расписанию, которое я составляла на день сама для себя. Женщины постарше организовали что-то вроде лекций, на которых делились историей своих стран с желающими послушать. Некоторые из поселения организовали кружки по интересам: вышивка, вязание, лепка из пластилина, кружок поэтов, танцевальные кружки — в общем, занятий было море, только выбирай! Но в определённое время суток у каждого были свои обязанности. Я, к примеру, вместе с Эльзой два раза в неделю в 14:00 встречала прибывающие машины с провизией и вела учёт полученных коробок. Таня не стала вредничать и разрешила нам с Эльзой работать вместе.

В нашем поселении были два Старших (начальника, если выражаться просто и доступно), они следили за порядком, за исполнением всех приказов, вели переговоры с другими поселениями и принимали решения по разным вопросам. В общем, ничего нового, абсолютно всё по старой схеме, если не считать того факта, что нас могли в любой момент взять и съесть заехавшие сюда совершенно случайно монстры. За дозволенные пределы на некотором расстоянии от посёлка нам выходить запрещалось, ведь все поселения были спрятаны от внешнего мира, гарантируя какую-никакую защиту от вторжения. Я привыкла жить при постоянном солнечном свете. Население поселения постоянно и не принимает новеньких. Все мы люди — в этом сомнений не возникало никогда, так как Великие Маги раскидывали по убежищам в Роковую Ночь исключительно представителей человеческой расы. В поселениях сопротивления периодически возникали потери бойцов, и тогда поселение принимало новеньких из мирных деревень. Оказалось, что желающих сражаться не так уж и мало! Люди восставали потихоньку, желали бороться за своё место под солнцем, за безоблачное будущее своих детей, во имя тех, кто погиб в ту Ночь, во имя того, чтобы та Ночь никогда не повторилась.

Машины подъехали, с пассажирского места первой из них навстречу нам вышел Максим, улыбающийся во все тридцать два зуба, хотя я не уверена в том, что их у него действительно тридцать два, ведь он боец, а полный рот зубов у них — большая редкость. Он переглянулся с водителем, что-то показал ему на пальцах, тот кивнул утвердительно, вышел из машины и скрылся из виду. Макс вернул свой зоркий взгляд на нас и уверенным шагом направился в нашу сторону.