Письма в пустоту (СИ) - Ино Саша Страница 86

— Да не за что, ты мне спать совсем не дал, все бредил каким-то Диего, прощение просил.

— Ну, я… — Альентес сел.

— Нет, не рассказывай, я не хочу ничего знать и ни о чем не стану расспрашивать.

Американец снисходительно улыбнулся, однако в его голубых глазах отчетливо читалось подобие сострадания.

Монах уставился в сторону, будто боялся посмотреть на своего собеседника.

— Как самочувствие? — весело и непринужденно спросил Гленорван.

Альентес поелозил на постели и пожал плечами.

— Вроде ничего, — ответил он.

— Выпей таблеток, и еще там есть другие средства, ты понимаешь.

— Да. Джордж, я должен объясниться… — Альентес чуть покраснел.

— Я же уже сказал, я не вдаюсь в подробности твоей жизни, просто при мне веди себя нормально.

— Я…, я могу здесь остаться?! — удивился монах, еще не веря словам и не осознавая услышанного.

Джордж хмыкнул.

— Ну, можешь, будешь охранять меня от пламенного присмотра Итона, — американец лукаво подмигнул.

— В смысле? Ну, я готов… в принципе.

— Что значит в принципе? — театрально возмутился Гленорван, — Хорош слуга!

— Я немного не понял сути.

— Итон мой шеф, он слишком навязчиво меня опекает. Туда-сюда снуют толпы боевых групп, досаждающие мне постоянным вниманием.

— И?

— Что и? Ты так грамотно вчера избавился от одной из групп, что я просто готов снять шляпу и раскланяться.

— Уже знаешь… — задумчиво протянул Альентес.

— Естественно. Трупы в мешке не утаишь, или пословица была про что-то другое?! — Джордж рассмеялся.

— Они напали первыми, я не искал с ними встречи, — оправдался монах.

Гленорван махнул рукой, как бы останавливая речь парня.

— Мне наплевать, — уверенно заявил он, — Они нарвались сами, они и их руководитель Итон. Я просил сотни раз не лезть в мои дела и передать миссию всецело в мои руки. Но нет, так нет… Пусть теперь сам расхлебывает свою недоверчивую кашу. Перестраховщик.

— И тебе не жаль людей…

— Я уже как-то говорил тебе, мне наплевать. Бойцы Акведука простые сошки, на одного придется десять таких же смелых и отчаянных.

— Nothing personal?

— Да, моя любимая фраза, — Джордж прикончил стакан с соком.

— Простые сошки… — Альентес собрал волосы в привычный для него хвост, от чего геометричность челки лишь подчеркнулась, — Но Майя не выглядела безликим бойцом.

— А-а, Майя, ну, раз ты узнал имя, значит, без сомнения уже не воспринимаешь врага, как просто цель. Происходит своего рода персонализация.

— Я знаю, сближаться с противником опасно, его потом сложнее убить.

— Тогда с какой целью ты буквально вцепился в меня?

— Был приказ следить…

— Глупый приказ.

— Не мне судить.

— Ох, вот так всегда. И за что небеса послали мне такого вредного слугу?! — насмешливо протянул Джордж.

— За грехи твои смертные.

— Пф, как помпезно, — американец аж скривился.

Альентес не ответил.

Оба собеседника погрузились в свои собственные мысли.

— Где моя сутана? — первым отмер монах.

— Выкинул, — небрежно кинул Джордж.

— Как?! Там мои сигареты…

— Плевать. Она вся в кровище была, не солить же ее.

— Тогда где моя сумка?

— В шкафу.

— Скоро запасы кончатся…

— Кури на балконе, я уже просил однажды.

— Хорошо.

Альентес поднялся, сначала медленно, а потом, ощущая приток силы, рискнул даже прибавить резкости в свои движения.

Джордж с интересом наблюдал за оклемавшимся монахом.

— Чудесно выглядишь, — заметил с иронией американец, когда парень вернулся с балкона.

— Я думал о твоих словах.

— Каких именно? Я часто произношу вещи, над которыми стоило бы задуматься.

— Про Акведук. Почему вы, познавшие жизнь во всей красе, можете стремиться умереть?

Альентес выпил горсть таблеток, запивая остатками вчерашней колы из стакана Гленорвана.

— Пресыщение, — хмыкнул Джордж.

— Майя…

— Так запала в душу? — перебил американец.

— Наверное.

— Шевельнулось?

— В смысле?

— Ладно, проехали.

— Как скажешь…

— Жаль девочку?

Гленорван прищурился, внимательно впиваясь в лицо Альентеса, чтобы не упустить ни одной эмоции.

— Да, очень.

— Ты добрый. Надо же, ты даже не озлобился, после того, что с тобой сделали в ордене.

— Никогда не задумывался…

— Поражаешь меня.

— М?

— Я встречал на своем жизненном пути разных людей. Многие из них изводили себя желчью, пиная на мелочные обиды, которое принесла им жизнь. Такие слабаки… А ты нет, ты ведь даже не злишься, к тому же способен на сострадание.

Альентес покрылся румянцем смущения.

— А что удивительного? Все люди разные, — пробурчал он.

— Глупый, — Джордж чуть прикрыл глаза, — И даже у тебя находятся враги, причем среди своих…

— У Игнасио много недоброжелателей.

— Я не о нем, я о тебе лично.

— Лично? — Альентес, кажется, был действительно удивлен.

— Да.

— Как… Как может быть у орудия убийств личные враг?… Ну, кроме Сизифа, да и он не враг, он… Он охранял спокойствие ордена.

— Ты и его оправдываешь?

— Нет, но я могу понять. С точки зрения сохранения власти, он поступил верно.

— Нет слов… — Джордж покачал головой и развел руками.

— Послушай! — глаза монаха вспыхнули, — А что за враги?

— Тебе не параллельно?

— Да, — прошептал парень, — Конечно…

— Не надо тебе знать, ни к чему, — решил Джордж, — Не забивай голову ерундой. Особенно такой безмозглой шушерой, как твои бывшие собратья.

— Как прикажешь, — равнодушно проговорил Альентес.

— А если попрошу с балкона сброситься? — с провокацией уточнил американец.

Монах медленно поднялся и поковылял к стеклянной двери.

— Эй! — Джордж мгновенно метнулся к парню и оттащил его от балкона, — Ну, я же пошутил, не воспринимай мои слова всерьез.

Он усадил монаха на кровать, а сам плюхнулся обратно в кресло.

— Почему ты хромал? Опять болит?

— Немного, — бесстрастно признал Альентес.

— Ляг и лежи… Тебе вредно сейчас совершать разнообразные телодвижения.

— С чего такая забота?

— Я добрый хозяин, — хохотнул Джордж, — Наша семья вообще пользовалась большим уважением у всех слуг. Они считали нас благородными.

— Семья, — задумчиво повторил парень за американцем, — Что это?

— Институт общества, — высокомерно заявил Джордж.

— Нет, термин мне известен, я про другое, глубинное значение.

— Да понял я, понял.

— Так все же, что такое семья?

Джордж подался торсом вперед, навешиваясь коршуном над полом, и заключил руки в замок. Казалось, он всерьез раздумывал над ответом.

— Ладно, — наконец, произнес он, теребя мочку уха, — Ты ведь знаешь, не секрет, дети в Акведуке растут в семьях. Родных, конечно, у нас в организации клановое устройство. Их роль строго обусловлена статусом семьи, чем он выше, тем солиднее место они занимают в иерархии Акведука. К слову сказать, — Джордж самодовольно улыбнулся, — Гленорваны еще несколько веков назад добились одной из высших позиций в организации. Изначально мы были слугами Буденброков, клана чистокровных английских аристократов. Но потом мир сильно поменялся, новое время, обширные возможности, Клондайк, приключения, золото. Нам повезло. Мы стали отдельной веткой Акведука, возглавив Американский филиал. Сейчас английское и американское отделение едино.

— Познавательно, только я интересовался иной категорией.

Альентес почесал нос. Он сидел на постели, обхватив руками колени. В клетчатой пижаме монах выглядел на несколько лет моложе своего реального возраста.

— Суешь нос в мое прошлое?

— Ты ведь не обязан меня просвещать.

— Мне не трудно, раз ты такой любопытный, — иронично кинул Гленорван, — Спрашиваешь, что такое семья? Ну, для меня она началась с добрых и ласковых глаз матери. Отца я видел редко. Работа, он почти с нами не общался, только по общим вопросам. Мать всерьез увлеклась флористикой, цветы здесь, цветы там, летние и зимние сады, редкие орхидеи, и прочие разноцветные радости. Они заменили ей внимание мужа, окутав сладкой пыльцой забытья. Отец приходил поздно, так что они совсем не виделись… О том, что у него обязательные программы походов по любовницам, я узнал намного позже.