Отче (СИ) - Савченко Лена

Лена Савченко, Варвара Ахматова

Отче

Предисловие

Посвящено одной единственной, неповторимой

особе, что слишком много раз спасала

меня от себя самой

и была невидимым воином на сражении,

о котором знали единицы.

Примечание от Л. Савченко

Авторы хотят заметить, что ни коем образом не поддерживают тех отношений, что будут описаны в этой истории. Они напоминают, что любовь должна быть искренней, чистой и, в целом, категорически против подобного поведения как с мужской стороны, так и с женской, если на то придётся случай.

Мы категорически против насилия в любом его проявлении.

История не стремится задеть чьих-то чувств, оскорбить вероисповедание. Может, она и носит поучительный характер, как и любая другая книга, но уроки читатель вправе выносить сам. Наше дело — просто рассказать. Вчитываться между строк или оставить «Отче» маленьким, поверхностным рассказом о любви и безумии — решать исключительно вам.

Глава 1

— Святой отец, я согрешила.

Часто, не передать сколь часто, своды этого храма, и прочих таких же, слышат эту фразу. В тесной кабинке или же на скамьях  —  не важно. Этими звуками стены пропитались похлеще божественных песнопений и молитв, что стихают лишь на время ночи.

Но эта фраза... Именно от этой женщины, она всегда звучала как-то предупреждающе. Сандор уже заранее знал, что скажет эта леди Блэр.

— Я совсем не могу вразумить свою грешную дочь, отче...

— Ну кто так бьёт! — возмущается рослый, широкоплечий мужчина, отбрасывая от себя силуэт. — А ну поднимайся, юная леди!

— Она не слушается меня, вечно бредит какими-то странствиями. Я грешна, святой отец, грешна в мыслях и помыслах — иногда я смотрю на Лили и думаю, дочь ли я родила или сына. Она носит мужские одежды, говорит, что хочет отрезать себе волосы.

Сандор слушал, разглядывая стенку своей части кабинки, прикрыв глаза. Он тоже был грешен. В том, что совершенно точно не знал, как помочь этой заблудшей душе.

— Уже что-то! Давай, переводи вес на правую ногу и... Попалась!

Юная девушка валится лицом в песок, неуклюже, без намёка даже на грацию. Тёмные волосы плотно заколоты на затылке, только когда она поднимает голову видно, что некоторые пряди у лица выбились из причёски. Серые глаза гневно сверкают.

— Лили и слышать не хочет о замужестве! Нам часто приходят письма, прошёл уж свадебный сезон, но муж мой очень любит её, готов считаться с желаниями, а она гонит всех без разбора, — женщина всхлипнула, приложив к плотно сжатым губам платок. — Отче, прошу вас о помощи. Пусть Господь обратит на неё свой взор, пусть наставит девочку на путь истинный.

— Неужели леди совсем не готова прийти сюда? Верит ли она Богу?

— Верит, верит! — всполошилась женщина. — Она молится каждый вечер, но...

— Господь прощает Вас, — мягко оборвал её Сандор, перехватывая ладонью чётки, прикрывая глаза. — Если леди не желает посетить Дом Бога, то я приду к ней.

— Отец! — девушка среднего роста в чёрной, мужской одежде совсем уже вскакивает, пригибается, буравит мужчину недовольным взглядом. — Это грязно!

— Противник не будет думать об этом, Лилит, — сурово хмурит брови лорд Блэр. — Ты должна быть готова к любым поворотам исхода битвы, — потом обращается к юноше, стоящему неподалёку. — Арон, накажи готовить стол к обеду.

Женщина ещё потом долго благодарила священника, а когда ушла, оставила за собой странное ощущение обязанности. Сандор долго уже слушал эту знатную леди, долго прощал ей искушения жизни и был сильно удивлён. Как у такой, всегда отзывчивой и порядочной, особы вдруг уродилась такая дочь. По рассказам девчонка была юна, от того и взбалмошна на недостойные женщины поступки. Возраст в ней играет или иные силы, овладевшие хрупким телом?

— Как прикажете, милорд, — склонился юноша и удалился, оставляя пыхтящую негодованием дочь и довольного собой отца наедине.

— Скоро вернётся твоя мать, — вскользь обронил мужчина, смотря в сторону. — Иди к себе, переоденься. Может, хоть один обед в своей жизни с этой женщиной я проведу в тишине.

В храме было пусто в это время. Сандор остался почти в одиночестве вглядываться в витражи и изящнейшие фрески. Как когда-то наставили на путь Истинный его, так и он сейчас должен воздать Господу милость, приняв в свои объятия истерзанную сомнениями душу.

Сандору было двадцать семь лет от роду. Почти всю жизнь, не считая кошмарного детства, он провёл при Боге, верно служа Ему и веря, веря, веря без остановки. Кто, как не Отец Всевышний привёл обезумевшего от голода мальчишку под двери этого собора и кто, как не Он, дал ему уверенности и сил стучать в них ночью.

Священник решил — он должен спасти её, за руку привести сюда, где юная леди познает истинность своей значимости в Его планах.

А леди, ненавидящая такое обращение к себе, в этот момент шла по коридорам особняка с гордо поднятой головой и мысленно обещала себе, что однажды у неё получится сокрушить своего единственного и самого лучшего учителя. Нужно всего лишь менять тактики и думать, какая из них работает действеннее и лучше.

Верхний камзол был полурасстёгнут, штаны заправлены в высокие сапоги, поначалу казавшиеся ей невероятно тяжёлыми. Леди Лилит, в светском обществе именуемая Лилианой, шла к своим покоям и улыбалась фантазиям.

Дом четы Блэров располагался в лесах, в паре часов умеренной езды на лошади от Лондона. Старые, величественные сосны окружали не менее величественный особняк, которым лорд Блэр по праву гордился и восторгался каждым камешком, заложенным в стены.

В окрестностях можно было отыскать тропки для конных прогулок, небольшое озерцо, поросшее мхом и камышами по берегам, послушать пение не ведающих страха птиц. Лили за все эти вещи свой дом и любила. Считала, что он не ограничивается самим особняком, а уходит дальше — прорастает корнями, журчанием мелких ручейков. В самом детстве, когда девочке было грустно, она убегала летом сюда и долго сидела, закрыв глаза и слушая, слушая, слушая жизнь вокруг. Все страхи, сомнения быстро пропадали, будто сам лес кормился ими и каждый раз по-разному благодарил. На палец к Лилит садились огромные бабочки, не трогали комары и ещё реже кусали другие насекомые. Твари, видите ли, Божьи.

Но те времена давно прошли. Сейчас Лили выбиралась в лес лишь для прогулок с отцом и днём — прежний ночной авантюризм был либо вовсе утрачен, либо слишком сильно сошёл на нет. А поводов злиться у юной маркизы было предостаточно! 

Матушка, казалось иногда, поставила себе жизненно важную задачу — вывести её из себя всеми различными способами. Один отец понимал девушку и никогда не порицал за... неоднозначные взгляды. 

И кто бы мог подумать, что и этот обед не пройдёт даром!