Потому что живой - Аида Богдан

Аида Богдан

Потому что живой

Глава 1 Не такой, как все…

Нет ничего светлее и чище помыслов юности, когда уверен, что главная мечта твоей жизни сбудется, потому что перед тобой открыты все дороги и пути, а для того, чтобы получить востребованную профессию и стать успешным, нужно всего лишь хорошо окончить школу, сдать экзамены и поступить в вуз.

Остальное, как то любовь и счастье, обязательно приложится, конечно, в том случае, если будут соблюдены условия, оговоренные выше. В общем, вначале лучше добиться определённых высот, а потом уже думать о замужестве и детях.

Эту простую мысль родители внушали Снежане сызмальства. Надо сказать, она всегда была хорошей девочкой и во всём слушалась отца — полковника КГБ и мать — врача-кардиолога. Вот почему для них стало полным сюрпризом, когда дочь-выпускница наотрез отказалась от поступления в институт.

— Но это же бессмысленно? Зачем терять время? — вопрошали оба, пытаясь пробить глухую стену, выстроенную ею в одночасье.

— Вот вернётся Ванечка из армии через два года, мы с ним вместе подадим документы, — твердила девушка, характером она пошла в деда, тот тоже, если упрётся, то всё, бесполезно отговаривать.

— И чем же ты будешь заниматься, сидеть на нашей шее? Не позволю, даже и не думай, — громыхал отец.

— А я и не собиралась, пойду работать.

— Да кто тебя возьмёт? Тряпкой махать тоже надо уметь.

— Ничего, научусь, не дурнее других.

— То есть, пойдёшь поломойкой, верно я тебя понял?

— Нет, санитаркой, мне пообещали место, я уже узнавала.

— Мать, ты слышала? Она видите ли узнавала. Да если мы захотим, тебя никуда не возьмут.

— Ну, значит помру голодной смертью.

— Вот ведь упрямая, зря мы с тобой миндальничали. Это мать виновата, оберегала тебя, всё твердила: ах, она же девочка, с ней нужно ласково. Вот и доигрались, ты теперь нас ни во что не ставишь.

— Это не так, я вас очень люблю.

— Любила бы, прислушалась к нашему мнению.

— А вы почему не хотите меня слышать?

— Тьфу ты, вот заладила.

— Доченька, пожалуйста, не ломай себе жизнь. Ты же ещё не знаешь, как у вас сложится, вдруг Иван встретит другую и думать о тебе забудет? — упрашивала мать, приводя, казалось бы, железный довод.

— Точно, твой Ванька, пока ты его тут ждёшь, времени даром точно не теряет, наверняка уже завёл себе зазнобу, им всем в этом возрасте нужно только одно, — хмыкал отец.

— Не дождётесь, он у меня не такой, как все.

— Ага, не такой, пока спермотоксикоз в голову не ударит.

— Давайте на этом уже закончим? Я всё решила, не переубедите, а будете настаивать, уйду из дома.

— Кому ты нужна, кто тебя примет?

— Буду жить у родителей Вани, уверена, они не откажут.

Эта угроза возымела своё действие, её наконец оставили в покое. Отец, правда, весь вечер ворчал себе что-то под нос, гремя ящиком с инструментами. В минуты наивысшей точки кипения, он всегда брался что-нибудь починять, чтобы дать выход гневу.

Знать бы десять лет назад, чем всё закончится, увёз бы дочь подальше из этого города, ещё во младенчестве, куда-нибудь в столицу, ведь приглашали же. В общем, ни за что бы не допустил, чтобы она встретилась с этим парнем.

Что только нашла в нём? Даже имя с отчеством и фамилия самые обычные, Иванов Иван Иванович, ничего примечательного. Хотя, человека ведь любят совсем не за имя, а за нечто другое, что словами не объяснишь.

И чем больше противятся твоему выбору, тем сильнее чувство. Снежана поняла, что любит своего Ванечку в классе 8, а он влюбился в неё раньше, говорит, что ещё в 1 классе, как только увидел, увяз по уши, глубоко и безнадёжно.

Запершись в своей комнате, девушка долго вспоминала их разговоры, которые велись на протяжении последних двух лет. Они вместе мечтали поступить в медицинский, стать врачами и помогать людям. Говорили о совместном будущем, признавались в любви, не без этого.

— Ты тогда была такая смешная, с косичками, заплетёнными в большие банты, глянула на меня огромными глазищами и я сразу же пропал.

— Угу, поэтому и дёргал меня всё время за бантики, распуская косы.

— Это я так хотел обратить на себя твоё внимание.

— Не поверишь, я тогда тебя терпеть не могла.

— Знаю, я, между прочим, сильно страдал по этому поводу.

— Поэтому продолжал меня изводить?

— Но я ведь и помогать тебе старался, носил твой тяжёлый портфель, из дома в школу и обратно.

— А знаешь, как я боялась, что ты закинешь его куда-нибудь на крышу?

— Чтобы потом самому же его доставать?

— Ну, прости меня, пожалуйста, за вредность.

— За что прощать, глупышка моя?

— Так я ведь всё время норовила тебя стукнуть этим самым портфелем.

— Мне наоборот было приятно, ведь я принимал эти удары за выражение твоей любви, Снежинка.

— Как мне нравится, когда ты меня так называешь.

— А мне очень нравится твоё имя.

— Мне тоже твоё нравится, Ванечка.

— Ну, сколько нас по всему миру таких Иванов Ивановичей Ивановых?

— Для меня ты единственный и неповторимый.

— Спасибо, я счастлив и горд, что ты меня выбрала из всех других.

— Не смейся, пожалуйста.

— Нисколько не смеюсь, лишь констатирую факт, любимая.

— Не знаю, а мне не нравится, что меня назвали Снежаной.

— Но почему?

— Мне хотелось быть Таней или Машей. Хочешь расскажу, почему мне дали это имя?

— Потому что оно целиком и полностью характеризует твою уникальность, ведь другой такой нет.

— Ну уж, не выдумывай, я самая обыкновенная.

— Я говорю истинную правду, разве ты не в курсе, что в мире нет двух одинаковых снежинок?

— Как много ты всего знаешь. И всё же, я расскажу тебе историю, почему