Мой лучший препод (СИ) - Грант Эмилия Страница 10

— Ты понимаешь, что ты злишься на Влада Александровича из-за того, что у тебя брат тиран. Реагировал бы он иначе на твою личную жизнь…

— Не называй его при мне Александровичем! – я ее перебиваю.

— Ну уж нет. Для меня он Влад Александрович. А то прикинь, забудусь на экзамене, начну его поливать теми же словами, что и ты сейчас… И плакали мои хорошие оценки. А ты, между прочим, не единственная в группе, кто идет на красный диплом!

— Пфф, — фыркаю я. – Нет в тебе женской солидарности.

— Отчего же? – Подруга пожимает плечами. – Очень даже есть. Как мстить-то будешь?

— Не знаю. Ничего умного не придумала. – Я вздыхаю. – И вообще как-то это все по-детски.

— Он тебе нравится? – интересуется Анька.

— Нравился, — я не стала отрицать. – До того, как я не узнала, что этот тот самый Влад.

— Так «тот старый Влад» тебе тоже нравился, — напоминает мне подруга.

— Это было еще более по-детски, чем мстить ему за его поступок, — настроение вновь упало ниже плинтуса. – Просто… просто…

Просто тогда у меня не было друзей. Когда мне исполнилось пять лет, отец часто повторял, что настоящей дружбы не бывает, бывают только бартерные отношения. Какой-то неведомый тогда бартер меня сильно пугал, а потому общалась с самого детства я только с братом. И с Владом, ведь их дружба зародилась уже до моего появления на свет. По началу, когда я была очень маленькая, мальчишки меня игнорировали, но потом вдруг у Вадима проснулась братская опека. Как только мне исполнилось пять, они начали принимать меня в свои игры, когда проводили время дома, и даже не прогоняли, когда сплетничали о школьных буднях. Вадим всегда говорил:

— Крис, мы с тобой заодно. И всегда вместе против всего мира, понимаешь?

А я не понимала. Я просто слепо верила своему брату. А потом и Владу поверила. Он всегда относился ко мне снисходительно, теперь я отчетливо это понимала. И блажь брата по поводу присутствия сестры в его комнате, когда обсуждаются какие-то сверхважные тогда для них вопросы, он воспринимал спокойно. Даже учил меня играть во всякие шахматы и шашки, другие настольные игры казались им слишком детскими.

А я… А я влюбилась. Скорее всего, потому что Влад почти всегда был рядом. И всегда был внимателен. А на семь лет даже подарил мне игрушку в виде большого пони с рогом. Мы прозвали его Понирог.

А потом он уехал, и мне было очень-очень плохо даже несмотря на то, что с Вадимом мы начали общаться еще больше. Брату тоже пришлось тяжело, но он уже стал совершеннолетним и даже мог летать к Владу в гости, родители его не сильно ограничивали.

— Просто что? – переспрашивает Аня.

— Просто нихрена не просто, — мрачно отвечаю я. – Лучше я завтра вообще никуда не пойду.

— Уверена, что это будет не по-детски? – передразнивает меня Анька.

— По-детски, — я вздыхаю. – Но так будет лучше всего.

Новый день начинается со звонком брата.

— Ты встала? – бодро спрашивает он.

— Ага, — вяло откликаюсь я, попивая кофе.

— Уже собираешься?

— Ага, — я смотрю на часы и понимаю, что первая пара начинается буквально через полтора часа. Пара с Владом. А потому я не сильно спешу.

— Тогда я тебя подвезу, — весело говорит Вадим.

Вот, блин, как чувствовал, что я хочу прогулять!

— Ага, — вздыхаю я. Убеждать брата в том, что я доберусь сама, чревато лишними вопросами.

А потому уже через полчаса я спускаюсь вниз и сажусь в его машину.

— Я тебе вопрос хотел задать, — сходу начинает Вадим. – Совета попросить.

— Совета? – я удивляюсь. Стоит ли говорить, что Вадим ни разу не просил у меня совета? Что-то обсуждал, да. Но чтобы прямо так…

— Да. Ты ведь общалась с Лерой?

— Предположим, — осторожно отвечаю я.

— Как считаешь, что нужно сделать, чтобы ей понравиться?

— Понравиться?! – вопрос слетает с губ сам собой, так я удивлена. – Ты хочешь сказать, что…

— Лера – хорошая девушка, — серьезно отвечает Вадим. – Очень хорошая.

— В этом и дело! Хорошие девушки обычно очень тяжело залечивают свои разбитые сердца.

— Я же не ловелас какой-то, — недовольно говорит братец. – Я смогу о ней позаботиться и не разбивать ей сердце.

— Я не уверена, что ты так умеешь, — с сожалением говорю я. – И мне не хочется, чтобы ты обижал Леру. Она не из нашего круга общения, а потому, если ты не уверен, что действительно проживешь с ней всю жизнь, не стоит над ней издеваться.

— Вот и она так говорит, — тихо произносит брат. – Просит не тратить ее нервы. Она мне и правда нравится. Очень.

— Этого недостаточно. – Я качаю головой. – Сколько ты обычно встречаешься с девушками? Месяц? Два? Не больше. И каждый раз уверен в том, что это последний раз и на всю жизнь. А что потом?

— Потом я их бросаю. Иногда они меня, — совсем уж поникшим тоном говорит брат.

— Пойми, я не хочу сказать, что ты… кхм… недостоин настоящих и долгих отношений. Просто, может, пока не надо? Тебе самому.

— Может быть, — в этот раз тон брата звучит суше и безэмоциональнее.

Обычно он с юмором реагирует на мои попытки обсудить с ним его же личную жизнь, а тут явно расстроился. А я чувствую себя виноватой… Вдруг у них с Лерой действительно что-то могло выйти, а тут я со своими дурацкими советами?

По традиции у входа в универ меня встречает Шервуд с кофе. За последнюю неделю он явно распушил свой павлиний хвост. Одна моя слабость – когда я не смогла, да и не захотела сбросить его руку со своего плеча – дала ему повод думать, что между нами и правда сможет что-то выйти.

— Ты сегодня поздно, — улыбается он, протягивая кружку.

— Спасибо за кофе. И я не пойду на бизнес-аналитику, — фактически с порога заявляю я. – Так что тебе лучше поспешить одному.

— Почему? – Дэн удивляется.

— Не хочется, — вяло улыбаюсь я. – Да и хочу подготовиться к следующей паре, я ничего не читала.

Шервуд явно не верит, даже качает головой. Но с вопросами не липнет. Идет на второй этаж один. Я же нахожу тихий коридор, в котором почти не ходят ни преподаватели, ни студенты, и начинаю читать учебник по бизнес-аналитике в одиночестве. Сдавать-то все равно придется…

Учеба всегда была для меня какой-то негласной обязанностью. Раньше даже вопроса не вставало о том, что мне нужно учиться на отлично, как-то это происходило самой собой. Знаю, что папа в школьные годы был троечником, но зато институт окончил с красным дипломом. Мама же и в школе, и в академии театрального искусство всегда блистала самыми лучшими оценками.

Отец познакомился с мамой, когда еще был нищим (он так говорит) студентом, а она была актрисой в каком-то экспериментальном театре. Они жили в общежитии, папа работал сразу на четырех работах… Совмещая с получением высшего образования. Их дела пошли в гору, когда они узаконили свои отношения в ЗАГСе – словно тем самым приманили удачу. Потом появился Вадим, следом я. Вот только если Вадим еще застал голодные годы, я же пришла на все готовое: в богато обставленный особняк с прислугой, бассейном и домашним кинотеатром. И нет, речь идет не о большой плазме, а о профессионально обставленном зале с удобными креслами, машиной для изготовления попкорна и огромным полотном, на который выходит проектор – подарок отца маме на двадцатилетие их совместной жизни.

От меня требовалось несколько вещей: не попадать ни в какие истории, способные бросить тень на семью Якуниных, всегда хорошо выглядеть и учиться на отлично. Эти правила игры никогда не оговаривались отдельно, вытачивались в процессе нашего сосуществования.

Когда я поступила в универ, начала жить отдельно. Это повлекло новые правила, но я с ними не спорила. Всегда понимала, что если что-то берешь, то надо отдавать. В меня вкладывали образование и деньги, я же должна была делать то, что требуется от меня. Честный бартер, я до сих пор так считаю.

А потому, прогуливая пару по бизнес-аналитике, чувствую себя максимально неловко. Вот я в университете, вот моя группа сидит на лекции Влада, а я тут – бездумно утыкаюсь в учебник. Бездумно, потому что сосредоточиться на занятиях никак не удавалось, внимание то и дело сбивалось на совершенно другие мысли.